Испытание адом - Дэвид Вебер

– Полагаю, коммандер, – спокойно отозвалась О'Брайен, – нам следует предположить, что дело обстоит именно так.

Она, во всяком случае внешне, оставалась равнодушной к чарам грейсонца, который, впрочем, не вполне осознавал степень собственной привлекательности.

– Я понимаю, что анализ происходящего подводит к такому заключению, – невозмутимо сказал Янаков, – и готов признать этот анализ вполне корректным. Да что там, я почти уверен в его корректности! Но мы не должны упускать из виду и иные возможности. Предоставление адмиралу МакКвин права вести военные действия без оглядки на политическое руководство является столь радикальным отступлением от основных принципов управления, принятых в Народной Республике, что в это трудно поверить. Конечно, порой происходят и совершенно невероятные перемены, однако, рассчитывая на них, следует проявлять осторожность.

– Это разумно, – согласился Белая Гавань. – Но мне кажется, аналитики обеих разведывательных служб определили рамки новых полномочий МакКвин с достаточной точностью.

– Как я уже говорил, сэр, – гнул свое Янаков, – мне и самому эти выводы представляются убедительными. Однако если она совершенно свободна в своих действиях, почему не подкрепила группировку Тейсмана кораблями стены? Наша разведка потеряла из виду по меньшей мере три эскадры вражеских супердредноутов, не говоря уже о целом рое линкоров! Будь я на месте МакКвин – и имей я серьезное намерение отстоять Барнетт! – некоторые из этих неведомо куда девшихся кораблей уже давно прибыли бы в систему. А о них там, – он пожал плечами и развел руками, – ни слуху ни духу!

– Доводы коммандера заслуживают внимания, – признала лейтенант О'Брайен. – Я сама задавалась этим вопросом. И, как вы знаете, обращалась к капитану Лихи, – (Лихи был начальником разведки Третьего флота), – чтобы проконсультироваться как с мантикорской, так и с грейсонской военными разведками. Увы, оказалось, что определенного мнения на этот счет у них не сложилось. Точно известно лишь одно: пропавшие корабли пока нигде не объявились. Скорее всего, они отправлены на переоснащение. Коль скоро Лига, в нарушение эмбарго, поставляет хевам военные технологии, модернизация имеющихся кораблей стены была бы с их стороны очень разумным шагом. Возможность осуществить перевооружение мы невольно предоставили им сами, ибо в последние восемнадцать месяцев практически их не тревожили.

– Знаю, Дженни! – пробормотал Белая Гавань и, потерев подбородок, бросил взгляд на парившую над столом голограмму.

На комбинированном изображении карта системы звезды Тревора соседствовала с ретранслируемой картинкой с главного дисплея флагманского мостика. Зрелище производило сильное впечатление.

Восьмой флот – двести военных кораблей, включая тридцать семь мантикорских и грейсонских супердредноутов и двенадцать эревонских дредноутов, – плавал в пространстве в сорока пяти световых секундах от терминала Мантикорской туннельной Сети в системе Тревора. Именно через этот терминал должны были прибыть последние супердредноуты. Но на голограмме были видны не только корабли адмирала Александера, но и пятьдесят пять висевших на орбите Сан-Мартина супердредноутов Третьего флота, которые обеспечивали оборону системы и прикрывали как пребывавшие в стадии сбора силы, так и монтируемые, но еще не завершенные стационарные защитные комплексы. По завершении монтажа половину этих комплексов планировалось оставить в зоне прикрытия Сан-Мартина, тогда как другая предназначалась непосредственно для охраны терминала. Монтаж потребовал очень долгого времени по той причине, что хевы, перед тем как покинуть Сан-Мартин, сделали все возможное для уничтожения орбитальной индустрии системы. Все оборудование пришлось доставлять из систем Альянса. Времени на строительство ушло больше, чем предполагалось первоначально, но, так или иначе, первую очередь орбитальных крепостей планировали поставить на боевое дежурство в ближайшие шесть-семь стандартных месяцев. После этого система вздохнула бы с облегчением, но пока на стационарных орбитах по-прежнему несли свою гордую вахту бесчисленные корабли первой линии, готовые защищать то, что было завоевано ценой чудовищных потерь. Александер задержался взглядом на световых значках супердредноутов.

И ощутил знакомое бешенство. Разумеется, при виде могучих кораблей он испытывал гордость, вспоминая ожесточенные сражения, в ходе которых удалось овладеть этой системой, ну а Феодосию Кьюзак, сменившую его на посту командующего Третьим флотом, граф глубоко уважал и высоко ценил. Ярость его вызывал тот факт, что терминал превратился в якорь, намертво удерживавший Третий флот на месте. Ведь звезду Тревора, по идее, захватывали ради того, чтобы повысить мобильность флота, а не ставить корабли на прикол, однако в Адмиралтействе до полного завершения строительства орбитальных фортов не желали даже слышать о сокращении Третьего флота.

«Нет, я несправедлив», – напомнил он себе. По правде сказать, у Кьюзак уже забрали двадцать супердредноутов, но все они отправились не в боевые рейды, а прямиком на ремонтные базы Королевского флота для профилактического ремонта. И его Восьмому флоту остававшиеся у Кьюзак корабли тоже не светили: Королевский флот сражался за звезду Тревора больше трех лет и обязан был исключить даже малейший риск снова потерять этот бесценный трофей.

«Все будет хорошо, – сказал себе Белая Гавань. – Мы снова переходим в наступление, и, как бы ни были опытны и умны МакКвин и Тейсман, они упустили время. Даже если Тейсман и вправду располагает своей версией подвесок, ему все равно не хватит огневой мощи для отражения нашей атаки. Ну а когда мы овладеем Барнеттом, им придется пересматривать все свои планы с учетом нового стратегического фактора – операций Восьмого флота. Черт побери, мы долго запрягали, но теперь снова поедем быстро».

– Вот так, ребята! Предполагается, что мы будем действовать таким манером.

Жаклин Армон широко улыбнулась участникам совещания – командирам подразделений и штабным офицерам, включая недавно получившего повышение коммандера Стюарта Эшфорда. Голограмма над столом штабной рубки сильно отличалась от того, что видел Эшфорд на мониторе своей секции всего полгода назад. Конечно, это всего-навсего симулятор, но все равно зрелище впечатляющее: три уничтоженных линейных крейсера, тринадцать эсминцев и все тридцать три транспортника, охранение которых и составляли вышеперечисленные военные корабли. Таблица сбоку перечисляла потери ЛАК-крыла: шесть кораблей уничтожены, восемь получили повреждения, которые невозможно устранить силами бортовых ремонтных служб «Минотавра», тринадцать подлежат восстановлению без отправки в доки. Соотношение потерь казалось фантастическим: общий тоннаж выведенных из строя, окончательно или временно, ЛАКов составил двести восемьдесят тысяч тонн, тогда как уничтоженные военные корабли противника имели суммарный тоннаж почти четыре миллиона, а грузовые – четверть миллиарда тонн.