Warhammer 40000: Ересь Хоруса. Омнибус. Том III - Дэн Абнетт

— Ты лучше всех, Вивьен, — сказала Лалик с робкой улыбкой. Подруга Вивьен, если так можно было назвать только что встреченную в мясохранилище девочку, была дочерью стеклодува, который когда-то создавал фантастические изделия для благородных домов Молеха. Лалик рассказывала, что некоторые из его творений занимали почетные места в башнях Дома Девайн.

Судя по одежде девочки, ее отец был богат, но Вивьен решила, что состояние было потрачено, чтобы попасть на борт «Просвещения Молеха». Кем бы Лалик ни была раньше, сейчас она была одинока и испугана, как и остальные дети.

— Я хочу, чтобы они заткнулись, — сказала Лалик, бросив ядовитый взгляд на молящихся близнецов. — Я уже к семи годам выросла из подобных молитв.

Вивьен пожала плечами.

— А мне нравятся. Они практически единственное утешение, которое у нас осталось.

— А что за книгу ты читаешь? — спросила Лалик. — Если сборник рассказов, то может быть, прочтешь нам один из них?

Вивьен почувствовала желание защитить книгу, спрятанную в платье. Ее она получила от Аливии, которая сказала, что это особенная книга. Она не была новой или дорогой, но принадлежала ей. Рассказы был написаны на мертвом языке, но это не имело значения. Вивьен знала их все наизусть и могла рассказать любой по желанию.

Мысль поделиться рассказом казалась опасной, пока она не поняла, что хочет его прочитать. Или же он хотел быть прочитанным? Благодаря рассказам девочка не так сильно боялась, и если, прочитав один из них остальным детям, она поднимет им настроение, то быть посему.

— Кто-нибудь хочет послушать историю? — спросила она.

Урия сердито взглянул на нее.

— Тебе не кажется, что у нас и так достаточно проблем, чтобы не слушать твои детские рассказы?

— Заткнись, Урия, — сказала Лалик. — Что еще нам остается делать?

— Искать выход отсюда, — ответил мальчик, оскалившись.

Лалик указала на дверь.

— Да вот он. Но ты нескоро им воспользуешься.

— Я бы хотела послушать историю, — призналась, робко улыбнувшись, Ивали.

— Я тоже, — пробормотал Оскар, который как оказалось, не спал.

— Отлично, — отозвался Урия. — Рассказывай свою чертову историю.

Они собрались вокруг Вивьен. Лалик замерла посредине, а Оскар с другой стороны от нее. Чаллис и Веспер сели перед ней, между ними устроилась Ивали.

Вивьен засунула руку за пазуху и вытащила книгу. Она помялась еще больше, страницы были пожелтевшими и истрепавшимися. Девочка понятия не имела, сколько лет книге, а на ее вопрос Аливия только подмигнула.

— Как называется рассказ? — спросила Чаллис.

— Да, что за история? — отозвалась ее близнец.

— Не знаю, — ответила Вивьен, листая страницы. — Я никогда не выбираю, просто ищу ту, которая хочет быть прочитанной.

— Не будь дурой, — отозвался Урия. — Рассказы не хотят быть прочитанными. Это просто слова на бумаге.

— Конечно, они хотят, — возразила Вивьен. — Какой смысл быть историей, если никто тебя не читает?

Урия не ответил, продолжая ходить со скрещенными на груди руками, но Вивьен видела, что он ждет начала рассказа. Девочка просматривала быстро переворачиваемые страницы, пока книга не открылась на картинке жирного мужчины в толпе. Он был без одежды и над ним все смеялись.

— Вот эта хороша, — объявила Вивьен и рассказала им историю глупого императора, которого двое мошенников убедили в том, что сшили магическую одежду, которую могли видеть только обладатели острого ума. Абсолютно глупые и лишенные воображения не смогут оценить ее, а, следовательно, и самого императора великолепия. Конечно же, все придворные, не желая казаться глупцами, заявили, что новое одеяние повелителя невероятно прекрасно.

И вот император шествует перед подданными, демонстрируя новую одежду. Народ, уже прознавший о заявлениях жуликов, также аплодировал голому императору, уверяя, как великолепно он выглядит.

Все было хорошо, пока один маленький мальчик, не побоявшись, закричал, что на императоре нет вообще никакой одежды. И тогда чары пали, толпа зашлась смехом, а император убежал в замок с покрасневшим от стыда лицом.

Вивьен закончила историю, вернувшись в действительность, как только оторвала глаза от книги. У девочки было ощущение, будто слова сами по себе перестроились на странице. Иногда они так делали.

Дети вокруг нее улыбались, и Вивьен ответила тем же, радуясь, что дала им надежду и вселила в них мужество. Даже Урия выглядел менее злым и более решительным.

