Наследник из Калькутты - Роберт Штильмарк

Если бы вы, милый друг, пожелали скорее утешить нас в этом большом горе и присутствовать при вскрытии завещания, то приезжайте в Тренчберри. Мы выехали в наемной карете в седьмом часу вечера; может быть, вы догнали бы нас в легком экипаже. Если бы вы решили ехать (папа тоже был бы очень обязан вам за помощь при разборе бумаг), то возьмите с собою Филиппа.

Ваша Люси».

Мистер Томпсон с сожалением посмотрел на разложенный парадный костюм. Пожалуй, ехать приличнее в повседневном платье... Мистер Томпсон, отвернувшись, быстро поцеловал подпись мисс Люси и спрятал письмо на груди.

— Позовите Флетчера! — крикнул он слуге. — Мама у себя?

— Миссис на заседании благотворительного комитета. Она приказывала послать за ней лошадь к девяти.

— Флетчер, заложите в шарабан обеих лошадей. Мы едем в Тренчберри. Скажите Долли, чтобы она привезла матушку в наемной карете, и передайте ей о моем срочном вызове за город. Вряд ли я вернусь раньше понедельника. Вы без лошадей, Филипп?

— Прибыл сюда почтовым дилижансом. Если позволите, помещусь в вашем экипаже.

— Хорошо, можете ехать со мной. В каком состоянии вы оставили больного?

Ох, уже без памяти! Вся левая половина отнялась. Верно, уже преставился, царство ему небесное. Добрый был господин!

— Правда, что на дорогах у вас шалят?

— Истинная правда! Сколько, прости, господи, развелось этих мужиков-убийц по дорогам! Грабят, убивают господ! Имения поджигают!

— Вы умеете обращаться с оружием, Филипп?

— Так точно, обучены. Из пистолета даже случалось стрелять...

Мистер Томпсон извлек из пыльного ящика под столом пару старых заржавленных пистолетов, а из-за спинки дивана — шпагу с литым медным эфесом. Еще покойный мистер Уильям надевал ее к парадному мундиру в дни своей молодости. Клинок был слегка погнут, и оружие едва ли внушало бы уважение уличному воришке. Натянув на ноги теплые конькобежные ботинки, подбитые мехом, адвокат завернулся в зимний плащ, натянул на голову капюшон и предложил лакею из Тренчберри садиться в экипаж. Выходя из кабинета, тот бросил в корзинку под столом адвоката несколько смятых клочков бумаги.

Кухарка с крыльца посмотрела вслед удаляющемуся экипажу и затем убрала со стола нетронутый обеденный прибор.

Очертания кустов и деревьев расплывались в сизо-серой мгле зимнего вечера. Выпал первый снежок; колеса превратили его на дороге в грязную жижу, но в канавах и под кустами пятна снега белели на темной, подмерзшей земле. Небо очистилось от облаков, и небесный охотник Орион с алмазным мечом у трехзвездного пояса стоял прямо над вершинами леса.

Полночь близилась, когда у брода через лесной ручей остановились два путника. Все расстояние от окраины Бультона до этого брода путники проделали пешком и не заходили по дороге ни в один трактир. Оба были одеты в куртки и шапки простых земледельцев, держали в руках тяжелые дубинки, но разговаривали между собою языком горожан.

— Это здесь, Венсли, — сказал старший, осматриваясь по сторонам. — На целую милю кругом — сплошной лес. Алекс приглядел хорошее местечко.

— Далеко ли отсюда до берега Кельсекса? — спросил его товарищ. — Темновато сейчас разбираться в незнакомом лесу. Надо было прийти засветло.

— Алекс мне все растолковал. Ручей впадает в Кельсекс, должно быть, вон за теми кустами... Пойду взгляну...

Старший перескочил через канаву и скрылся в кустарнике. Спутник его не спеша прохаживался у брода, прислонив свою дубинку к дереву. Среди голых ветвей чернели вороньи гнезда и слабо просвечивал отблеск северных созвездий. Гримльс долго не возвращался.

— Темновато, черт побери! — пробормотал Венсли. — Не разберешь ни масти лошадей, ни цвета шарабана. Как бы не ошибиться...

Он приподнял наушник суконной шапки, опущенный с боков и сзади до самых плеч, и прислушался. Неподалеку похрустывали в кустах сучки под ногами Гримльса. Каждый шорох отчетливо разносился в сухом, морозном воздухе, рождая дальние отзвуки.

— Рыжая кобылка и чалый мерин, желтый шарабан с поднятым верхом. Кучер и двое седоков. Алекс должен сидеть справа. Когда лошади войдут в ручей, он крикнет: «Сэр, лошади боятся воды!..» Нападать, как только запряжка минует брод и начнет брать подъем... Эге, цокают копыта!

Тихим свистом Венсли подозвал Гримльса. Тот перешагнул через кучу слежавшегося снега в канаве.

— Середина реки свободна от льда. Течение довольно быстрое. У берегов — тонкая кромка, человека едва ли выдержит... Чего ты свистел?

— Едут... Слышишь?

Венсли и Гримльс скользнули за ближайшие к броду деревья. Оба приготовили дубинки и ощупали рукоятки ножей под куртками.

Из-за поворота дороги показался экипаж. Напрягая зрение, Гримльс различил, что левая лошадь темнее правой. Перед спуском к броду упряжка чуть сбавила свою быструю рысь.

— Сэр, лошади боятся воды! — раздался резкий голос правого седока, но кучер стегнул по конским спинам и прикрикнул: «И-эх, верблюды!»

Раздался плеск воды и скрежет железных шин по каменистому дну ручейка, из-под копыт полетели комья смерзшейся глины: упряжка вынесла экипаж уже на подъем. Гримльс бросился вперед и замахнулся дубинкой на лошадей. Кони рванулись вправо, экипаж стал посреди дороги, кучер свалился с козел.

— Эй, проклятый лендлорд, давай деньги! — завопил Венсли, появляясь сзади, из-за деревьев.

Внезапно правый седок вскочил с места и выхватил из кармана железную гирьку. Он с силой размахнулся и... обрушил удар на своего спутника. Тот мешком упал на подножку. Подоспевший Венсли ударил его дубиной.

Гримльс и Венсли оттащили труп в кусты. Алекс Кремпфлоу тряс за воротник оторопелого кучера. Тот лежал у переднего колеса, ушибленный и оробевший. Лошади, запутавшиеся в постромках, дернули, Кремпфлоу отскочил с проклятием. Сквернословя и рыча, он ухватил вожжи.

— Да помогите же мне, дьяволово семя, — прохрипел он своим достойным компаньонам, — не то и Флетчеру придет конец! Эти проклятые твари не хотят стоять на месте! Флетчер, будь проклята моя кровь, да отползи хоть в сторону от колес!

Кучер с кряхтеньем отполз в канаву и встал на четвереньки. Лицо его было перекошено от страха.

— Не трусь, Флетчер! Ползи на четвереньках в лес, сделай небольшой крюк, потом снова выходи на дорогу и ступай не спеша в Тренчберри. Не забудь, что и как ты должен объяснить помощнику шерифа.

— Очень вы меня помяли, ребята, — с усилием проговорил кучер, выбираясь из канавы. — Места живого не осталось...

— Ступай, ступай, побыстрее убирайся отсюда! Нам еще придется немного поработать.

— А как же лошади? — робко спросил Флетчер.

— Лошадей мы выпряжем без тебя и верхом вернемся в Бультон. Не теряй времени, Флетчер, и ты до гроба будешь иметь свое виски утром, в полдень и перед сном!