Уэверли, или шестьдесят лет назад - Вальтер Скотт

В эту минуту в комнату с озабоченным видом вошел Спонтун. Через своих полковых знакомых он разыскал миссис Ноузбэг. Она вся кипела от гнева, узнав, что ехала в Лондон с самозванцем, принявшим имя Батлера, капитана драгунского полка Гардинера. Она собиралась донести об этом в полицию и требовать поимки этого агента претендента; но Спонтун — опытный служака, — делая вид, что одобряет ее решение, добился того, что она отсрочила его исполнение. Однако нельзя было терять ни минуты; эта почтенная дама могла описать мнимого капитана Батлера в таких подробностях, что нетрудно было бы установить его тождество с нашим героем. А это было чревато опасностью не только для Эдуарда, но и для его дяди и даже, возможно, для полковника Толбота. Теперь весь вопрос заключался в том, куда направиться Эдуарду.

— В Шотландию, — сказал Уэверли.

— В Шотландию! — воскликнул полковник. — Зачем? Надеюсь, не для того, чтобы опять примкнуть к мятежникам?

— Нет, я счел свое участие в этом деле оконченным с того момента, как, несмотря на все мои усилия, не смог их нагнать; а теперь, судя по всем сообщениям, они затевают зимнюю кампанию в горах, где такие сторонники, как я, окажутся для них скорее обузой, нежели помощниками. Насколько я понимаю, они продолжают войну исключительно для того, чтобы не подвергать опасности особу принца и выговорить приемлемые условия для себя. Обременять их собой значило бы только затруднить их: выдать меня они ни за что не захотят, а защищать меня не смогут. Именно потому, как мне кажется, они и оставили своих английских сторонников в Карленлском гарнизоне; а потом, полковник, по правде говоря, хоть это и может уронить меня в ваших глазах, мне вообще надоело воевать, и, как флетчеровский Веселый лейтенант ["Веселый лейтенант» — комедия английского драматурга Джона Флетчера (1579-1625).], «я битвами пресыщен».

— Битвами? Пустяки! Что вы видели, кроме одной-двух стычек? Вот если бы вам довелось увидеть войну в большом масштабе — по шестьдесят, а то и по сто тысяч человек с каждой стороны!

— Это меня не интересует, полковник. У нас есть старая пословица: «Сытого не кормят». Перья на шлемах и большие сражения восхищали меня в поэзии, но ночные переходы, ночевки под зимним небом — все эти прелести военного ремесла мне вовсе не по нутру, а что до ударов, то я их получил досыта под Клифтоном, где я с полдюжины раз был на волоске от смерти, как, впрочем, и вы… — Он осекся.

— Получили их порядком под Престоном? Вы это хотите сказать? — отвечал со смехом полковник. — Но «таково мое призванье, Галь» note 452.

— Но не мое, — сказал Уэверли, — и, благополучно отделавшись от меча, который я обнажил только в качестве добровольца, я вполне удовлетворен своим военным опытом и не спешу снова взяться за это дело.

— Я очень рад, что вы держитесь такого взгляда; но в таком случае, что вы собираетесь делать на севере?

— Во-первых, на восточном берегу Шотландии несколько морских портов все еще находятся в руках друзей шевалье; если бы я добрался до одного из них, я легко мог бы переправиться на континент.

— Так. А во-вторых?

— Если говорить всю правду, в Шотландии есть сейчас одна особа, от которой, как я теперь понял, счастье моей жизни зависит в несравненно большей мере, чем я когда-либо мог подумать. Я очень беспокоюсь о ней.

— Так, значит, Эмили была права и во всем этом замешана любовь? А которая же из двух хорошеньких шотландок, которыми вы все хотели заставить меня восхищаться, избранница вашего сердца? Не мисс Глен… надеюсь?

— Нет.

— Ну, это еще полбеды. Простодушие еще можно исправить, но гордость и самомнение — никогда. Впрочем, я не собираюсь вас расхолаживать. Думаю, что ваш выбор придется по вкусу сэру Эверарду, судя по тому, что я от него слышал, когда раз шутил с ним на эту тему. Я только надеюсь, что этот невыносимый папаша с его невозможным шотландским акцентом, нюхательным табаком, латынью и мучительно длинными рассказами о герцоге Берикском признает необходимым поселиться в чужих краях. Что же касается его дочери, то, хотя я считаю, что в Англии вы могли бы найти партию не хуже, но раз уж ваше сердце действительно пленилось этим шотландским розовым бутоном, бог с вами, женитесь. Баронет очень высокого мнения о ее отце и обо всем семействе и будет весьма рад видеть вас женатым и остепенившимся как ради вас самого, так и ради трех горностаев passant note 453, с которыми иначе может приключиться пренеприятный казус. Но все, что он думает по этому поводу, вы узнаете через меня, так как вам писать к нему сейчас нельзя, а в Шотландию я намерен выехать вслед за вами.

— Вот как? Что же могло навести вас на мысль вернуться в этот край? Боюсь, что ваше отношение к ее горам и водам не изменилось.

— Ничуть, клянусь честью. Но здоровье Эмили теперь, слава богу, поправилось, а я, по правде сказать, мало надеюсь успешно закончить то дело, которое теперь ближе всего моему сердцу, пока не добьюсь личного свидания с его королевским высочеством главнокомандующим; ибо, как говорит Флюэллен: «Герцог меня любит, и я благодарю небо, что я в известной мере заслужил его любовь». Сейчас я уйду часа на два, чтобы все приготовить для вашего отъезда. Вам разрешается выходить не дальше следующей комнаты. Это гостиная леди Эмили: вы можете навестить ее там, если почувствуете желание помузицировать, почитать или поговорить с ней. Мы приняли меры, чтобы сюда не заходил никто из слуг, кроме Спонтуна, на которого можно положиться как на каменную стену.

Часа через два полковник Толбот вернулся и застал своего молодого друга за беседой с хозяйкой дома. Она была очарована его манерами и познаниями, а он в восторге, что возвратился, хотя бы на миг, в общество людей своего круга, которого он в последнее время был лишен.

— А теперь, — сказал полковник, — выслушайте мой план действий, время нам терять нечего. Сей юноша, Эдуард Уэверли, он же Уильямс, он же капитан Батлер, должен пока держаться своего четвертого «он же», то есть изображать моего племянника Фрэнсиса Стэнли: завтра он отправится на север и в моей карете проедет первые две станции. Дальше его будет сопровождать Спонтун, и они на почтовых доедут до Хантингдона; присутствие Спонтуна, которого все знают как моего слугу, устранит всякие расспросы. В Хантингдоне вы встретите настоящего Фрэнка Стэнли. Он учится в Кэмбриджском университете, но недавно, сомневаясь в том, что здоровье Эмили позволит мне самому проехать на север, я выправил ему пропуск в канцелярии государственного секретаря, с тем чтобы он ехал вместо меня. Так как его поездка имела целью главным образом разыскать вас, она теперь отпала. Фрэнк все про вас знает; вы вместе пообедаете в Хантингдоне и, возможно, если как следует подумаете, и выдумаете какой-нибудь способ уменьшить, если не совсем устранить риск такого путешествия. А теперь, — сказал полковник, извлекая обитую сафьяном шкатулку, — разрешите снабдить вас средствами на эту кампанию.