Рубенс - М.-А. Лекуре

Первый дипломатический документ, составленный П. П. Рубенсом

Ваша светлость!

Нашего Католика я нашел в большой печали в связи с болезнью отца, которая, ежели верить лекарям, неизлечима; его самого ежедневно треплет почти беспрестанная лихорадка; так что либо та либо другая из причин, если не обе сразу, возможно, задержат его более необходимого. Правда, он в этом случае предлагает вызвать в Лило своего дядюшку, дабы ex propinquo отчитаться перед ним о результатах переговоров, но я по мере своих сил постараюсь воспрепятствовать осуществлению этого плана хотя бы на несколько дней. Когда я вручил ему ответ, лихорадка его усилилась едва ли вдвое, хотя перед тем я не пожалел времени, чтобы его подготовить. Он отдает должное блестящему искусству, осторожности и изяществу слога этого документа, которые и в самом деле кажутся непревзойденными. Наконец Католик вспомнил о своих обязанностях и показал мне статью, которая мне совершенно не понравилась. В этой статье говорится, что он не должен ни принимать от нас, ни делать нам никаких предложений, которые могли бы быть истолкованы двояко либо напоминали бы предыдущее предложение, а должен лишь либо подтвердить согласие на перемирие, либо не говорить ничего. Я отвечал ему на это, что подобные угрозы хороши, чтобы пугать маленьких детей, я же не считаю его настолько простодушным, чтобы поверить в его искренность, и что, поскольку это тайное соглашение не затрагивает интересов ни одной из сторон, каждая из них может между делом поступать так, как ей нравится. На это он возразил мне теми же словами, какие я уже высказывал Вашему Светлейшеству, а именно, что мы воспользовались письменными распоряжениями принца ему же в ущерб и переправили их во Францию, дабы посеять недоверие к нему со стороны короля и выставить его в сомнительном свете в штатах. Я сказал ему, что, если бы принц пожелал разъяснить эти обстоятельства Ее Светлейшему Высочеству, то эти разъяснения были бы восприняты с большим неудовольствием, что развеяло бы последние сомнения в злом умысле; что все эти воображаемые козни и уловки способны лишь погубить переговоры. Он, однако, продолжал настаивать, говоря, что это истинная правда и что принц мог бы предъявить даже копии этих документов, полученных им из Франции, и что он уже показывал их некоторым господам. В конце концов он согласился своей рукой переписать наш ответ, чтобы при первой возможности ознакомить с ним принца; он собирался сделать это немедленно, если бы я не убедил его выждать, пока не улягутся страсти и пока сам он не оправится от своей лихорадки. Я передал ему наш ответ, пообещал, что вскоре снова нанесу ему визит и настоял, чтобы для его и моего спокойствия копия была сделана в моем присутствии. На это он согласился, таким образом, мы выиграем немного времени.

Сердечно полагаюсь на милость Вашего Светлейшества и целую ваши руки.

Вашей Светлейшей Милости

покорнейший слуга.

(Подпись Рубенса).

Антверпен, 30 сентября 1623 г.

Я позволяю здесь себе большую, чем принято, откровенность, поскольку вполне доверяю курьеру, который пообещал мне передать сие послание непосредственно в руки Вашей Светлейшей Милости. Точно так же я поступлю, когда вскоре буду иметь возможность переслать оригинал ответа.

Помимо прочего, Католик сказал мне, что секретаря принца, через которого осуществляются переговоры, зовут Юниус; что человек это совершенно продажный и готов брать обеими руками, но что дядюшка его не слишком расположен привлекать его на свою сторону, потому что он считает дурным действовать подобным способом. Тем не менее мне показалось, что Вашей Светлейшей Милости следует об этом знать.

Мне также представляется весьма опасным, если в будущем Католик решит лично появиться в Брюсселе, поскольку это может вызвать подозрительность со стороны кардинала Лa Куэвы. Гораздо лучше поэтому, если только переговоры на сей раз не сорвутся, чтобы он по возвращении оставался в Антверпене, я же позабочусь о том, чтобы переслать его ответ, или доставлю его лично. Только не следует допускать, чтобы предложение это исходило от меня, потому что это может насторожить его и настроить против меня. Он может подумать, что я хочу отстранить его от участия в этом деле и взять его полностью на себя. Вот почему было бы весьма желательно, если Ваша Светлейшая Милость сочтет это разумным, предъявить ему некоторое распоряжение или указание Вашей Светлейшей Милости на этот счет.

Здесь только и разговоров, что о возвращении принца Уэльского в Англию; но, поскольку новость эта пришла из Зеландии, ей не придают слишком большой веры.

Второй дипломатический документ, составленный П. П. Рубенсом

Светлейшая Госпожа!

С тех пор, как с последней почтой я отписал Монфору, я получил еще одно чрезвычайно любопытное сообщение, касающееся приезда ко двору господина герцога Нейбургского, который имеет поручение и полномочия, данные ему королем, на переговоры о заключении перемирия с голландцами. Это показалось мне весьма странным, хотя мне прекрасно известны высокие качества, способности и искусное мастерство господина герцога; известно нам также и то, что это решение Его Величества основано на весьма слабых основаниях, главным образом внушенных секретарем де Би, который полагает таким образом решить дело через фаворита короля по имени Туара, выйдя на него с помощью некоего Фукье. Поскольку еще до отъезда из Брюсселя я кое-что слышал об этом предмете, то приложил некоторые усилия и подробнее разузнал о том, что из себя представляют эти люди. Понимая, что никакого секрета тут нет и рассчитывая на осторожность господина Мелевельта, я рассказал ему обо всем, надеясь выслушать его мнение по данному предмету: Ваше Высочество сможет ознакомиться с суждением этого господина из его собственного письма, которое я прилагаю здесь же, хотя оно и не столь категорично, как мое, потому что он не располагает такими сведениями, какими располагаю я, имея дело со многими посредниками, в частности, с Католиком. И хотя мне прекрасно известна осведомленность Вашего Высочества обо всем, что происходит, и хотя я понимаю, что у Вашего Высочества имеются причины, нам вовсе неведомые, с одобрением отнестись к поведению де Би, я все же надеюсь, что Ваше Высочество не сочтет злонамеренной настойчивость, с какой я желаю высказать и свое мнение, не скрывая, как обычно, ничего. Я делаю это тем более решительно, что, по мнению господина Мелевельта, данный предмет имеет чрезвычайную важность. Именно поэтому он счел необходимым отправить свое послание Вашему Высочеству, дабы мы знали, как следует отнестись к приезду господина герцога, который ожидается в ближайшее время.