Сады Луны - Стив Эриксон

Поскуливая от охватившего его ужаса, демон вцепился в нацеленный на него меч. От оружия повалили клубы черного дыма, окутывая демона. Дым закручивался, показались цепи, влекущие какую-то тяжесть. Галейн закричал в тоске.

Рейк вонзил меч в грудь демона и остановился только тогда, когда рукоять оружия уперлась в кость. Демон упал на колени, уставившись взглядом в глаза Рейка.

Звезды прекратили свой бешеный танец, плитки под ногами вора вновь обрели полагающуюся им твердость, хотя и были покорежены. Крокус пришел в себя и поглядел на демона. Казалось, что он рассыпается, цепи из черного дыма тянули его к мечу. Конец меча, воткнутый Рейком между булыжниками мостовой, пригвоздил к ней демона. Тисте Анди тяжело опирался на эфес, и теперь Крокус заметил, что одежда Рейка пропиталась кровью на плече, в том месте, куда попал топор демона. Тисте Анди с усилием перевел взгляд на вора.

– Поспеши, – прорычал он. – Алхимик в опасности. Я не смогу больше его защищать. Поторопись, Несущий Монету!

Крокус развернулся и побежал.

Смерть Трейваля, третьего человека в Кабале, все еще эхом отдавалась в их сердцах. Ведьма Дерудан выложила в центре комнаты круг из золы. Бару к помог ей перенести в этот круг два плюшевых кресла, и теперь она сидела, непрерывно куря и не отрывая темных глаз от мечущегося по комнате алхимика.

Барук чувствовал неодолимое отвращение к этому защитному кругу. Пока они сидят здесь в безопасности, окружив себя магией Теннеса, то не в состоянии перейти в наступление. Даже если появится Воркейн. А кроме того, есть вещи, способные преодолеть магическую защиту. Прежде всего на ум приходил Отатарал, странный металл цвета ржавчины, добывающийся в холмах Танно. Вряд ли у Воркейн был Отатарал, учитывая то, что она была верховным магом, и все же Барук не желал вступать в круг, где он не смог бы использовать свой Путь против убийцы.

– А эти из Кабалы, – медленно начала говорить Дерудан, – ну те, что теперь мертвы, это все обыкновенное упрямство из-за уверенности в собственной непобедимости. Вне всякого сомнения, они совершили множество безрассудных шагов, ожидая немедленного появления убийцы.

Барук остановился, чтобы ответить, но в этот миг с улицы донесся громкий нечеловеческий крик. Вслед за ним раздался удар, от которого задрожали стены дома, алхимик метнулся к двери.

– Стой! – крикнула Дерудан из круга. – Воркейн непременно извлечет выгоду из твоего любопытства.

– Магическая защита разбита, – ответил Барук. – Ее больше нет.

– Тем больше причин проявлять, осторожность, – настаивала Дерудан. – Умоляю тебя, друг мой, иди сюда, в круг.

– Ладно, – вздохнул Барук, направляясь к ней. Откуда-то слева от него вдруг донесся порыв ветра. Возглас Дерудан заставил алхимика обернуться.

Воркейн, вытянув вперед руки в перчатках, светящихся красным, наступала на Барука. Он поднял руки, прекрасно понимая, что на сей раз опоздал. Но в этот же миг появился кто-то еще, он вынырнул из темноты и осыпал градом ударов Принцессу Убийц. Воркейн отпрянула, взмахнула рукой, нанося ответный удар нападавшему.

Раздался предсмертный крик. Барук вздрогнул, он только теперь понял, что его защитником была женщина Тисте Анди. Он инстинктивно шагнул в сторону, когда ее тело перелетело через комнату и осталось лежать неподвижно у противоположной стены. Алхимик перевел взгляд на Воркейн, одна из ее рук больше не светилась красным.

Он повел рукой по воздуху, вырвался клубок магии, образовавший желтую светящуюся арку. Воркейн прошипела ответное заклинание, и желтый свет был проглочен алым сиянием, потом все померкло. Она наступала.

До Барука откуда-то издалека донесся крик Дерудан, она обращалась к нему. Но он не мог оторваться от взгляда Принцессы Убийц, обещающего смерть. Легкость, с какой она поборола его заклинание, прекрасно дала ему понять, что во владении магией она была гораздо сильнее его. Он отчетливо сознавал, что теперь ему остается только ждать смерти.

За спиной Барука послышался стон, Воркейн ахнула. Из груди убийцы торчала рукоять кинжала. Она, морщась, потянулась к нему, затем выдернула и отбросила в сторону.

– Это все... – услышал алхимик у себя за спиной голос Тисте Анди... – все, что я смогла сделать для вас. Простите меня...

За спиной Воркейн теперь стояла Дерудан. Но едва она начала творить заклинание, Воркейн развернулась к ней, что-то слетело с ее руки. Ведьма застонала и рухнула на пол.

Барука захлестнула волна ненависти. С нечленораздельным воплем он двинулся на Воркейн. Она рассмеялась и легко скользнула в сторону, вытянув свою светящуюся руку. Алхимик повернулся, едва не потеряв равновесие, с трудом уходя от смертельного прикосновения.. Он снова услышал ее смех, она оказалась уже у него за спиной.

