Катрин (Книги 1-7) - Жюльетта Бенцони

собственный страх перед солдатами, шаги которых слышались в лесу, помогли Катрин сделать еще одно усилие. Перед ними было последнее препятствие – огромный валун, скрывающий вход в пещеру. Они вскарабкались на камень, раздирая пальцы, а в этот момент каски солдат уже блестели между деревьями, на которых еле заметно набухали почки. Сара почти бросила Катрин в скалистый коридор, заметая сорванной веткой следы их ног на грязи. Было светлее, чем могла предположить цыганка. Сквозь узкие щели просачивался дневной свет, и молодые женщины шли все глубже и глубже. Они без помех добрались до большой пещеры, солнечные лучи едва проникали сквозь щель в камнях свода. Глаза быстро привыкали к царившему полумраку, и Сара едва успела зажать рот Катрин, чтобы та не закричала, увидев статую козла.

– Тише!.. Они недалеко, – прошептала она. – Я не думаю, что Пакретта осмелится привести их сюда. Это был бы слишком большой риск для нее.

Катрин расширившимися от ужаса глазами смотрела на мерзкое божество как на привидение. Она первый раз в жизни столкнулась с подобным и, казалось, боялась этого капища не меньше, чем преследователей.

– Что это такое? – прошептала она, указывая пальцем на идола.

– Сатана! – резко бросила Сара. – А эта пещера – место сборища колдунов Малена. Однажды ночью я выследила нашу подругу Пакретту, когда она шла сюда. Но тише… Я слышу голоса, и они уже близко.

Солдаты действительно приближались, но, сидя под нагромождением камней, две дрожащие от ужаса беглянки не могли точно определить, где они. То им казалось, что они совсем близко, то голоса вдруг отдалялись. Прижавшись друг к другу, Сара и Катрин затаили дыхание. Сердце Катрин, казалось, билось у нее прямо в горле.

– Если он опять меня схватит, Сара, я убью себя… клянусь, что убью, – прошептала она в таком безграничном отчаянии, что Сара сжала ей руку, утешая.

Цыганка понимала, в каком чудовищном напряжении находится ее подруга. Если им придется долго сидеть, прислушиваясь к происходящему наверху, Катрин может не выдержать и начать кричать, как животное, попавшее в западню. И хотя Сара владела собой гораздо лучше, она сама едва удержалась от вопля, увидев черную фигуру, вышедшую к ним из-за статуи.

– Не сидите здесь, – спокойно сказал человек, лица которого они не могли различить, – пойдемте со мной…

Обе женщины были слишком напуганы, чтобы вымолвить хоть одно слово. Когда он подошел поближе, Сара смогла разглядеть его и невольно отшатнулась, узнав белую бороду и крючковатый нос Жерве, главного колдуна. Он, очевидно, это почувствовал и, качая головой, повелительно схватил руку цыганки.

– Не бойтесь! Доверьтесь мне и следуйте за мной. Я никогда не предавал никого, кто пришел искать убежища под моей крышей.

– Может быть, и так, – холодно ответила Сара, к которой мгновенно вернулась уверенность в своих силах. – Но чтобы убедить меня в этом, скажите, что вы сделали с прядью волос, которую Пакретта передала вам той ночью и которую вы спрятали под мантией?

– Мой племянник отнес их в Дижон и передал господину де Бразену как доказательство того, что его жена находится в этой деревне, – спокойно ответил он.

– И вы осмеливаетесь в этом признаться? – возмутилась Сара. – И вы думаете, что я пойду теперь за вами, доверив вам судьбу моей хозяйки и мою собственную?

– У вас нет другого выбора! Сегодня все иначе. Пакретта вольна нарушать священные законы гостеприимства, предавая гостя, пришедшего искать убежища под ее крышей. Она пришла тогда просить меня о помощи против своего врага, и я ей помог. Теперь убежища просите вы, ведь эта пещера – мой дом. Вы – гости, вы теперь священны для меня, и я спасу вас, если смогу. Вы идете? Ненависть Пакретты так велика, что она может привести солдат даже сюда.

Катрин мало что поняла из краткой беседы Сары со стариком, но, видя, что Сара колеблется, она воскликнула:

– Нужно идти за ним! Ничто не будет хуже того, что нас ждет, если нас поймают.

– А если он тебя выдаст?

Взгляд Катрин устремился на Жерве, и то, что она прочла в его глазах, убедило ее.

– Он меня не выдаст. Я верю ему. Ни моя жизнь, ни моя смерть не нужны человеку, который поселился здесь, среди природы.

– Благодарю тебя, молодая женщина, ты права! – торжественно произнес Жерве.

Он провел их мимо статуи по узкому проходу в другую комнату, где, очевидно, он и жил. Это было странное жилище: вся обстановка состояла из подстилки и нескольких табуреток перед столом, заваленным разнообразными предметами. В одном углу были собраны пыльные книги, в другом в очаге горел огонь. Странный запах дыма и серы наполнял это логово, освещавшееся через расщелины в скале и огнем печки. Жерве угостил женщин густым супом, который варился в котелке над очагом, усадив их перед огнем.

– Ешьте, – сказал он. – Потом вы отдохнете до ночи. Когда наступит темнота, я провожу вас по дороге, которую знаю я один, подальше от Малена, туда, где лучники не поймают вас.

Катрин внезапно схватила руку старика, который передавал ей еду, и сжала на мгновение в своих ладонях.

– Как я смогу отблагодарить вас за то, что вы делаете?

Тонкая улыбка осветила лицо старика.

– Придите погасить мой костер, когда герцогский прево решит меня поджарить. Я, правда, надеюсь кончить свою жизнь здесь, на лоне матери-природы… Ешь, малышка, и постарайся поспать. Тебе это необходимо.

Катрин настолько устала, что ни о чем другом просто не мечтала. Съев суп, она растянулась на соломе и тут же заснула.

Жерве повернулся к Саре:

– Ну а ты? Или ты мне меньше доверяешь?

– Конечно, доверяю, просто я не хочу спать. Давай поговорим, если ты свободен.

Когда наступила ночь и на небе показалась луна, Жерве разбудил Катрин и дал ей еще супу. Они с Сарой тоже поели. Потом, завернувшись в черный плащ и схватив палку, он забросал огонь золой.

– Пойдемте, нам пора.

Еще долго потом помнила Катрин об этом ночном путешествии через лес. Страха больше не было, все было так тихо вокруг! Сквозь деревья она видела луну, выплывающую из-за облаков и льющую голубоватый свет на окружавшие их предметы. Тишина леса была глубокой, высокие стволы деревьев похожи на колонны какого-то таинственного храма, в глубине которого раздавался то крик охотящегося зверя, то шорох крыльев ночной птицы. Топор еще не коснулся этой первобытной чащи, сохранившейся во всей своей роскоши и красоте. Огромные дубы, черные елки, ветки которых доходили до самой земли и были похожи на гигантские юбки, перемешивались на земле с валунами, поросшими дикой