Мелодия Бесконечности. Симфония чувств - Екатерина Голинченко

— Привет, напугала я вас, да? — устало усмехнулась златовласая, физически она была истощена, но морально она ещё ни когда не чувствовала себя лучше.

— Ди, господи, как же мы переживали за тебя! — в глазах маленькой брюнетки стояли слезы, она перебросила свою сумочку на другое плечо и залепила своей маленькой ладошкой звонкую пощечину златовласой подруге, — Это за то, что заставила нас волноваться! Как ты могла? — потом она громко шмыгнула носом и крепко-крепко обняла её, заревев в голос, и слезы её капали на больничные простыни кровати златовласой подруги, — А это — за то, что я тебя так сильно-сильно люблю!

— Я тоже очень люблю тебя, малышка! — Даниэлла провела рукой по темным волосам подруги.

— Ди, я знаю, как тебе было тяжело, — Маргарита присела на край кровати и взяла её руку, — Я и сама не раз подумывала о том, чтобы отказаться от своей силы и пожить спокойной жизнью обычного человека — без демонов, без сражений и постоянного страха за свою жизнь и жизни близких. У меня, в конце концов, маленькие дочери, за которых мне так страшно. Хорошо знакомая нам Лаура даже как-то чуть не уговорила меня отречься от своей силы. Но я не сделала этого, и знаешь, почему? Сама по себе сила не принадлежит ни злу, ни добру — всё зависит от того, для чего она используется. Наши же силы используются ради добра. Нам не из чего выбирать — такова наша сущность. Что поделать — мы мазохистки, — хихикнула брюнетка, — Подумай, сколько мы совершили хорошего, и сколько ещё можем совершить. Ты самый добрый и светлый человек из всех, кого я знала — если бы наши силы были дарованы нам во зло, они никогда не достались бы такой, как ты.

— А ты — самый мужественный человек из всех, кого я встречала.

И в этом, видимо, и есть главная сила Маргариты — в том, чтобы придавать сил другим.

— Конечно, не твой сын станет воплощением зла на земле. И можешь считать меня круглой дурой, но я продолжаю верить, что моя любовь поможет спасти его, — и она действительно верила, несмотря ни на что, — Можно мне взглянуть на ангелочка? — девушка перевела взгляд на детскую кроватку, и Дэни утвердительно кивнула.

Тогда Маргарита наклонилась над колыбелькой:

— Привет, маленький Александр! Твоя тетя хочет с тобой познакомиться, — и очаровательное голубоглазое создание улыбнулось ей в ответ.

Сказано: время лечит все раны. Я не согласна. Раны остаются. Со временем разум, оберегая свое здоровье, затягивает их шрамами. И боль утихает, но не проходит…

Все, что мы сделали только для себя, умирает вместе с нами. Все, что мы сделали для других и мира, остается навечно.

Всё отделение хирургии, в котором работал Джек, поздравляло доктора с рождением сына. Коллеги устроили ему настоящий праздник — с воздушными шарами, тортом и огромным количеством цветов и милых сувениров для молодой мамы.

Самочувствие Даниэллы было уже гораздо лучше, и она уже готовилась к выписке, пока в доме друзья готовились обставить их с доктором комнату необходимыми для детской предметами.

Танака Ондзи привыкал к жизни обычного смертного: ему предстояло уладить формальности с похоронами Аманды и решить некоторые свои личные дела, поэтому он навестил Даниэллу одним из последних.

— Можно зайти? — дверь приоткрылась, и на пороге показался азиат.

— Конечно, проходи, — златовласая жестом пригласила его, и в палату вошли азиат вместе со своим братом: такие похожие, и такие разные, как две противоположности, дополняющие друг друга.

Теперь, когда проклятие больше не властвовало над ней, Даниэлла снова могла улыбаться своей обворожительной улыбкой: новому дню, солнечному свету за окном, играющему отблесками в складках оконных гардин, плывущим высоко в небе облакам, ласковому ветру, свежести морозного воздуха.

Она улыбнулась со всей признательностью:

— Не знаю, как и благодарить тебя: ты спас жизнь не только мне, но и моему сыну. Я плохо помню, что было со мной, но это убивало меня.

Ондзи ответил взглядом, полным печали — она была так близко, и в то же время, так недосягаемо далеко:

— Если бы ты не была человеком, так оно и было бы. В каждом из нас есть темная сторона — это так, она дает нам силу воли, твердость, способность принимать решения. Сила человечности заключается в том, чтобы контролировать темную сторону, не дать ей одержать верх, подавлять в себе эгоизм и низшие инстинкты, учиться жить среди других и думать не только о себе, и нести ответственность за последствия своих решений и поступков.

Златовласая слушала, и чувствовала, что слова его искренны и правдивы. И от сердечности и откровенности его слов ощущался реальный прилив так необходимых ей сил.

Брат азиата посчитал нужным добавить:

— Сила дитя леди не позволила проклятию погубить её, — Даниэлла понимала, что лгать он не будет, она и сама отметила изменения, происходившие с ней, не просто характерные для нормальной беременности, — дитя леди будет вершителем великих дел. Наша встреча была предрешена. Настало время — и я нашел вас, нашел дитя.

Азиат поставил на прикроватный столик принесенную им диковинную стрелицию в горшке с лепестками в виде оперенья тропических птиц, специально доставленную ему из Южной Африки.

— Я предлагаю тебе и господину Дестинофф стать совладельцами моего клуба, — обронил он, как бы между делом, раздвигая оконные шторы, — Мне хватает на жизнь, а вам деньги сейчас пригодятся. Дети будут расти первое время очень быстро, и им много чего может понадобиться: одежда, обувь, игрушки, детское питание.

— Благодарю, но мне кажется, что это лишнее, — смущенно заметила златовласая.

— Пожалуйста, не перебивай меня, — мягко улыбнулся Ондзи, присаживаясь рядом с ней на кровати, — Ещё я составил завещание, по которому, если со мной что-нибудь случиться, то клуб отойдет Джону. Он хороший человек, и я ему доверяю.

— Завещание? — девушка чуть не задохнулась от волнения, замотав головой, схватившись за его руку, испуганно глядя ему в глаза, — Даже не думай об этом, ты будешь жить ещё очень и очень долго.

— Теперь я — смертный, и должен предвидеть и такой вариант, — с улыбкой покачал головой азиат.

— Я не дам тебе умереть, обещаю… — златовласая крепче сжала его ладонь, — Мы не дадим… Мы защитим тебя.

Мужчина поспешил подняться, чтобы не встречаться взглядом с её глазами цвета небесной синевы — её милость, её сопереживание ранили ещё больнее:

— Я верю тебе, но хочу всё продумать, — тихо молвил азиат с болью в голосе и во взгляде, — Вы не можете быть рядом со мной круглые сутки. Если я могу ещё что-то для вас сделать, то я должен поговорить с Лаурой.