Шиноби - Василий
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Курама?
– Оторви ей голову! – пришёл в ответ кровожадный смешок вместе с аурой биджу.
Карин раскрыла свиток, и с плеч упала тяжесть. Крылья, и передо мной оказывается левый бок Кагуи. В лицо её атакует Нагато, со спины Минато. Сверху Хината, а с другой стороны должна быть Кушина.
Так и вышло. Расенганы и мой заряженный ветром и молнией чакроприёмник. От цели во все стороны выстрелили костяные пики, и друзья были вынуждены моментально уйти. Только удар техниками всё равно получился, заставив Кагую застонать.
Я остался. Моей скорости хватило, чтобы, скрутившись в сложную фигуру, пропустить кости мимо. Оружие вошло женщине в бок, дробясь на сотню мелких лезвий и расходясь в сторону. Часть распалось на мелкую пыль, моментально попадая в кровь.
Я достаточно сражался с воскрешёнными людьми и знаю, как драться с регенераторами. Конечно, рана начала почти моментально зарастать, выталкивая наружу крупные осколки. Но с засевшей мелочью всё намного сложнее. Мерзкая штука, не хотел бы такую поймать сам.
Телепортация, пропуская выстрелившие из её ладоней кости, оказаться сбоку и атаковать.
Другие Узумаки появились опять, помогая мне. В этот раз били не одними техниками ближнего действия, и Сфера Молнии вошла ей ровно в лоб. Технику выпускал Нагато, влив туда очень много чакры.
Сильна Ооцуки. От способной пробить насквозь огромную скалу молнии получилось небольшое отверстие, немного левее третьего, вертикального глаза. Однако на мгновения регенерации её взгляд потух.
Закричал Зецу, но было уже поздно. Чакроприёмник вошёл в рукав, пробивая её «сына», а потом и входя в живот самой Ооцуцуки.
– Наруто!
– Делаю, брат!
Мир высокой гравитации сменился печатью блондина с сидящим по центру, сложив ручную печать, лисом. И они высвободили чакру. Оба.
Я придержал покачнувшегося брата, помогая ему сесть на землю, где он устало выдохнул:
– Есть.
Мгновение, и вокруг нас раскинулось привычное поле боя. Хината, бросившись к Ооцуцуки, начала свои Восемь Триграмм. Шестьдесят четыре удара с поражением равного количества тенкецу. Больно, наверное.
К тому моменту, когда Кагуя открыла заполненные болью глаза, она получила в грудь финальный толчок открытой ладонью и отлетела далеко назад. Мгновенно рядом оказался Нагато, вбивая в Зецу ещё два чакроприёмника. А сверху приложила активированный свиток Карин.
Раздался дикий вой чёрного создания, которому вторил полузадушенный всхлип от Кагуи. Техника в свитке крайне грубая, напрочь ломающая печать джинчурики. Ей повезло, ведь технически сосудом Десятихвостого выступил Зецу, а не Ооцуцуки. Кусок тьмы в её рукаве орал, когда распад печати высвободил огромные запасы чакры монстра, сжигая его изнутри.
Рванув Ооцуцуки за волосы, я отбросил её далеко в сторону, смотря, как на её месте возвышается титанический монстр. Найдя взглядом Хинату, попросил:
– Зови маму и Хоноку, нужна будет помощь.
Сам активировал технику воды из свитка. Мощную технику, дабы и Десятихвостому хватило, чтобы унесло в сторону. Следом наступило время плазмы. Едва та отгорела, я прошёлся телепортами по позвоночнику монстра, вбивая в его плоть спешно создаваемые чакроприёмники, прошептав:
– Курама, забери.
По жилам потёк огонь. Это лишь часть, остальное забирает клон лиса. Чакра крайне едкая и злая, биджу ей как-то сможет пользоваться, я только в смеси со своей.
Взвились золотые цепи, сначала одни, следом вторые. Кушина и Карин связывали монстра, заодно вытягивая из него чакру.
Цепи дрожали, но выдерживали. Особенно когда к ним присоединились третьи от Юмико.
– Выпускай своего зверя, пусть жрёт! – крикнул я Хоноке, большими глазами смотрящей на Десятихвостого.
Девушка понятливо кивнула и сложила ручную печать. Возник похожий на богомола монстр, который, зашипев, вцепился жвалами в неприкрытый цепями бок. Тут всё будет хорошо, они его вчетвером удержат. Прежде чем активировать печати, необходимо ослабить. А мне пора закончить ещё одно дело.
Мерцание, и я оказываюсь возле пытающейся встать Ооцуцуки.
– Я помогу, мама, – почти неслышно прошептал Зецу, и его разорванные останки оплели тело Кагуи, втягиваясь в раны.
Она зашлась в кашле, выплёвывая чёрные куски, в которых я ощутил остатки своих чакроприёмников. Вытерев рот тыльной стороной ладони, поднялась, с ненавистью глядя на меня. Её длинное платье изменилось, превратившись в штаны и рубашку, а длинные волосы сложились в сложную объёмную причёску.
– Я – Ооцуцуки, червь!
Я улыбнулся и сорвался с места, впечатывая сандалий ей в живот. Она прикрылась сложенными руками, но даже так её унесло на полсотни метров назад. Чакры гудела в теле: моя, сила Курамы и Десятихвостого.
Слишком, слишком много. Чакроканалы пока к таким объёмам не привыкли. Хотя, как там говорил Курама? Покров чакры – это больше силы на единицу площади?
Энергия выплеснулась из меня потоком, окружая синей аурой. Которая с каждым мгновением становилась плотнее, забирая на себя весь отточенный годами контроль. Плотнее, тяжелее, надёжней, облекая плоть бронёй, ломая реальность вокруг. Вся сила до остатка, не оставляя почти ничего внутри.
Время, пространство, гравитация? На всё наплевать, я есть моя чакра, а чакра может всё!
Рывок вперёд, кулак уносится в голову Ооцуцуки. Она закрылась предплечьем. Но медленно, неуверенно. Хрустнуло её запястье.
Колено в живот, Мерцание наверх, удар сверху сцепленными руками в подлетевшее тело. Её вбило в землю.
Она моментально откатилась, спасаясь от упавшей сверху пятки, и её лишь окатило выброшенной почвой.
Ринне Шаринган в её лбу бешено метался, отслеживая мои движения.
Следующую атаку она заблокировала. Потом ещё одну. Третья прошла, и нога сломала ей пару рёбер. Устремившись вслед за отлетающим телом, добавил кулаком, ломая челюсть.
Покров Чакры вокруг гудел, замедляя мир до состояния улитки, переполняя меня мощью, уверенностью.
От женщины выстрелила костяная пика, но я просто поймал её ладонью. Хруст, и её же отломанный кусок изменённой кости входит Ооцуцуки в живот. Крик боли, и в меня летит шесть кулаков из чакры.
Шаг в сторону. Сближение. Удар ногой по голени. Треск костей. Перехватить за предплечье и, рванув, впечатать её в землю. Убрать голову от пролетевшей кости, добавить коленом. Сломать ребром ладони поднятое в защите предплечье. Колено в грудь, дробя рёбра.
Ооцуцуки покатилась по земле, подвывая от боли, и распласталась по земле, пытаясь регенерировать повреждения. Попробовала встать, но сломанная рука подломилась, женщина опять упала на землю. У неё ещё полно чакры, повреждения на глазах затягиваются. Однако есть одно но…
Кагуя Ооцуцуки – не боец.
Она, вообще, сражалась когда-нибудь с равным противником насмерть? Океан чакры, хорошие техники, но где ярость,
