Минус всей моей жизни - Наталия Александровна Матвеева

джинсы, и, глядя на Ксюшу, готовую с самым воинствующим видом перекрыть ему выход и терроризировать расспросами до утра, беспрекословно заявил:

– К Ярику поеду. Он сейчас в своем клубе должен быть. Кое-какие дела мы с ним не дорешали.

– Двенадцать ночи, Минаев, козлина, не вешай мне лапшу! Кто она??? – возмущенно воскликнула Ксюша, сжимая кулаки в приступе собственнической ревности, а Сергей хмуро бросил:

– Ярик – это «он». Ложись спать, Ксюша, не мотай мне нервы. Я скоро вернусь.

– Да ты в своем уме, подлец?.. – зашипела женушка, но Сергей уже стремительно вылетел из спальни, чувствуя, как сердце звонко забилось в предвкушении… Он увидит ее. Он поговорит с ней. Женя не должна плакать. А с Ксюшей он уж как-нибудь разберется… Ему придется разобраться. Раз и навсегда.

*** «Плюс»

Женя на цыпочках пронеслась по коридору, белой тенью скользнув мимо гостиной, где в темноте мерцал экран, демонстрируя для Эдуарда Петровича очередной спортивный обзор, в то время, как он сладко спал, раскинувшись на диване и тихонько похрапывая.

Дрожащими руками она плотнее запахнулась в халат и, обув желтые тапочки, беззвучно, чтобы не щелкнул замок и не скрипнул ни один шарнир, открыла входную дверь, а колени ее от волнения обессиленно подкашивались…

Он был здесь. Сергей сидел на стыке перил, нетерпеливо глядя на дверь семьдесят восьмой квартиры, сложив руки на груди. В темноте подъезда Женя различила лишь хорошо знакомый широкоплечий и подтянутый силуэт и выскользнула на площадку, бесшумно прикрыв дверь за собой…

Мгновение лишь они смотрели друг на друга… После чего Сергей стремительно спрыгнул с перил и, подлетев к Жене, нетерпеливо и жадно схватил ее и жестко прижал к холодной стене, обжигающе, неистово и грубо поцеловав.

Новый удар электрическим током, счастье, счастье, восторг, эйфория… Слава Богу! Слава Богу! А она-то, рыжая клуша, подумала было, что он приехал ради того, чтобы развязаться с ней раз и навсегда, чтобы сказать ей, что она не должна ни на что надеяться, и ей нужно уволиться как можно скорее… А она уже не представляла своей жизни без него, без его рук, поцелуев…

Женя выдохнула, ощутив бешеный отклик в своем сердце, в своем теле, руках, и сама страстно, жадно прижалась к нему, не помня себя от жара и любви, лаская его шею, потягивая за волосы, опуская руки на грудь, к сердцу, слушая его стук, впиваясь в его стук, желая ускорять это прекрасное биение, и целуя, целуя, впитывая его энергию, его огонь, его напор каждой клеточкой собственного тела…

Он настойчиво ласкал ее губы, его руки двигались по ее телу, грубо, жестко, горячо, горячо… Шея, волосы, спина…

Огненный шар в животе разрастался, Женя сильнее прижалась к холодной стене, с силой притянув его на себя и откинув голову назад, ощущая жуткое головокружение и пытаясь сделать хотя бы вдох, все внутри нее пульсировало обжигающим племенем… Она слышала его дыхание, слышала, как оно становилось тяжелее и более порывистым, как же она любила его дыхание! Дыши, дыши, ты так нужен ей, потому что она дышит лишь тобой!.. А Сережа снова взволнованно вздохнул, скользнув руками к ее пояснице и ниже, и подхватил ее на руки, и Женя, подчиняясь инстинкту, обняла его ногами, с трудом выдохнув от нового электрического удара, от его близости…

Она целовала его, не понимая ничего, не слыша ничего, ничего вокруг не замечая, и чувствуя лишь, как обжигающее наслаждение разливается по ее телу, вызывая сильную дрожь и заставляя гореть ее кожу, концентрируясь безумным, почти до боли, и таким бесконтрольным вулканом где-то в животе…

Сережа целовал и покусывал ее шею, она мечтала умереть в этих руках, лишь бы он никогда не отпускал ее, Женя чувствовала напряжение всех его мышц пылающего тела, она не могла терпеть вспышки в своем животе, понимая, что находится на грани огромного, волшебного, сладкого взрыва и все прижимаясь к нему, двигаясь ему навстречу, подставляясь под его ласки и поцелуи, скользнув руками под его куртку и вцепившись в футболку на спине до боли в пальцах, мечтая продлить этот миг на всю оставшуюся жизнь… Она часто-часто дышала, двигаясь в такт его рукам, а он все яростнее и самозабвеннее целовал ее… Губы… шея… плечи… Снова губы… ушко…

Халатик развязался, и она ощутила, как опалили ее кожу под тонкой сорочкой его руки, жадно и нетерпеливо пройдясь по ее спине, выше, к груди… Женя застонала, не в силах сдержать этот жар, она выгнулась навстречу его руке, и взрыв наслаждения резко накрыл ее, она напряглась в его руках и, чувствуя, как пульсирует каждая клеточка в ее теле, как сладкий огонь срывает ей крышу, снова нашла его губы, чувствуя, как подрагивает все его тело, как горят они, его губы, нежно, со всей любовью поцеловала его, понимая, что никогда в жизни не достигала такого момента ни с одним мужчиной, понимая, что теперь ее душа не просто привязана к нему, она не сможет существовать без него…

Женя не знала, как она сможет жить, если его вдруг не станет… Это любовь? Или страсть? Или зависимость?

Да какая разница… Главное, что она теперь принадлежала Сергею, и она понимала это всем сердцем сейчас, когда открыла глаза и посмотрела в его черный-пречерный, безумный от импульсивной и мощной, совершенно безудержной страсти, взгляд…

*** «Минус»

Сергей едва дышал, сжимая ее в своих руках и чувствуя, что сейчас все внутри него разлетится к чертям из-за того…

Из-за того, что он с ней сделал… Она прекрасна, чудесна, он хотел продолжать целовать ее, но был не в силах, чувствуя, что если хотя бы на секунду потеряет контроль снова, то с ним случится то же самое, что и с ней, только это уже не будет выглядеть так красиво.

Сердце бешено долбило в груди, он зачаровано смотрел на нее, на ее нежное лицо, пылающие щеки, яркие, сияющие глаза… Он смотрел на ее подрагивающие губы, слышал, как она дышала, и умирал, умирал…

Женя сводила его с ума, он не мог контролировать себя, он желал ее всем телом, а его рука… Он опустил взгляд на ее сорочку… Белую, невинную, хлопчатую, но под ней чертовски сильно горела ее кожа… Сережа вздохнул, спускаясь взглядом ниже… Ее ножки. Они обнимали его за талию… С жадным вздохом он провел ладонью по ее голому бедру и ощутил, как она снова вздохнула, а кожа покрылась мурашками… Ее реакция на его действия выводила его из равновесия, доводила до