Гранатовый сок - Дмитрий и Наталья Соколовы

добавил я, видя, как разочарованно вытягивается её лицо. – Твои кошмары пугали меня гораздо сильнее! Правда! Честное слово!

Мы оба осеклись, а потом рассмеялись. Но очень скоро она снова собралась и сказала строго:

– Гриша, прости, что я не принимала твои слова всерьёз.

Так, понятно. Значит, как я и предполагал, она уже успела покопаться вместе с Константином в базе, узнала, что Вернер жив, и зашла попросить прощения за то, что раньше мне не верила.

– Да ничего, – махнул рукой я. – Я уже привык.

– Знаешь, – тем временем продолжала она, – я себя так странно чувствую. Я такого никак не ожидала, для меня это настоящее потрясение. Ещё пару месяцев назад я и вообразить о таком не могла. У меня внутри сейчас бушует буря…

– Чем я могу тебе помочь? – уточнил я сухо.

– Может быть, просто выслушать.

Слушать про Эмиля мне не очень‑то хотелось, но – раз она просит…

– Хорошо.

Она подсела ко мне ближе, едва ощутимо коснувшись своим бедром моей руки, лежавшей на покрывале. Нет, это мы уже проходили. Больше я на такие провокации не поведусь. Положив ладони на колени, я выжидающе посмотрел на неё.

– Понимаешь, с того рокового дня прошло с одной стороны так много времени, целых два года, а с другой… я помню все те свои чувства, будто бы это было вчера. Весь этот ужас. Шок, оцепенение, в следующую секунду – панику, чувство вины, злость, бессилие, а потом какую‑то мёртвую тишину внутри… И сегодня… сегодня, кажется, я пережила всё это снова. Это так страшно…

– Ну, в итоге же всё хорошо закончилось?.. «Оказался он живой», – процитировал я вдобавок стишок про зайку и криво ухмыльнулся.

– К счастью да, но я сегодня осознала, что, кажется, ещё умею любить… и моя любовь сейчас даже сильнее, чем была тогда.

– Это же прекрасно, – выпалил я. Голос мой звучал натянуто. – Очень рад за тебя! А главное, Касперу ведь можно теперь не мстить, верно?

Она прервалась и покосилась на меня внимательно:

– Что с тобой? Ты злишься?

– Нет, конечно, ни капельки.

– Чем я тебя разозлила?

– Как всегда, ничем.

Она положила руку мне на плечо. Я попытался скинуть её, но Стелла, будто не обращая внимания, приобняла меня и продолжила немного смущённо:

– Я жутко, просто ужасно испугалась сегодня! Я подумала… я подумала, что если это сейчас случится снова, то тогда я точно такого не переживу!

– Что именно случится снова? – холодно уточнил я.

– Ты даже не представляешь… – шептала она. – Ох, что со мной сегодня творилось от одной только мысли, что я могла потерять тебя!..

Подождите‑ка, так это она всё про меня?! Не может быть!

Прильнув ко мне, она приблизилась губами к моему лицу, но я аккуратно отстранился:

– Ты не смотрела базу данных?

– Да при чём тут база данных! – воскликнула она. – Я так переживала за тебя! Даже когда ты сказал, что всё в порядке… Места себе не находила!

Я потрясённо замер, а её губы коснулись моих.

«Так нельзя. Надо сказать ей про Вернера. Скажи ей, Гриша!»

Но Гриша меня не слушался, он как будто опьянел и весь обмяк. Какое странное чувство. Словно я – это не совсем я. Не иначе как охотники, прострелив мне череп в нескольких проекциях, напрочь вынесли мой мозг, и на место он до сих пор не вернулся. Я себя не узнавал. Моё тело налилось каким‑то непривычным теплом и больше мне не подчинялось.

Стелла, тем временем, села на меня сверху и продолжила со мной целоваться.

Да, бесспорно, по‑хорошему я должен был прямо сейчас прерваться и рассказать ей про алхимика. Должен был, но не мог. Язык не поворачивался. Да и вообще, мой рот был занят.

Слабость. Чудовищная. Возможно, я ещё не раз прокляну себя за неё, но не сейчас. Сейчас я сорвался с поводка и наплевал на все предрассудки. На здравый смысл, голос совести и, уж тем более, на письма Каспера. Я люблю её! Что может быть важнее?..

И знаете, что я вам скажу. Если бы меня спросили, готов ли я был ради такого погибнуть – зверски расстрелянный – я даже не задумался бы над ответом. Это точно стоит того, чтобы умереть!

Я стянул с неё сначала одну перчатку, потом вторую. Отбросил их на пол. Коснулся пальцами её пальцев, сжал наши руки в замок.

– Гриша… – с придыханием простонала она. – Ты… сумасшедший. Самоубийца…

– Ерунда, – прошептал я, склонившись к её уху, – к твоим пыткам я уже привык. Так что, к чему эти барьеры между нами…

Потом её руки меня обнимали. Крепко и жарко. Её ладони, с кожей нежной, как у ребёнка, скользили по моей спине. Я вдыхал её запах – едва уловимый аромат ладана, от которого кружилась голова. И целовал её, целовал, целовал…

Честно говоря, я думал, что на этом всё и закончится. Что сейчас она очнётся, я получу очередную щедрую оплеуху и вылечу из своей же спальни кубарем. Но нет – в какой‑то