В нескольких метрах от Барука была входная дверь. Алхимик с изумлением обнаружил, что она была открыта.

В дверном проеме стоял молодой человек, зажав в каждой руке по кирпичу.

Барук ринулся вперед, в любой момент ожидая прикосновения Воркейн. Он заметил, как юноша напрягся, выбрасывая вперед сначала правую руку, а затем левую. Когда алхимик был уже у двери, над его головой просвистели кирпичи. Он услышал, как они ударились в тело преследовавшей его женщины. Один из них захрустел, другой заскрежетал. Эти звуки сопровождались вспышкой алого света.

Барук, задыхаясь, рухнул на пол. Несколько долгих томительных секунд он пытался восстановить дыхание, затем перекатился на спину. Воркейн без намека на движение лежала у самых его ног. Тут он увидел над собой юношу, лицо его блестело от пота, брови были сурово сдвинуты.

– Алхимик Барук? – спросил он.

Старик кивнул.

Юноша вздохнул и слегка улыбнулся.

– Вы живы. Прекрасно. Раллик послал меня предупредить вас.

Барук сел.

– Ведьма, – хрипло произнес он, указывая рукой. – Посмотри, что с ней, прошу тебя.

Когда он увидел, как молодой человек склонился над Дерудан, он ощутил, что силы возвращаются к нему.

– Она дышит, – объявил Крокус. – Но тут нож, покрытый каким-то соком, сидит глубоко, – он хотел было вытащить предмет.

– Нет! – воскликнул Барук. Крокус отпрянул.

– Это яд, – коротко сказал алхимик, поднимаясь на ноги. – Помоги мне добраться до нее, – секунду спустя он низко склонился над Дерудан. Ему было достаточно одного взгляда на вещество, похожее на алый сок и покрывающее лезвие ножа, чтобы окончательно убедиться в своих подозрениях. – Белый паральт, – произнес он.

– Это такой паук?

Барук положил руку на тело Дерудан.

– Откуда ты знаешь? – удивился Барук. – К счастью, в этом доме найдется противоядие, – он забормотал какие-то слова и в его руке появилась склянка.

– Раллик говорил, что от белого паральта нет противоядия.

– Я предпочитаю не обсуждать эту тему, – Барук открыл склянку и вылил ее содержимое в горло ведьме, которая немедленно закашлялась. Как только ее дыхание выровнялось, Барук вновь обратил свое внимание на Крокуса. – Похоже, ты хорошо знаком с Ралликом. Как тебя зовут?

– Крокус. Маммот был моим дядей. Я видел, как он погиб.

Веки Дерудан затрепетали, она открыла глаза. Затем блаженно улыбнулась.

– Мне нравится то, что я вижу, – произнесла она слабым голосом. – Все хорошо?

Барук улыбнулся ей в ответ.

– Да, друг мой. Но я не смог победить Воркейн. Это сделал Крокус, племянник Маммота. Дерудан перевела взгляд на Крокуса.

– А, тот самый... – удивленное выражение сошло с ее лица. – Мне жаль, малыш.

– Мне тоже, – отозвался он.

Барук поднялся и осмотрелся по сторонам. Невольное проклятие слетело с его губ. Тело Воркейн исчезло.

– Она сбежала, – он поспешил к женщине из Тисте Анди и склонился над ней. Она была мертва.

– Скоро я узнаю ее имя, – прошептал он, – я запомню его.

– Мне нужно идти! – заявил Крокус. Барук удивился внезапному волнению, отразившемуся на лице юноши.

– То есть, – продолжал Крокус, – здесь уже больше ничего не произойдет.

– Надеюсь, – отозвался алхимик. – Огромное спасибо тебе за твое умение швырять кирпичи.

Крокус пошел к двери. У двери он помедлил, потом подкинул в воздух монетку. Поймал ее и натянуто улыбнулся.

– Просто повезло, – он ушел.

Капитан Паран наклонился над кроватью Колла.

– Все еще спит, – произнес он, выпрямляясь и поворачиваясь к Вискиджаку. – Давай!

Калам и еще двое из отряда вернулись несколько минут назад. Так что, к изумлению сержанта, потерь не было, хотя доспехи капитана носили следы битвы, а выражение его лица, когда он вошел в комнату с телом Лорн на руках, отбило у Вискиджака охоту задавать любые вопросы. Сейчас тело адъюнкта лежало на второй кровати, бледное и неподвижное. На бескровных губах застыла странная ироническая усмешка.

Сержант оглядел всех присутствующих в маленькой комнате; все лица, которые были так, хорошо ему знакомы, были обращены к нему в ожидании. Взгляд его надолго задержался на Горечи, или Апсале, как она теперь называла себя. Маллет сделал с ней что-то такое, что полностью изменило ее. Но Маллет и сам не понимал, что произошло. Он освободил старинные воспоминания и забытые умения, а с ними пришло и осознание истины. В глазах девушки застыла боль, боль, оставшаяся от годов пережитого ужаса, но было видно – она держит себя в руках, она нашла в себе силы и возможность жить с тем, что было когда-то в ее жизни. Единственное, что она сказала при встрече с сержантом: «Я хочу вернуться домой».