Второе пришествие - Александр Новичков

— То есть, – подытожил я, – подозрения о том, что он существует, есть, но нет ни одного факта, доказывающего его существования.

— Факты были, – кивнул Инферрио, – но до нашего времени они не сохранились. Примерно две тысячи лет назад по земле пошел слух о смерти Творца. Была даже сложена легенда о его гибели. Она так и называется «Легенда об Истинном творце». Ее записей нет ни в пергаменте, ни в папирусе, но я могу пересказать ее вкратце. Этот маг всегда мечтал создавать, от этого и пошло его прозвище – Творец. И безобидные гоблины, и огромные огры, их собратья – горные тролли, да и некоторые морские народцы, которые больше уже и не показываются на поверхность, – все они обязаны своим происхождением Творцу. Но больше всего на свете могущественный колдун любил создавать злых чудовищ. Оборотни и вампиры, с которыми борется церковь, – это одни из самых простых его созданий. Взять хотя бы огромных бессмертных фениксов, которых ныне уже не встретишь, размах крыла которых затмевал небо, или Пифона – гигантского змея, способного проглотить солнце… А драконы? Ты когда‑нибудь слышал о драконах?

Инферрио не на шутку разошелся со спиртного и явно не собирался умолкать. Я коротко кивнул. Драконы были мне известны, хотя сам этот термин объединял под собой множество существ. Почти каждая культура имела в списке мифических существ дракона. Какого дракона имел в виду Инферрио, я даже и не знал.

— Так вот, – продолжал подвыпивший маг. – Драконы были венцом его творения. Он создал настолько великое и могущественное существо, что оно оказалось сильнее его. Чтобы доказать свое превосходство, Творец решил сразить свое создание в поединке, но проиграл ему. Дракон оказался сильнее. Создание одолело создателя. Как поэтично…

— Если Творец был убит своим собственным созданием, зачем подозревать меня в служении ему?

Переливчато–синие глаза Инферрио неслабо окосели, но я понимал, что это могло быть уловкой. Возможно, он специально старательно изображал опьянение, надеялся, что я расслаблюсь и случайно расскажу ему о чем‑нибудь важном или провокационном.

— Мой учитель сомневался в правдивости этой легенды, – икнул маг. – И в смерти Творца. Когда он узнал о появлении Вельзевула, он уверился, что такое могущественное существо мог создать только он. Учитель вновь взялся за поиски Творца, пытался узнать, верны ли его догадки, но погиб в сражении с демоном–разрушителем.

— А его создание? Этот дракон. Если он победил Творца, значит, остался жив, и все еще где‑нибудь обитает. Прячется?

— Однажды мне пришло донесение, что тот дракон – это Сакрид, – предводитель «Вестников сумерек», наемников из Словеня, но я считаю, что это просто нелепый слух, призванный повысить репутацию общества…

— Значит, вся эта история с Творцом может быть не более чем вымыслом?

— Если поставить под сомнение мудрость учителя, то да. Я уже почти тысячу лет ищу доказательства существования Творца и не нашел ни единого. А теперь узнаю от его создания, что он слыхом не слыхивал ни о каком Творце…

— Остается вариант, – я решил помочь ему, – что Творец – это прозвище, которое этому магу просто придумали. На самом деле его зовут совсем иначе, но ты не знаешь его настоящего имени, поэтому и не можешь отыскать.

— Продолжай? – совершенно трезво попросил Инферрио. Притворялся.

— А нечего тут продолжать, – отозвался я. – Ты и сам должен был понимать это и продумать, как вести поиски. От меня ты не узнаешь никакой тайны. Я помню только то, что, когда я оказался в этом мире, меня окружали какие‑то тени. Люди это были, нелюди, или просто игра моего воображения – я не знаю. Но факт остается фактом – мой мир был уничтожен, самого меня силой затянули сюда, а ректор академии магов даже слыхом не слыхивал ни о каких параллельных мирах!

Некоторое время мы молчали. Я почему‑то дулся, Инферрио был подозрительно спокоен, даже безразличен. Думал.

— Тебе известен маг по имени Элло? – Из головы исчезли все основные мысли. Я не мог ни на чем сконцентрироваться, поэтому спросил о том, что первым пришло на ум.

— Элло, Элло, Элло… – задумался ректор. – Ах, Элло. Неизвестный добродетель, перевернувший жизнь в академии на несколько сотен лет. Он создал талисман, хранящий в себе заклинание, способное запечатать Вельзевула, передал его нам, а затем пропал. Ты как‑то с ним связан?

— Мы встречались пару раз. Он мне кое–чем помог.

Инферрио резко поднялся.

— Значит, Элло снова объявился, – произнес он, снова глядя в пустоту. – И почему именно сейчас, когда талисман похищен, а демон должен быть вскоре пробужден? Что он задумал? Почему помогает демону, а не нам?..

Так, слово за слово, он вышел из каюты. Я попытался последовать за ним, но маг торопился, словно убегал от кого‑то. Гоняться за ним по всему кораблю, чтобы добиться ответа, я не стал, слишком глупо бы это выглядело. Тем более что до окончания плавания у нас оставалось больше трех суток.

Вот только, как выяснилось позже, решение мое было неудачным.

Команда обнаружила исчезновение пассажира лишь к полудню следующего дня. Ректор академии магов, один из сильнейших чародеев современности, путешествующий инкогнито на каравелле контрабандистов, в один прекрасный момент куда‑то пропал. Он как будто исчез, испарился, растворился в воздухе. Кто‑то даже предположил, что он по пьяни утопился, и эта идея, несмотря на нелепость, имела ряд оснований. Его каюта была пуста, в ней не осталось никаких следов крови, как, впрочем, и где‑либо на корабле. Никто из его соседей не слышал звуков борьбы, а спрятаться на судне ради шутки было попросту негде, да и команда знала каравеллу как свои пять пальцев. Вывод был однозначен.

Я и сам поначалу подумал, что с Инферрио случилось что‑то странное. Не мог же я допустить, что могущественный маг, переживший не одно поколение, расстроится из‑за осознания тщетности своих поисков Творца, этакого воплощения зла, и утопится в море. Но лишь как следует поразмыслив, я догадался, что произошло. Он просто переместился с корабля в более подходящее место, использовав заклинание телепортации.

Хотя осталось загадкой, зачем он, владея такой удобной магией, вообще решил отправиться в долгое и, верно, дорогое плавание? Может, его сдерживали какие‑то риски, возникающие при перемещении своего тела через пространство… Нет, я слишком плохо разбирался в заклинаниях, чтобы задумываться об этом, хотя обилие свободного времени и банальная скука спровоцировали меня на долгий и бессмысленный иррациональный анализ того происшествия.

На идею о перемещении меня натолкнуло то обстоятельство, что ночью, перед рассветом, я уловил колебания магического поля внутри корабля. Пребывая в полудреме, я не придал значения этому, мало ли, может, Инферрио снова стер память какому‑нибудь матросу, увидевшему его, пока он ходил «общаться с Веселым Роджером»… А оказалось все иначе.