Книга 6_Путь тени - Юлиана Суренова

– Замри! – развернув юношу к себе, она поднялась на цыпочки, чтобы заглянуть ему в лицо, уверенная, что так – глаза в глаза ей будет легче его убедить. – Страх может заставить их напасть!

– Но я не боюсь их! – воскликнул Киш. – Это правда! Ну почему ты мне не веришь?

– Я ничуть не сомневаюсь в тебе, – качнула она головой, не скрывая тоски во взгляде. – Но дело в другом. Не в тебе. В них! Неужели ты не понимаешь: волки сторонятся людей. Большинство из них знает людей только по их запаху, по следу на снегу!

– Но священные звери не могут бояться обычных смертных! – смешок сорвался с его губ, хотя уже через мгновение Киш стиснул зубы, понимая, что сейчас не подходящее время для смеха. Да и смеяться над священными зверями – не приведи боги! Все знают, что это может очень плохо закончится.

– Все незнакомое пугает!

– Ты сама рассказывала – снежные волки хранят память предков! Должен же хоть кто-нибудь из них когда-нибудь встречать людей! Хотя бы… Да, в легендах о Гамеше! Вспомни, ведь у него тоже были спутники-волки!

– Я говорю правду! – не выдержав, воскликнула Мати. Ее лицо запылало, в глазах зажглись алые всполохи – искры костра. И она продолжала, распаляя свой гнев:

– Я лучше, чем все остальные смертные вместе взятые знаю золотых волков! Я слышу их мысли! И сейчас я чувствую страх! Тот, что исходит от стаи! Они боятся! Может не людей, не знаю! Это ничего не меняет! Потому что они все равно набросятся на первого, в ком увидят угрозу! – она собиралась сказать еще… Но, удивленная, замолчала: вместо того, чтобы отступить назад, караванщик, наоборот, вышел чуть вперед, становясь между Мати и спешившими к ней от горизонта волками, заслоняя ее от них.

– Ты что, не понял, что я тебе сказала?

– Понял. Волки могут быть опасны!

– Для тебя!

– Для тебя.

– Да они же мои друзья!

– И слуги госпожи Айи, твоей божественной матери, – понимающе кивнул Киш, однако при этом не сделал и шага в сторону. А между тем время уходило. Еще несколько мгновений бесполезного спора – и волки окружили их со всех сторон, при этом взгляды рыжих глаз, обращенные на караванщиков, были отнюдь не доброжелательными, полные настороженности и затаенной злости.

Чувствуя себя неуютно под этими взглядами, Мати поежилась, нервно дернула плечами, открыла рот, чтобы что-то сказать, но в последний миг опомнившись, с силой стиснула губы.

"Ашти, Хан! – на языке мыслей закричала она. – Остановите стаю! Скажите…

Скажите им, что этот человек не опасен! Он почитает священных волков и не сделает им ничего плохого!" – она сжала ладони одну в другой, сложив их как в знаке мольбы, чувствуя, что руки начинают дрожать.

Волки молчали, застыв на своих местах, не приближаясь, однако и не отходя. Они выглядели настороженными, затаились, словно не зная, что им делать: напасть на тех, в ком видели опасность, или повременить, подождать, что будет дальше, храня себя от ошибки. Но и страх, и неуверенность проявлялась у них одинаково: спины ощетинились, губы раздулись, обнажая острые кривые клыки. Они пугали, небезосновательно считая: когда тебя бояться, собственный страх уходит, ведь для него остается меньше причин.

И в какое-то мгновение даже Мати почувствовала, что начинает их бояться. Этот страх был полон растерянности и удивления. А еще от него веяло холодом.

"А что если это совсем другие волки? С чего я взяла, что это стая, с которой Шамаш оставлял Хана и Ашти? Почему я вообще решила, что все происходит так, как я того хочу, а не просто само по себе? Я… Как мне только в голову пришло поверить, что я действительно способна управлять метелью и волками! Даже если я – дочь госпожи Айи, мне все равно не могут быть подвластны Ее слуги!" И тут…

Вперед несмело, осторожно ступая вышла молодая волчица, отличавшаяся от всех остальных необычайно светлой, не солнечно-рыжей, а лунно-золотой шерстью.

"Мати?" – остановившись в шаге от девушки неуверенно спросила она.

– Ашти! – Мати так обрадовалась, что была готова скакать, хлопая в ладоши. – Ашти!

Ашти! Наконец-то! Я так ждала тебя! Ты и представить себе не можешь, как я счастлива, что ты здесь, со мной!

"Мати, это действительно ты?" – волчица все еще выглядела неуверенной, не решаясь подойти.

"Конечно, я! Кто же еще!" "Ты как-то странно пахнешь, – Ашти недовольно повела носом, – не собой. Чужими".

"Не удивительно! Я ведь целый месяц жила в чужом караване! И эта одежда. Она не моя. Мне ее дали".

"Да… – волчица, наконец, приблизилась к ней, коснулась носом руки, лизнула, затем – узнав, закрутилась, завертелась, норовя лизнуть хозяйку в лицо. – Это в самом деле ты!" "Ну конечно я! – обычно Мати не позволяла подруге так себя вести, особенно на людях. Но сейчас она просто млела, чувствуя себя совершенно счастливой. – Кто же еще?" "Сперва нам показалось, что это госпожа… А потом, когда мы увидели людей…" "Нет, – девушка даже обиделась, поджала губы, отвернула от Ашти лицо, а потом и вовсе оттолкнула от себя волчицу, – это всего лишь я! А теперь, раз ты пришла не ко мне, почему бы тебе не уйти?" "Мати, – та потерлась о ее руку, скульнула, подняла глаза – такие грустные, такие несчастные. – Мати, не сердись на меня, пожалуйста!" – казалось, она вот-вот заплачет.

Девушка вздохнула, наклонилась к подруге, коснулась рукой головы:

"Как я могу на тебя сердиться! Ведь ты – моя золотая волчица! Ты и представить себе не можешь, как я тебя люблю! – она обхватила ее за шею, прижала к себе. – Прости, что оттолкнула тебя! Я… Я просто столько всего передумала за то время, что была здесь одна…" "Это все я…" "Это я виновата…" Поймав себя на том, что говорит те же слова, что и подруга, девушка улыбнулась.

Ей стало легко и тепло на сердце оттого, что в снежной пустыни есть существо, которое так хорошо ее понимает, чувствует то же, что она сама.

"Ты такая добрая, Мати… – Ашти уткнулась ей носом подмышку и замлела в объятиях. Это было еще одно ее отличие от Шуши – та не особенно любила тепло человеческих рук. Нет, конечно, ей нравилось, когда подруга чесала ей лоб или гладила живот, но вообще-то она была недотрогой. Ашти же не просто принимала ласки, но напрашивалась на них, подставляя то бок, то шею, порою даже лапой подводила руку к тому месту, которое у нее особенно чесалось. – Ты ведь не сердишься на меня? Я оставила тебя одну так надолго, убежала в стаю и носилась в ней по снегу в свое удовольствие…" "Что ты, моя прелесть! Ты не бросала меня! Это ведь я упросила Шамаша сделать так, чтобы вы с Ханом не могли вернуться в караван, пока тот находится во власти Курунфа! Я не хотела, чтобы вам угрожала беда!" "И все равно я должна была быть с тобой рядом! Но я даже не думала о тебе! Я…