Шестнадцатые звездные войны - Алан Дин Фостер

Он сардонически улыбнулся.

— Думаю, они не захотели, чтобы кучка тупых заключенных копалась в дорогостоящей технике.

— А как насчет Бишопа?

— Бишопа? — нахмурился Клеменз.

— Это андроид, который потерпел аварию вместе со мной.

— Но он был проверен и выброшен, как ненужный.

— Позволь мне об этом судить, — с долей горечи в голосе сказала Рипли. — Его составные части не съели и не спрессовали, ведь так?

— Я же говорю: здесь нет охотников проделывать первое, а на второе затрачивать энергию не стали. Но от него осталось не намного больше, чем от погибшего заключенного. Не говори мне, что ты сможешь его использовать.

— Хорошо, не скажу. Где он?

Клеменз покорно ответил:

— Я могу указать точное направление, но, боюсь, не смогу тебя сопровождать. У меня назначена встреча. Смотри под ноги, ладно?

Рипли невозмутимо ответила:

— Если бы я не имела привычки этого делать, то уже двадцать раз была бы мертва.

VI

Производство свечей было своего рода хобби. В то время как сооружения рудника бездействовали, автономный ядерный реактор вырабатывал энергии больше, чем было необходимо для освещения всего комплекса, но зато отсутствовали портативные источники энергии. Фонари с аккумуляторами были редкими и дорогими предметами. Специалисты Компании, решавшие, что вывозить, а что оставить, логично предположили, что заключенные вряд ли будут разгуливать по ночам по поверхности Фиорины.

Внутри комплекса реактор будет обеспечивать все необходимое освещение. А поскольку автономные реакторы просто не выходят из строя, не было необходимости выискивать резервные источники энергии.

Однако в шахтах, где раньше добывалась руда, оставались различные запасы, припрятанные горняками или забытые при эвакуации. Они могли несколько облегчить жизнь заключенных и их начальников. Времени, чтобы вытащить их на поверхность, было предостаточно. Все, что для этого требовалось, это портативные источники света.

Эту проблему решило производство свечей, которое являлось также дополнительным полем деятельности для обитателей Фиорины. В кладовых размещалось огромное количество специального воска. Этот воск, который, как решили специалисты Компании, не стоил расходов по его вывозу, первоначально предназначался для изготовления пробных литейных форм для нового оборудования. Управляемый компьютером лазер моделировал деталь и вытравливал воск, потом это заполнялось пластмассой или углеродными композитами, и запчасть готова. Никаких особых механизмов не требовалось, никакой токарной или фрезерной обработки. Впоследствии воск можно было расплавить и использовать заново.

Заключенные не нуждались в дополнительных запчастях. Все необходимое для их выживания оборудование было автономным и прекрасно работало без их участия. Поэтому они делали свечи.

Они горели ярко и весело во время работы, свисая пучками с потолка, бросая отблески на свинцовые матрицы, которые изготовили для себя заключенные. Промышленный воск передовой цивилизации великолепно подходил для подражания техническим навыкам тысячелетней давности.

Заключенный Грегор помогал Голику, Боггзу и Рейнзу втискивать специальные сверхплотные свечи в их огромные рюкзаки. Включенные в состав свечей старательно подобранные примеси помогали свечам сохранять форму и гореть долго. У них не было другого выхода, как использовать такие свечи, потому что Андруз не разрешал использовать драгоценные портативные фонари по пустякам.

Это не очень волновало людей. Конечно, техника примитивна, но особой разницы в качестве освещения, даваемого свечами и портативными фонарями, не было. Свет как свет. Свечей, к тому же, было много.

Голик по очереди засовывал то короткие тонкие свечки в свой мешок, то еду в рот. Остававшиеся на губах кусочки пищи падали в рюкзак. Рейнз с отвращением поглядел на него.

— Ну, вот и все, — сказал Грегор, поднимая один из громадных мешков. — Этого вам хватит по горло. Голик, угомонись. Какого черта ты накидал сюда? Тут же все плохо завернуто.

Тот, кому это было адресовано, продолжал запихивать в рот еду.

Боггз брезгливо посмотрел на него.

— А что он вообще может делать нормально?

— Есть. У него это очень хорошо получается, — фыркнул Рейнз.

В дверном проходе показались Диллон и заключенный Джуниор.

— Эй, Голик, — прошептал огромный человек.

Заключенный, к которому он обратился, поднял на него глаза и ответил с набитым ртом:

— Что?

— Зажги свечу для Мерфи, ладно?

Вместо согласия Голик широко улыбнулся, и из его рта повалилась еда.

— Ладно. Я зажгу целую тысячу.

Он вдруг задумался.

— Он был особым человеком. Он никогда не выражал недовольства по моему поводу. Ни разу. Я любил его. А его голова вправду разлетелась вдребезги? Они так говорят.

Диллон помог им одеть громадные рюкзаки, проверив ремни и похлопав каждого по плечу.

— Будьте повнимательнее внизу. У вас хорошие карты. Пользуйтесь ими. Если найдете что-нибудь неподъемное, то сделайте пометку, чтобы следующая бригада могла разыскать это. Я помню, четыре года назад группа ребят откопала тайник какого-то горняка с консервами. Хватило на несколько месяцев. Но если вы отметите что-нибудь неправильно, то мы не сможем найти это место. Дай бог, чтобы вам повезло.

Боггз издал какой-то грубый звук, и все засмеялись.

— Это про меня. Я везучий.

— Ну ладно, — Диллон отошел в сторону. — Идите, и не возвращайтесь, пока не найдете чего-нибудь стоящего. И остерегайтесь этих стометровых вертикальных шахт.

Огромный человек еще долго смотрел им вслед, пока их огни не пропали из виду. Потом они вместе с Джуниором направились в зал для собраний. У него были свои дела.

***

Апартаменты Андруза были просторными, но обставлены в спартанском духе. Как старшему офицеру ему предоставили комнаты, которые раньше занимал управляющий рудника. У него было много места, но мало мебели, чтобы его заполнить. Не обладая большим воображением и не страдая манией величия, он запечатал большинство комнат, и пользовался только тремя. Одна комната использовалась для личной гигиены, другая как спальня, а в третьей он принимал посетителей.

Сейчас он занимался последним из этих видов деятельности, сидя напротив медика за скромным столом. С Клемензом все было не так-то просто. Практически он был заключенный, и с ним можно было бы обращаться, как с другими. Но никто, даже сам старший офицер, не оспаривал его особого положения. Представляя собой нечто среднее между свободным человеком и осужденным охранником, Клеменз зарабатывал больше других заключенных. Что более важно, заключенные, а также Андруз и Эрон, зависели от него в части тех услуг, которых никто другой оказать не мог. К тому же Клеменз был на голову выше любого заключенного в интеллектуальном плане. Отдавая дань тому, что на Фиорине недостает искрящегося разумом общения, Андруз ценил эту его особенность почти так же, как его медицинские познания. Беседовать с Эроном — это все равно, что беседовать с бревном.

Но все же следовало соблюдать осторожность. Нельзя позволять Клемензу, так же как