Тени тянутся из прошлого (СИ) - Черепашка Гульнара

Дочь фыркнула — мол, насквозь вижу все твои ухищрения. Разливаешься сладкими речами — лишь бы сделала по-твоему.

Но спорить и упрямиться не стала. Набросала зернышек себе под ноги, вокруг. И стала глядеть, как птица бродит возле самых коленок, выбирая клювом из травы пищу. Ярко-желтые перья лоснились и переливались в лучах спускающегося солнца. Оно съехало почти до самых крон деревьев, росших на другой стороне широкого пруда, заросшего круглыми листьями.

Желтые лилии и правда давно отцвели. Осталась лишь зелень.

Охитека облокотился на кованую ограду. Любопытно! Остальные птицы плавают, и даже не пытаются выбраться на берег. А этому что — в воде еды недостаточно? Они ведь с Алитой, как и остальные, кто пришел поглядеть на лебедей, бросают зернышки с высокого парапета прямо в пруд! Те не тонут в воде — болтаются какое-то время на поверхности. Так что птицы успевают их склевать.

Зазвонил телефон, отвлекая от созерцания. Кому это он понадобился? Взглянул на дисплей и невольно расплылся в улыбке. Неожиданно! Или случилось что-то срочное?

*** ***

— Завершайте опыты на полигоне, — в голосе Токэлы звучали непривычные стальные нотки.

— Завершать? — переспросил Охитека. — Почтенный Токэла…

— Вы слышали! — перебил тот, не дав договорить. — Да, вы могли там что-то не завершить. Но по совести: что у вас там за дела? Это — фундаментальные исследования! И проводились они под надзором и на средства общины Великого столпа.

— То есть… теперь это ваши исследования. И вы отбираете у меня полигон, чтобы закрыть его. И в целом, закрыть этот проект, — он моментально забыл о лебедях.

— Вы хорошо все понимаете, почтенный Охитека. Меня всегда восхищало ваше здравомыслие.

Ага. Понятно. Нэси кивнул, забыв, что собеседник не может его видеть.

Что ж. Раз полигон теперь — вотчина общины Великого столпа, пусть сами и завершают там все опыты. Он просто вывезет к лысым генетикам людей и оборудование. Что делать с тем, что там останется — почтенный Токэла решит сам. Буркнув невразумительно в трубку, что все понял, и спустя четыре доли суток на полигоне ничего не будет, отключился.

Поразмыслил минуту. И набрал номер командира отряда храмовников.

Кажется, у него дежавю. Нечто подобное недавно происходило. И вот опять! Придется бросать все и мчаться к Колизею, на Вершину мира.

Он оглянулся на дочь. Та глядела только на крутящегося у ее ног лебедя.

Сердце ускорило бег. Окликнуть ее, сказать, что прогулка окончена? Сам уговаривал съездить развеяться, сам же и зовет обратно домой. Но и оставлять Токэлу на произвол судьбы нельзя.

Решено! Полчаса-час ничего не решат. Ему ехать до Уру, а потом еще — к самому Колизею. Это несколько часов. Храмовые бойцы успеют раньше. В этот момент Алита подбежала к нему. Лебедь, переваливаясь, побрел дальше по дорожке.

— Поехали домой! — потребовала девчушка. — Я устала.

Эк вовремя! Как она так разгадала его настроение?

— Ты уверена?

— Уверена! Пруд красивый, лебеди тоже красивые. Но я устала! К тому же в следующую долю у меня тренировка и примерка платья, надо подготовиться.

Он невольно улыбнулся. И не заметил, когда его дочь успела сделаться такой взрослой и деловитой. Появились и взрослые суждения — вспомнить хоть разговор по дороге сюда! И ответственность.

— Кстати! — она нахмурилась. — А на соревновании в конце первых суток осени ты будешь? На нынешнем тебя не было.

— Милая, мне самому это не нравится. Что поделать — стражи мира не отпустили меня даже на твои соревнования. Но в этот раз я сделаю все от меня зависящее, чтобы не пропустить его! Надеюсь, не попаду в ближайшие сутки больше ни за решетку, ни в госпиталь, — он вздохнул. — В конце концов, с этой порочной практикой пора заканчивать!

— Тогда поехали, — заключила она.

Ну да, главное — не попасть в ближайшие сутки снова за решетку, — думал нэси, усаживаясь за руль. Чем еще встретит его Вершина Мира!

