Бастарды - Эльхан Аскеров

– Что здесь происходит?

К нему быстро подошел дежурный десятник и, отдав салют, четко доложил:

– Вот, мастер, прибыли целым караваном и не желают идти на постоялый двор. Эта женщина утверждает, что вы ее знаете и требует немедленной встречи с вами. Назвалась младшей графиней Мадерра.

Молча кивнув, Ал-Тор направился на площадь. Перейдя через мост, юноша остановился и молча посмотрел на всадницу. Опустив плеть, девушка вскинула голову, приняв гордый вид.

– Вы хотели меня видеть. Я вас слушаю. Что привело вас в мои земли, графиня?

– Мы так и будем говорить на улице? – заносчиво спросила она.

– Я не ожидал гостей, и у меня есть неоконченные дела.

– Значит, вы не пригласите меня в дом, не угостите глотком вина?

– Боюсь, мое вино придется не по вкусу такой утонченной и сведущей в куртуазности госпоже, как вы. Это просто казарма. А кроме того, я не хочу осквернять стены своего дома чужими оскорблениями.

– Значит, вы все еще дуетесь на меня за ту невинную шутку?

– За такую шутку я бросаю вызов и убиваю. А дуться я просто не умею. Для этого я слишком невоспитан. – Жестко усмехнулся Ал-Тор.

– Но я все-таки женщина и имею право на капризы.

– Имеете, но только в своем уделе.

– Ну хорошо, а если я извинюсь, вы перестанете злиться?

– Не вижу необходимости в ваших извинениях. Если вы хотите попасть к моей белошвейке, то вас проводят. Но предупреждаю, это мой удел и здесь никто не имеет права обижать моих людей. Подумайте, прежде чем что-то сказать или сделать. А теперь прошу меня извинить. – Ал-Тор отвесил легкий поклон и, развернувшись на каблуках, двинулся обратно в замок. Увидев, что он уходит, девушка поспешила остановить его.

– Граф, постойте! Я приехала не ради вашей белошвейки, точнее, не только ради нее.

– Только не говорите мне, что вам стало стыдно за ваш поступок и вы приехали принести свои извинения.

– Но это так. Я хочу, чтобы мы стали друзьями.

– Не стоит осквернять свои уста ложью, госпожа. Я знаю, что у вас серьезные денежные проблемы и вы решили поправить свои дела за мой счет. Я, может быть, и мужлан, но не дурак.

– Да, похоже, вы действительно не дурак, – разочарованно протянула графиня.

– Именно. Я владею уделом, который в два раза больше любого другого в этих краях. У меня есть все, чего только может пожелать человек в моем возрасте.

– Я это вижу, – проворчала девушка, окидывая поселение завистливым взглядом.

– Ну и зачем мне в друзьях нищие, которые только и мечтают прибрать все это к рукам?

– Вы считаете, что я приехала просить денег? – вскинулась девушка.

– Нет. Вы приехали, чтобы любыми путями стать здесь хозяйкой. Не получится. Думаю, вам лучше уехать.

– Вы гоните меня?

– Да. Никому из вашей компании на моей земле места нет и не будет, – жестко закончил юноша и, развернувшись, ушел в замок, оставив растерянную графиню сидеть в седле и молча кипеть от негодования.

Вернувшись на тренировочный двор, Ал-Тор в очередной раз разогнал по углам десяток новобранцев и в сердцах так пнул врытый в землю столб, что переломил его у основания. Кое-как успокоившись, юноша подозвал Топ-Гара и приказал готовиться к поездке в Бангу.

Через два дня караван, состоявший из трех десятков бойцов и четырех подвод, запряженных тяжеловозами, направился в сторону бухты. Проводником на этот раз стал сам казначей, не доверивший торг никому из сослуживцев. Несмотря на все уговоры, старик заявил, что такое ответственное дело он должен совершить сам. И что отпустит их одних только когда мастер соберется ехать за рабыней, а все, что касается ремесел, это только его дело и доверить такую ответственность дряхлым пням с отбитыми мозгами все равно, что выбросить деньги в выгребную яму.

Добравшись до города без приключений, гвардейцы заняли один из лучших постоялых дворов неподалеку от рынка и, моментально обжившись, как это умеют люди, привыкшие много путешествовать, собрались в общем зале на совет.

Решать, кто из мастеров на что способен и говорит ли он правду, должны были сами ветераны, по долгу службы знавшие много различных ремесел. В замке требовались и ткачи, и бондари, и столяры, и многие другие мастера. Решено было не брать только кузнецов. Об этом Ал-Тора просил Разман, утверждая, что мастеров пока хватает, и для расширения дел нужно сначала построить новые кузницы. Можно было приобрести только ювелиров.

Гвардейцы успели выпить только по кружке вина, когда двери распахнулись от мощного пинка и в зал ввалилось разом человек десять самого разношерстного народа. Верховодил этой ватагой крепкий купец средних лет в пропыленном плаще, накинутом поверх шелковых одеяний ярких, кричащих расцветок. За широким кушаком торчала кривая сабля карабелла.

Все остальные были одеты менее роскошно, но добротно, а на пальцах и в ушах поблескивало золото. Единственным, что роднило всю группу, было оружие. За поясом каждого вошедшего торчала сабля и кинжал.

Ввалившись в харчевню, купец с порога заорал:

– Эй, хозяин, вина и лучшие комнаты мне и моим людям!

– Простите господин, но все комнаты заняли вот эти люди. Они сняли постоялый двор и харчевню на все время, пока будут в городе.

– Вот эти? – небрежно ткнул пальцем купец в сидевших за столами гвардейцев.

– Они самые, господин.

– Так избавься от них.

– Но как?

– Это твое дело. Я вернулся в город и хочу повеселиться.

– Я не могу выгнать этих людей. Они оплатили свой ночлег, – неожиданно твердо ответил хозяин.

– Тогда мы их выгоним, – небрежно бросил купец, направляясь к ближайшему столу.

– Эй, вы. Собирайтесь и отправляйтесь искать себе место. В этом постоялом дворе остаюсь я и мои люди.

– А если нет? – небрежно спросил один из ветеранов.

– Ты, что, старик, совсем ополоумел? Жить надоело? А ну живо выметайтесь, пока я не приказал вас выбросить! – взревел купец, обнажая саблю.

Это послужило сигналом всем гвардейцам. В мгновение ока все тридцать ветеранов обнажили оружие. Никто из вошедших не успел даже пошевелиться, когда у горла каждого оказался отточенный до бритвенной остроты клинок.

Медленно поднявшись, Ал-Тор подошел к купцу и, заглянув ему в глаза, устало покачал головой.

– Как же вы мне все надоели.

– Кто все? – прохрипел купец, испуганно косясь на прижатый к его горлу меч.

– Все вы, тупые, самонадеянные болваны. Не научившись толком обращаться с мечом, вы начинаете задираться и нарываться на дуэль. Считаете себя непревзойденными мастерами боя, а сами не способны продержаться и трех терций против настоящего мастера. Вы умеете только отнимать нажитое честным трудом у беззащитных, а когда получаете серьезный отпор, бежите жаловаться страже. Убирайтесь! Убирайтесь, пока я не взялся за оружие, потому что тогда ни один из вас не уйдет отсюда живым.