Время жить. Сопряжение миров - Мила и Виктор Тарнавские
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Решает, – неожиданно кивнул дядя. – Она прилетит, вы посмотрите друг на друга, проверите интерференцию. Если совсем друг другу не приглянетесь, помолвки не будет. Или будет, но не с тобой.
– То есть?! – неожиданно подскочил отец.
– Тоже поженихаться захотелось? – ехидно хмыкнула бабушка. – Ан не про тебя оно!
Принц Клоэрмэ сконфуженно опустился на место, а внимание императрицы-матери снова обратилось на Кэноэ.
– Запомни, внучек, и внутри себя удержи, не болтай, – обратилась она к нему самым серьезным голосом, от которого почему-то начала подрагивать нижняя часть спины. – Вас, прынцев, здесь пятеро. Всем вам Кээрт приходится троюродной сестричкой, если еще чего не понял. Интересы Императорского Дома требуют, чтобы она стала супругой одного из вас. Ибо нечего такое сокровище на сторону отдавать. Да и закрепить кое-что требуется.
Кэноэ непроизвольно кивнул. О том, что принцев и принцесс выводят, словно породистых твуэмов, он был в курсе и давно перестал комплексовать по этому поводу.
– В общем, мы посовещались, и я решила, что из вас, детишек, ты выглядишь самым подходящим. Но не задавайся, а то Кээрт, знаешь ли, тоже будет выбирать! Послезавтра вы с ней встретитесь, а там видно будет. Только смотри, зря языком не трепи! А то узнаю – уши оторву, вместе с языком!
– Н-не буду!
Кэноэ согласно закивал. Когда бабуля пребывала в таком настроении, как-то не тянуло проверять реалистичность ее угроз.
– Теперь ступай! – эти слова прозвучали в его ушах сладостной музыкой. Неужели его отпускают? – А мы тут пока еще… посекретничаем!
С огромным облегчением Кэноэ вывалился из кабинета в коридор, где был тут же подхвачен верным другом и братом Коэло.
– Рассказывай! Что они от тебя хотели?!
Вообще-то грозная бабуля настоятельно советовала не болтать. Но у них с кузеном давно не было секретов друг от друга. Да и не станет он ничего разносить. Поэтому Кэноэ выложил ему практически все.
– Да, это ты попал, – коротко подытожил кронпринц.
– Ага, – уныло согласился Кэноэ. – И самое главное, почему именно я?!
– А меня за что? – процитировал кузен одну из любимых бабушкиных поговорок. – Не знаю. Может, из-за твоих прогулок. Решили посадить тебя на более короткий поводок.
– Да ну тебя!
Кэноэ слегка надулся. Именно потому, что версия была весьма вероятной, а Коэло с самого начала не одобрял его увлечения. Внезапно ему на ум пришла новая мысль.
– Слушай, ты же на Таангураи бывал!
– Аж два раза. Интересная планетка. Ты это к чему?
– Если ты там бывал, то и Кээрт, наверное, видел. Какая она?
– Ну, ты спросил! Меня же в последний раз туда возили лет восемь или девять назад. Хотя ее я припоминаю… – кузен задумался. – Правда, не скажу, что я ею заинтересовался. Это у тебя с Кээрт год разницы – у меня чуть побольше. Поэтому я тогда воспринимал ее как малолетку.
– И все-таки, что ты о ней помнишь?
– Сейчас, дай с мыслями собраться… В принципе, если она не испортилась за последние годы, то тебе должна понравиться. Насчет фигуры не скажу, тут уж, что выросло, то выросло. Но на лицо весьма симпатичная. И волосы длинные, как ты любишь, роскошного такого натурального светло-золотистого оттенка…
– А общаться с ней хоть можно было?
– Да это сколько угодно! Мозги тогда у нее точно были. Помню, пару раз она меня даже в тупик ставила. И обыгрывала постоянно, что в тосочки, что в круанх! Зубастая звездочка!
– Умная женщина – что оголенный провод без изоляции, – воспроизвел Кэноэ запомнившуюся ему цитату из известного кинофильма.
– Нет. Она совсем не злая и не язва. В то время была, во всяком случае. И вообще, мне она сейчас вспоминается как позитивная такая, заводная девчонка… – Коэло вдруг замолчал. – Знаешь, начал я ее описывать, и вдруг самому захотелось... Слушай, если она тебе по какой-то причине не подойдет, отдай ее мне!
– Я ее лучше Мо предложу, – хмыкнул Кэноэ. – Это будет шутка года.
– Да, шуточка будет веселая. Это же представляешь, сколько всего станет для него недоступным?! Наши развлечения, вино, девочки...
– Эй, постой! – почувствовал подвох Кэноэ. – Получается, если я женюсь, то это мне от всего придется отказываться?
– Ясное дело. Но ты держись и мужайся! – кузен, скалясь, похлопал его по плечу. – Закрой глаза и подумай, что исполняешь долг перед Императорским Домом… и не самым неприятным способом!
– Смотри, сам нарвешься!
Коэло демонстративно одернул рукава, готовясь к шуточной потасовке. Но тут их невовремя разыскал герольд.
– Ваше высочество, ваше высочество! – кланяясь, зачастил он. – Начинается церемония проводов дня! Ваше присутствие необходимо!
– Не необходимо, а обязательно, – проворчал про себя Кэноэ, но, конечно, пошел.
Все эти ежедневные церемонии надоели ему до ужаса, и он, понятно, старался от них увиливать. Но раз его нашли и застукали, сбегать было бы недостойно.
Переодевшись в ритуальное, они с кузеном заняли привычные места в небольшом Дворцовом Храме Дня и Ночи. На противоположной стороне Кэноэ заметил родителей. Отец, который явно скучал, втихомолку корчил рожи распорядителю. Мать неодобрительно на него поглядывала, но пока никаких действий не предпринимала. А вот принцессы Кэвироа со всем ее семейством в Храме чего-то не наблюдалось, и Кэноэ даже немного им позавидовал. Если его завтра утром поднимут с постели для церемонии встречи нового дня, надо будет обязательно зайти к ним и растолкать Мо и Вииска.
Служители засуетились, зажигая лампадки и поправляя драпировки. Раздался звонкий торжественный удар гонга. Кэноэ, перестав оглядываться по сторонам, принял подобающую позу. Зажглись прожектора, заливая Храм красно-оранжевым цветом заката. Включились камеры. В алтарную часть вступил Император, невыносимо величественный в тяжелых церемониальных одеждах. Его сопровождали императрица тетя Стоэмран, женщина очень красивая, но какой-то ледяной, безжизненной красотой, и стайка закатных фрейлин в пышных платьях цветов от оранжевого до темно-фиолетового.
Началась церемония. Кэноэ совершал привычные действия совершенно автоматически, не задействуя мозги. Мысли его витали очень далеко отсюда… наверное, в космосе, где все еще летел корабль, идущий от Таангураи. Он пытался обдумать положение, в которое угодил.
Безусловно, слова кузена глубоко удручали его.
Нет, он решительно не готов так радикально менять свой образ жизни! Это же, небось, после свадьбы его станут
