Шлейф - Елена Григорьевна Макарова

обнаружив в пейзаже ничего схожего с тем, что хранила их общая память, они вернулись к указателю «Сдом», то бишь Содом, проехали вдоль темной горной гряды и оказались на дороге, перемолотой гусеницами мини-тракторов.

Казалось, вот-вот разомкнутся горы, впустят в себя ветреных путешественников, но почва противилась, земля вязла под колесами.

Они вышли из машины, осмотрелись. Арон сел за руль, — это же его «Рено», — сдал назад. Земля проседала под колесами. Так дело не пойдет.

Нужна подмога. Может быть, какой-нибудь местный араб образуется на пустынной дороге? Если нет — вызовут «грар».

Колючее племя блефариса (Шуля изучала названия растений, не то что Арон, чьи знания ограничивались перекати-полем) охраняло границу между природой и цивилизацией. Пришлось идти в обход.

Они устроились на обочине асфальтированной дороги, ведущей в Содом. Есть ли надежда, что оттуда прикатит спасение?

Шуля курила, но не хохотала. Арон писал Анне смс. Две синие галочки, означающие «вижу, прочла», не появлялись.

Не приснились ли им подушечные горы и поход в пещеру по жеребьевке? «Не», опять это «не»! Если бы он верил в высший разум, счел бы, что отрицательные частицы перед глаголами являются знаком неверного пути. Не-верного.

Что скажет Гугл об этом аномальном месте?

«Несколько тысяч лет назад пласты соли под давлением наносов при тектоническом процессе поднялись и образовали соляную гору Сдом. Возникшую впадину заполнило Мертвое море, которое прежде занимало лишь глубокую котловину к северу от полуострова Лашон. Отзвуком этого катаклизма, видимо, явился библейский рассказ о наказанных городах Содом и Гоморра (Быт. 19:24–28). Движение дюн, наносы морского песка, перемещение элювиальных почв (рыхлых отложений при выветривании горных пород) в Прибрежную равнину и эрозионные процессы и сегодня влияют на геологическую структуру страны…»

Вдалеке показался свет. Он приближался.

Они встали посередь дороги.

За рулем сидел местный араб.

Выслушав Шулю, он вышел из пикапа, достал из багажника пластиковый ковер, свернул его в трубочку и пошел к машине. Видимо, такое здесь происходит не впервые. Тщательно подоткнув коврик под колеса, он велел Арону сесть за руль и сдать назад на полном газу.

Машина скрежетала, но не двигалась с места.

Араб чесал в затылке.

— Сади жену, а мы будем толкать спереди.

С третьей попытки «Рено» сдвинулся с места.

— Дело Аллаха, — указал араб на оранжевую луну. — Дай ей остыть, — посоветовал он, когда машина достигла шоссе. — Проверь масло и воду.

Арон расплатился со спасителем и спросил его, где находится поворот в сторону меловых гор.

— Там, откуда я приехал, — сказал он. — Но ночью туда лучше не соваться, тем более на такой машине.

Кураж прошел.

Араб уехал.

Машина остывала.

Они сидели на земле, курили и хохотали над нелепой попыткой вернуться в мираж на машине с низкой посадкой.

* * *

Кибуц спал. Вместе с дежурным. Номер телефона, прилепленный к ограде, не сработал. Они оставили машину за территорией. С фонариками в руках они блуждали по тропкам, вглядываясь в безликие непронумерованные помещения. И тут Шуле вспомнилась дорога, выводящая с автостоянки на тропку, выложенную мелкими камешками. Там был их караван.

Мысли о неверном пути стер сон.

После мрачного завтрака в общей столовой — в соответствии с уставом жители этого кибуца питались молча и сосредоточенно — Арон пригнал машину, и они двинулись в Эйн-Бокек, гостиничный комплекс на берегу Мертвого моря. Все курортные радости — бассейн, сауна, облагороженный для туристов пляж — оказались недоступны. Даже проход к морю был опоясан красной лентой. Корона! Они что, с луны свалились, на что они рассчитывали? — возмущались охранники в черной одежде. При этом светило солнце, тяжелели от золотистых плодов финиковые пальмы, синело неприступное море.

В библейском городе Эйн-Геди, что переводится как «источник козленка», бегали по горным уступам дикие козлы с витыми рогами. На вершине горы располагался кибуц, известный своей экзотической растительностью, местным зоопарком и свободно парящими птицами. Однако пропускали в этот рай только жителей кибуца. Проехав по гористой дороге вдоль Мертвого моря, они оказались в Неве Митбар. Выдавая ключи от бунгало, шоколадный Сосо спросил про беленькую русскую, которая по его вине чуть не утонула, и Шуля ответила, что с ней все в порядке. Арон взглянул в айфон — из Ишима сообщений не поступало.

В этой жаре невозможно охладиться. Вода в душе была теплой, все было теплым, и кровать, и море. Они привезли с собой уставное молчание кибуцной столовой. Слова, как гашеная пивом сода, пузырились в гортани. Пауза, цезура. Время, застывшее в кристаллах соли. Небытие в бытии, где все на месте, и небо, и море, и пальмы, и полосатые шезлонги.

Мираж

Анны нет.

LG на столе.

Компьютер опустошен. Ни блока памяти, ни аккумулятора, одна вермишель из проводов.

Окно цело.