— Следующую! — попросила Веспер, захлопав в ладоши.

— Да, прочти еще одну, — добавила Чаллис.

— Окей, — согласилась Вивьен.

— Что такое «окей»? — спросила Лалик.

— Это старое слово я слышала от Аливии, — пояснила Вивьен. — Оно как будто означает «да», но иногда то, что дела не так плохи или же они станут лучше.

Дверь открылась, и Оскар тут же встал, сжав кулаки. Сердце Вивьен подскочило от мысли, что там будет стоять Аливия, сжимая серебряный пистолет с выгравированной на металле белой змеей. Из ствола будет виться дымок, и мама и скажет, что все будет окей.

Но это была не Аливия, а мужчина в длинной белой одежде. Как и женщина до него, он был искалечен. Кожу покрывали шрамы, один глаз выжжен, а губы были нездорового пурпурного цвета. Незнакомец был вооружен грязным ножом, с которого стекало что-то желтое.

Дети закричали и забились в угол комнаты. Они хныкали и рыдали, пока незнакомец рассматривал их здоровым глазом, словно покупатель на мясном рынке. Даже гнев Урии испарился перед лицом явного ужаса.

— Ты, — сказал он, указав на Вивьен. — Идем.

Вивьен покачала головой, слишком испуганная, чтобы ответить.

— Сейчас же.

— Нет, — отказала Вивьен, вспомнив об отваге маленького мальчика из только что прочитанной истории.

— Я сделаю тебе больно, — пообещал он, поднимая нож.

— А я вам, — пообещала Вивьен. — Я знаю, что вы ударите меня этим ножом, но не раньше, чем мои ногти выцарапают ваш последний глаз.

Мужчина задумался над ее словами, а затем усмехнулся.

— Думаю, ты так и сделаешь.

Вивьен хотела выпустить весь воздух из легких одним горячим выдохом. Облегчение сменилось ужасом, когда она поняла, что мужчина не признал поражение, а просто собрался взять кого-то другого. Он сделал три уверенных шага и схватил Чаллис за худую ручку, вырвав из кучки детей.

— Нет! — закричал Урия. — Не смейте!

Мальчик бросился на мужчину. Для своего возраста Урия был крупным мальчиком, но по-прежнему оставался всего лишь подростком против взрослого человека. Мелькнул нож, и Урия упал, завыв от боли.

Из его плеча струей ударила кровь, и от ее вида дети закричали.

— Не хочешь идти? Отлично, тогда я возьму ее, — сказал мужчина.

Он выволок Чаллис из комнаты и закрыл дверь за собой, оставив шестерых детей наедине с их горем. Веспер упала на пол, рыдая и визжа от потери близнеца. Оскар и Лалик опустились на колени возле Урии с влажными от слез лицами. Ивали стояла молча, не понимая, что происходит.

У Вивьен было ощущение, будто нож ударил ей в живот. Она посмотрела на свернувшуюся калачиком и плачущую Веспер, и чувство вины придавило ее свинцовой тяжестью.

Вивьен взглянула на книгу, но слова были бессмысленными.

Они не могли ее утешить, не сейчас.

— Пожалуйста, Аливия, — всхлипнула Вивьен. — Пожалуйста, помоги нам.

Ноги Аливии болтались в метре от палубы. Космодесантник сжимал ее шею одной рукой, а кисть с оружием — другой. Он мог вмиг сломать и то и другое.

— Это больно, — признался он. Из царапины, оставленной пулей сбоку черепа, текла кровь.

— А должно было быть смертельно, — прохрипела Аливия.

— Признаю, ты быстра, но Ясу — единственный смертный, которому я бы дал шанс увидеть мою кровь. Даже Локен не успел выстрелить.

— Кто?

— Еще один сын Хтонии.

— Еще один предатель.

Севериан разочарованно вздохнул.

— В другой жизни, я бы уже убил тебя и был в полукилометре отсюда, — сказал он. — Но теперь я сражаюсь на стороне ангелов, и поступки, бывшие для меня такими же естественными, как дыхание… теперь вызывают неодобрение.

Севериан чуть сжал руки.

— Так скажи мне, кто ты такая? На самом деле?

У Аливии от давления глаза вылезли из орбит.

— Аливия, — произнесла она между судорожными вдохами. — Аливия Сурека, я ищу дочь.

Она почувствовала его недоверие, такое же ощутимое, как холод или боль. Также она почувствовала правдивость его слов о новом предназначении, которое все еще плохо уживалось со старыми инстинктами.

Севериан наклонился, его бородатое, татуированное лицо оказалось в миллиметрах от Аливии. Он словно зверь принюхался и покачал головой, взгляд холодных глаз метнулся к ее плоскому животу.