Избранное - Григорий Горин

Тевье. Погоди, ваше благородие. Не барабань по голове! Объясни по-людски… Чего? Кого?

Урядник. Вас! Выселяют из деревень.

Тевье. Куда?

Урядник. За черту оседлости.

Тевье. А мы где?

Урядник. А мы теперь – с другой стороны… И наша Анатовка, и хутор Махеповка, и Касриловка… Все теперь за чертой!

Во дворе появляются взволнованные ребе, Лейзер и еще несколько евреев.

Ребе. Здравствуйте, ваше благородие.

Урядник (недовольно). Погоди, мужики. По домам! Я к каждому зайду.

Лейзер. Да разве усидишь, ваше благородие? Это ж деревня. Дурные вести через забор прыгают… Объясните, в чем дело? Тевье, скажи понятно…

Тевье. Что тебе непонятно, Лейзер? Все так просто. Вот пришел господин урядник сообщить мне, что я, оказывается, жил здесь неправильно. И деды мои, и прадеды… Все здесь неправильно в могилах лежат. Потому что есть черта! Прочеркнул господин урядник по земле сабелькой и сказал: вот тут живи, а тут – не моги!

Урядник. Не дело говоришь, Тевель! Зря народ баламутишь… Губерния так порешила, не я… Да у меня приказ: всех вас – в двадцать четыре часа! А я по-людски хочу… Трое суток даю, шоб успели с хозяйством разделаться…

Лейзер. Как – трое суток? Как можно продать лавку за трое суток?

Один из евреев. А дом? А огород?

Мотл. Никуда мы не пойдем! Надо защищаться!! Око за око! Будем драться!

Все зашумели.

Урядник. Тихо! С кем надумали драться? С армией? Армию голыми руками не возьмешь…

Тевье. Почему, ваше благородие? Мы бедные, да не голые… Найдется в хозяйстве кое-что… (Нагнулся к крыльцу, достал топор.)

Урядник (мрачно). Брось, Тевль! Не дури!

Тевье. Ваше благородие, я вас всегда держал за неглупого человека. Дайте совет!.. Вот дуб растет. Его отец сажал, я растил… Как его с собой взять? Корни не выкопать, да и не приживется он на новом месте… Что остается? Рубить?

Урядник. Не знаю, Тевль. Хошь – руби, хошь – не руби! Мое дело сторона!

Тевье (зло). Э, нет, господин урядник! Вы тут власть! И не ждите сочувствия. Хоть бочку горилки выпей – совесть не зальешь! Поэтому смотрите! Я сейчас срублю этот дуб, чтоб вы всегда потом могли прийти сюда, посидеть на пеньке, отдохнуть от дел праведных!

Решительно шагнул к дереву, вонзил в него топор.

Ребе. Грех, Тевье! Бог накажет за грехи!

Тевье. Меня? Накажет?! Да разве остались у Него наказания, которые еще не выпали на мою голову?! Все отняли: жену, дочерей, дом, а теперь и землю… Зачем жить дереву, если нет у него листьев и ветвей?! Скажите, ребе! Не знаете? И я не знаю! Боюсь, что и Он не знает. И незачем дереву жить!

Решительно ударяет по стволу, ручка топора ломается. Тевье в отчаянии отбрасывает топор, садится на землю.

Урядник (поднял обломок топорища). Топорище-то… гнилое… (Всем.) Эх, мужики, нашли чего жалеть… Да много ль она дала вам, наша деревня? Земли вершок да пустой горшок!.. Да вам куда ни сошли – хуже не будет. Так что прощайте! И зла на сердце не держите! Налегке – оно легче уходить…

Ушел.

Мотл. А вообще, он прав… Зачем три дня? Что нам собирать три дня?

Первый еврей. Вам просто, Мотл. А у реб Лейзера – лавка.

Лейзер. Что это за лавка при таких покупателях? Смех, а не лавка.

Второй еврей. Тоже верно. И что это, прости господи, за деревня – Анатовка? Ее даже на картах не пишут, потому что название длинней, чем территория.

Мотл. Но мы здесь родились.

Второй еврей. И что? Зачем? Я вообще не знаю, для бедного человека лучше рождаться на белый свет или нет? Как думаете, ребе?

Ребе. Лучше не рождаться. Но не каждому так везет…

Первый еврей. Ну вот, ребе сказал мудрое слово. А теперь скажите: куда идти?

Ребе. Когда Бог сказал праотцу нашему Аврааму: «Изыди из страны своей», разве тот спрашивал… куда?

Второй еврей. Значит, на все четыре стороны… Понятно. А вы что скажете, реб Тевье?

Тевье. Ничего не скажу. Все слова сказаны. Прощаться будем молча.