*** ***

— Я должен был догадаться, простите меня, — повинился почтенный иерарх.

— Вы взяли непривычный тон в разговоре.

— Н-да, я был невежлив, — пробормотал Токэла. — Прошу меня извинить.

— Да к генетикам лысым извинения! — возмутился Охитека. — Я решил, что у вас снова что-то стряслось. Опять кто-то исхитрился пролезть в ваши покои. Заставить вас остановить опыты на полигоне.

— Нет, почтенный господин Охитека, — верховный жрец покачал головой. — Это — забота о безопасности на трех континентах. И продолжение того, что я уже сделал, начисто закрыв доступ к зданию старой фабрики. Точнее — ко всем зданиям. Как знать, кто еще окажется настолько же резв, как и вы, — он тяжело вздохнул.

— О здании фабрики я знал, — слегка растерялся нэси. — Мне уже пришлось объяснять это Алите…

— Вот-вот. Мало ли таких резвых самовольных барышень найдется! — ворчливо отозвался почтенный иерарх.

— А те, кто находился в зданиях фабрик? — осторожно осведомился он.

— Излишне, — отрубил Токэла. — Излишне интересоваться их судьбами, — пояснил он. — Лезть внутрь зданий, чтобы вытащить оттуда богохульников — слишком рискованно. А я не готов так рисковать жизнями своих людей. Храмовые бойцы слишком ценны. Хотя нашлись и недовольные таким решением, да, — помолчал, задумчиво глядя перед собой. — Но моя задача — заботиться о своей пастве. И я выполняю ее, как умею.

— Они… они там так и остались?

— Вас правда это волнует? — удивился Токэла. — Впрочем, это неудивительно. Вы всегда были крайне сентиментальны. И ничуть не изменились.

— Я знаю как минимум, одного человека, который бы с вами не согласился.

— Вы о почтенной Кэтери? — жрец усмехнулся. — Она — впечатлительная женщина. К тому же вы ее обидели, — он пожал плечами. — Уверен — она прекрасно понимает причины случившейся в вас перемены. И ей просто не хочется иметь дело с непредсказуемостью.

«Да и сами вы хороши», — этого Токэла произносить вслух не стал. Но Охитека и сам все прекрасно понял.

Ну да, что ему мешало дождаться, чтоб она остыла? Пусть даже на это понадобился бы год-другой. Но он встретил тогда Ловеллу… да, ими обоими руководил расчет. Но ведь не только. Нельзя держаться одной рукой за прошлое, второй — за настоящее. А он то и дело предается бесплодным воспоминаниям.

— Никого из этих людей спасти нельзя, — снова заговорил Токэла. — Пыль кристаллов изменила их всех необратимо. Вы представляете, что начнется, если в обществе появятся несколько десятков безумцев, иногда видящих пророчества? Даже если отдать их на попечение в обитель милосердной Пэвэти, — он выразительно смолк. — Они уже ничего не осознают. Так что гибель их будет блаженна и бессознательна. По сути, рассудки их уже давно не существуют.

— Алита в один из последних снов видела одного из этих мистиков, — поведал Охитека. — Он был расстроен скверной едой и тем, что не привезли витамины…

— Вы сочувствуете им, воспринимая их, как обычных людей, — Токэла кивнул. — Но это лишь остатки. Жалкие искры давно угасшего разума.

— Вы так уверенно говорите об этом…

— Я знаю. Просто поверьте — я знаю, о чем говорю, — жрец помрачнел. — Я не хочу говорить — откуда, как, при каких обстоятельствах. Но я знаю.

Охитека кивнул.

Лидер общины Великого столпа был удивительно терпелив и человеколюбив. Редкое качество для жреца! Тем более, для жреца фундаменталистов. Такие качества присущи тому, кто многое повидал и перенес. Если он не хочет о чем-то рассказывать — на то есть причины.

Нэси прекрасно понимал, чем продиктовано решение.

Появится несколько десятков мистиков, десятилетиями практиковавших запрещенные практики — об этом станет известно. Кто-то услышит их слова. Чей-то разум смутят предсказания. Мало ли, что может ляпнуть тот, чьи мозги давно пропитались пылью магических кристаллов! И предсказания, способные смутить неокрепшие умы. И сам факт того, что кто-то практиковал то, что находится под абсолютным запретом! Общественность всколыхнется — факт.