Сны инкуба - Лорел Гамильтон

Он сам тихо и низко постанывал, а потом прижал меня к стене, да так, что я здорово стукнулась спиной, и если бы он не держал мне голову ладонями, я бы ушибла её о стену. Он снова, снова, снова загонял себя в меня, изо всей силы, невероятно резко. Я уже не была тугая, я расслабилась и истекала соком, и все было неважно.

Грудь и живот у него были разрисованы моей кровью — она резко выделялась алыми мазками на белизне тела. Он всем телом прижимался ко мне, и скользкая кровь текла между нами, пока он вдавливал меня в стену. Я обнимала его ногами, руки сомкнула на его плечах, держала его, и он меня трахал. Как будто хотел пробить дыру в стене позади меня, и каждый удар был, будто он вбивал меня в стену, раздавливал. Я чуть не сказала «хватит, остановись», чуть не сказала, но не успела набрать воздуху, как огромной волной навалился на меня оргазм. Он накрыл меня, и я вцепилась когтями в Жан-Клода, и заорала, и забилась под его силой и весом, так что оргазм превратился в борьбу, в сражение. Мои зубы впились ему в плечо, ногти пытались прорваться внутрь через спину, моё тело улетало вместе с ним, пока он всаживал меня в стену, и где-то в этой борьбе я ощутила, как его свела судорога, и он мощным усилием бёдер вошёл в меня последний раз.

Он заорал, кончая, и я почувствовала, как изливается он в меня, а он опёрся рукой на стену и пытался удержать нас, когда у него подкосились ноги, и мы оказались на полу, мои ноги по-прежнему держали его кольцом, и он был во мне.

Жан-Клод дышал отрывисто, затуманенные глаза смотрели мне в лицо.

— Mon Dieu!

— «Вау» — это слишком по-школьничьи, а «потрясающе» — явно недостаточно, — сказала я. Потом попыталась тронуть его лицо, но руки не слушались. — Только ты мне обещай, что мы как-нибудь ещё попробуем.

Он улыбнулся, и улыбка эта была усталой, но полной абсолютного наслаждения.

— Такое обещание, ma petite, я буду счастлив дать.

— Смотри, заставлю тебя его выполнить.

— О нет, — ответил он, и оказалось, что у него ещё хватило сил прильнуть ко мне. — Это я тебя заставлю его выполнить.

Глава сорок пятая

Мы составили план на остаток ночи. Когда к нам вернутся силы, и мы сможем встать, прежде всего оденемся. Потом возьмём Натэниела и поедем в «Цирк Проклятых». Натэниела куда-нибудь сунем отлёживаться, а мы с Жан-Клодом устроим себе приятную горячую ванну. Однако не успели мы ещё выполнить план насчёт напялить шмотки, как зазвонил мой сотовый.

Я очень была настроена не отвечать, потому что никто не звонит в три часа ночи с добрыми вестями. В окошке мигал номер детектива сержанта Зебровски.

— Блин, — сказала я с чувством.

— В чем дело, ma petite?

— Из полиции. — Раскрыв телефон, я сказала: — Ну, Зебровски, что у тебя там стряслось?

— Сама ну. Я на той стороне реки, в Иллинойсе. Угадай, на что я смотрю?

— На другую убитую стриптезершу.

— Как ты угадала?

— Я экстрасенс. Спорить могу, ты хочешь, чтобы я приехала посмотреть на тело.

— Спорить никогда не надо, но сейчас ты выиграла.

Я посмотрела на себя, на залитую кровью грудь, на сочащуюся до сих пор ранку.

— Приеду, как только отмоюсь.

— Ты в куриной крови?

— Вроде того.

— Понимаешь, труп никуда не денется, но свидетели начинают нервничать.

— Свидетели? У нас есть свидетели?

— То ли свидетели, то ли подозреваемые.

— В смысле?

— Приезжай в клуб «Сапфир», сама разберёшься.

— «Сапфир» — дорогой клуб, который называет себя «клубом для джентльменов»?

— Анита, я шокирован. Даже не думал, что ты — завсегдатай стрип-баров.

— Они там хотели использовать стриптизеров-вампиров, и я ездила с ними на переговоры.

— А я и не знал, что это входит в твои должностные обязанности.

Будь это Дольф, я бы не стала отвечать, но Зебровски пока нормален.

— Церковь Вечной Жизни не разрешает своим членам выступать в стриптизе и вообще делать что бы то ни было, что церковь считает сомнительным нравственно. Так что клубу нужно было разрешение Жан-Клода, чтобы пригласить вампиров с соседних территорий.

— И он дал разрешение?

— Нет.

— А ты ездила с ним, чтобы помочь ему решить?

— Нет.

— Тогда, значит, одна ездила?

— Нет.

Он вздохнул.

— Ладно, черт с ним, просто приезжай быстрее. Если, как ты говоришь, вампирам положено держаться от этого заведения подальше, твой бойфренд будет недоволен.

— Только чтобы их не было на сцене, — сказала я. — Остальное — не наше дело.

— На сцене не было. Платных, по крайней мере, — сообщил Зебровски.

— Ты говорил о свидетелях или подозреваемых, а теперь говоришь, что на сцене вампиров не было. Блин, так ты там прижал кого-то из вампиров, что были в публике?

— Приезжай и посмотри, только побыстрее, а то рассвет скоро.

Зебровски повесил трубку.

Я тихо выругалась.

— Я так понимаю, что наша сибаритская ванна сегодня не состоится, — сказал Жан-Клод.

— К сожалению, да.

— Если не ванна, то я предложил бы тебе душ на скорую руку.

Я вздохнула.

— Ага. В таком виде к полиции мне лучше не ехать.

Он посмотрел на забрызганное кровью собственное тело и улыбнулся:

— Думаю, что мне тоже.

— Давай сэкономим воду и пойдём в душ вместе, — предложила я.

Он приподнял бровь и улыбнулся. Эта улыбка говорила больше любых слов.

— Ладно, ладно, понимаю, мы там отвлечёмся.

— Не уверен, что у меня найдутся силы, как ты это сформулировала, «отвлечься».

— Прости, все забываю, что мальчики не так быстро восстанавливаются, как девочки.

— Я не человек, ma petite, и с новой дозой крови я бы обязательно восстановился.

— Правда? — У меня чуть быстрее забился пульс от этой мысли. Черт побери, я же слишком устала и слишком себе все натёрла, чтобы об этом думать!

— Истинная.

— Знаешь, если я ещё отдам сегодня кровь, мне нехорошо будет.

— Это не обязательно должна быть твоя кровь, — сказал он.

Я уставилась на него, а он на меня. И я сказала то, что думала, хотя уже почти отучила себя от такой привычки:

— Так что, ты можешь взять у меня кровь, и мы будем трахаться, а рядом будет стоять донор, ты возьмёшь у него, и мы снова трахнемся. И так можно набрать полную спальню доноров и пилиться до тех пор, пока не выдохнемся намертво или не сотрём себе все до мяса?

Я вроде как шутила. Выражение его лица было совсем не шутливым. От этого выражения, от его взгляда я покраснела.

И вдруг возник такой яркий образ, что, если бы я не лежала и без того на полу, то оказалась бы там. А увидела я Бёлль Морт, лежащую на широкой кровати, окружённой свечами. На той же кровати были и Ашер с Жан-Клодом. К столбам кровати привязаны были мужчины, бледные и голые. Кровь блестела на контурах их тел, на шее, на груди, под руками, стекала по ногам. Не из одного укуса или даже двух, а столько, что не сосчитать. У одного голова упала на грудь, тело повисло на верёвках. Если он и дышал, я этого не заметила.