Садится спиной к дереву, надвигает глубоко картуз, прикрывает глаза. Все тоже опускают голову. Тихо зазвучала музыка. Мотл запел песню об Анатовке. Ее негромко подхватывают остальные.

Картина шестая

Двор перед домом Тевье. Степан заколачивает окна досками. Появляется Федор.

Федор. Здравствуйте, дядя Степан.

Степан (неприветливо). Здорово!

Федор. А где хозяин?

Степан. Тута.

Федор (оглядев двор). Где?

Степан. Кто?

Федор. Тевль.

Степан. Тевль на кладбище пошел. С дочками.

Федор. А говорите «тута».

Степан. Ты ж про хозяина спрашивал… (Угрюмо стучит молотком.)

Федор (растерянно). Вы чего? Дом купили?.. (Степан не отвечает.) Зачем вам второй дом?

Степан. Пригодится.

Федор. И сколько заплатили?

Степан. Как сговорились, так и платил… Тебе-то чего? Сам прицениваешься?

Федор. Да нет. Я на чужую беду не покупщик.

Степан (с угрозой). Поговори у меня! «Не покупщик». Сперва дом разорят, а потом жалеют… И вообще, парень, шел бы ты отсюда. Не до тебя.

Федор. Мне надо поговорить с Тевлем.

Степан. Не будет он с тобой говорить.

Федор. Вы-то откуда знаете?

Степан. Ни с кем не говорит. Зарок дал… Понимаешь?

Федор. Не понимаю. (Повернулся к калитке.) Хава!

Робко вошла Хава с узелком.

Степан. А с ней и подавно…

Хава. Здравствуйте, дядя Степан.

Степан. Зря пришли, ребятки! Молчит Тевье! Вторые сутки молчит. Обет такой дал. Все равно, говорит, Бог наших слов не слышит. И замолк. Вот такие у нас проводы…

Хава. Все равно. Мы подождем…

Степан. Ваше дело… (Угрюмо стучит молотком.)

Федор. Зачем окна-то заколачиваете, раз купили?

Степан. А я люблю в темноте сидеть… (Бросил молоток.) Ну, шли бы лучше на станцию. К поезду. У поезда оно проще прощаться…

Хава. Мы не прощаться, дядя Степан. Мы хотим с ними ехать.

Степан. Да они сами неизвестно где жить будут.

Федор. Значит, и мы там же… Рядом.

Степан. Ну, с вами не соскучишься… Тогда вот что. Сховайтесь пока в доме… Подготовить старика надо. Сердце-то не железное…

Федор и Хава проходят в дом.

Появляются Тевье, Цейтл и младшие дочери. Тевье молча выкатывает телегу, начинает складывать на нее вещи. Цейтл печально смотрит на дом.

Степан. Вот… Законопатил… Слышь, Тевль? И топить не надо. Может, когда вернетесь, будет тепло…

Тевье угрюмо молчит.

Цейтл. Спасибо, дядя Степан. Вы тут и за могилкой поглядывайте, ладно?

Степан. Ну а как же?.. Что я, Голду брошу, что ль? Пока живой, я с ней… Да и потом… Я так понимаю, Тевль, люди только здесь, на этом свете, по разным кладбищам разбегаются. А ТАМ все вместе будем? Верно, Тевль?

Тевье молчит.

По глупости люди друг друга сторонятся… Голда это понимала.

Тевье молчит.

Цейтл (сестрам). Шпринца, Бейлке, пошли. Помоем пол.

Степан. Да ладно… Что мы, без вас не вымоем?

Цейтл. Нет. Мы сами. Пол надо оставлять чистым… Таков обычай… Верно, папа?

Тевье молчит. Цейтл направляется к дому, Степан останавливает ее, отводит в сторону.

Степан. Там гости у вас, Цейтл. (Шепчет ей на ухо.)…Без меня пусть не выходят… Он и молча проклянет, это еще хуже…

Цейтл и девочки проходят в дом. Степан подходит к Тевье, достает из кармана деньги.

Я остатнюю живность распродал… И курей, и коня… За коня, правда, мало дали. Извозчик нос воротит. Пошел к водовозу, он тоже брыкается… «Рази, – говорит, – это лошадь? У нее и зубов уже нет!» Я говорю: «Дурак… Это ж хорошо… Без зубов кормить проще…» Только этим и уговорил…

Тевье берет деньги, печально смотрит в сторону сарая.

Да он там еще… Я водовозу сказал: завтра заберешь, дай людям попрощаться…

Тевье проходит в сарай. Степан закрывает за ним дверь..

Ну вот… Смирись, Тевль, смирись… Хоть с конем-то поговори! Это Бог простит…

Быстро уходит со двора. Некоторое время двор пуст. Затем появляется Лейзер с чемоданами. Подходит к дому, стучит в дверь. Выходит Цейтл.