Ленинград в борьбе за выживание в блокаде. Книга вторая: июнь 1942 – январь 1943 - Геннадий Леонтьевич Соболев

сапоги – что еще надо солдату. Помкомвзвода Вера Соловьева провела по отделам: здесь – такие операции, тут – такие-то, будем собирать боеприпасы для фронта.

И началась работа.

…Я смотрю на сохранившиеся у некоторых ветеранов фотографии. Сырая – даже на фото заметно, – промозглая землянка в полсотни квадратных метров, два покрытых резиной стола, проем в стенке…

– Вот через эту «дыру», – поясняет мне Александра Кузьминична, – Тася Семенова (Таисия Александровна, она тогда молоденькая и еще с силой была) подавала нам выстрелы. Вера Соловьева – с тюлевой фабрики – принимает и кладет их на стол. Двое ввинчивают в них взрыватели: первая – Рая Мулькова (Ираида Васильевна, сейчас в Тихвине живет) – раз – ключиком полукруг, чтобы взрыватель вошел правильно, а Клавдия Сергеевна Константинова (Китова сейчас) – уже «на нет» докручивает… Как «накрутишься» вот так по семь, восемь, до двенадцати тысяч раз доходило в смену, – так трупом на нары и свалишься… Но ведь работали. И еще покрикивали: «Не задерживай потока! Давай скорей, старшина!..».

Сама я частенько на укладке стояла. Тут уж вместе с мужичками работали: тяжело – в ящичек-то это минимум когда два выстрела входило, а так – три, четыре; для семидесяти шести полковых и дивизионных – и по пять штук.

Но вообще-то я на всех операциях побывала: и в гильзовом на нагелях, и на маркировке, и на взрывателях… Кроме, пожалуй, второго отдела – у нас его в шутку «блатным» называли: там патронирование – пороховые заряды вкладывали или насыпали в гильзы. Работа чистая, сухая и не тяжелая. Туда мы самых слабеньких направляли…

А Говоров? Говоров у нас себе такую шишку о притолоку набил в землянке, что не знали, что и будет! Здорово стукнулся головой… А я стою по стойке «смирно», вся распаренная, грязная, в ватных штанах, майке, и не знаю, что делать. Промямлила что-то вроде того, что извините, что не по форме… Промолчал. Потом стал спрашивать… А что говорить? – и так все видно. Помню, он спросил: «Смена вам бывает?» – «Пока не выполним задания – какая смена…» – «Увеличьте норму мыла, пожалуйста, – попросила Таня Добычина, – а то очень уж работа грязная…».

Говоров и уехать не успел, как уже позвонили из штаба тыла и сообщили, когда можно приехать за мылом, специальным рабочим и теплым обмундированием и другим имуществом.

Командующий пробыл у «пэсээмовцев» долго и под вечер вручил в красном уголке пятерым из них ордена и медали.

– Я как получила свою медаль «За боевые заслуги», – улыбается Александра Кузьминична, – так, на что уж была бой-баба, только прошептала: «Служу Советскому Союзу» – И как дура расплакалась… Потом каждый день бегала к офицерам, выпрашивала мастику, чтобы медаль почистить…

– Вот после этого у нас и началась самая тяжелая работа, – вздохнула Александра Кузьминична Афанасьева, старшина роты в отставке, – по двенадцать, по пятнадцать тысяч выстрелов собирали в сутки. И никто не плакался. Как Говоров тогда сказал – фронту нужно…

Демидов В. И. Снаряды для фронта. Л., 1985. С. 215–218.

Из воспоминаний начальника Инженерного управления Ленинградского фронта Б. В. Бычевского

…Погода стояла мягкая, и лед на Неве нарастал медленно. Мы в управлении приуныли. Перспектива взрывать лед и зимой наводить понтонный мост через Неву для тяжелых танков совсем не улыбалась.

Из Москвы меня уже не раз спрашивал начальник инженерных войск Красной Армии генерал-лейтенант М.П. Воробьев о наших планах. По его мнению, необходимо строить наплавной мост; усилить тонкий лед под тяжелые танки вряд ли удастся.

В эти дни я встретил старого друга – метростроевца Ивана Георгиевича Зубкова. Он тоже решал сложнейшую инженерную задачу – строил железнодорожный мост на сваях через все Ладожское озеро.

– Работенка нам по плечу! – хвалился Зубков. Тридцать километров свайного моста! Слыхал ты что-нибудь подобное?!

– Черт тебя знает, Иван, что ты еще выдумаешь за время войны! – посмеялся я. – Столько свай забивать – это же на всю зиму хватит! А если будет большая подвижка льда? Срежет твои опоры.

– Сбережем! Вот увидишь!.. С первым поездом сам поеду.

Потом Иван Георгиевич переходит на полушепот:

– Ты мне вот что скажи, начальник. Слыхал я, что вы усиленно к прорыву блокады готовитесь. Успею я к тому времени на Ладоге мост достроить или придется всю технику и людей на Неву перебрасывать?

Посвящать его в сроки и план операции я не мог.

Но рассказал о своих затруднениях. Зубков присвистнул:

– Ну, братцы, не завидую я вам. По-моему, дохлое это дело.

И все же наши инженеры нашли выход из положения.

Через несколько дней после встречи с Зубковым ко мне зашел начальник технического отдела майор Л. С. Баршай.

– Товарищ генерал, дерево-ледяную балку придумали. Вот посмотрите.

Проект действительно отличался оригинальностью и новизной. Товарищи из технического отдела предлагали колейный настил и поперечины его – шпалы – крепить ко льду сквозными болтами. Болты смерзнутся со льдом, и настил как бы приварится ко льду. Даже Пилипец, скептически воспринимавший каждое новшество, на этот раз одобрительно запыхтел трубкой:

– Молодцы. Лучше не придумаешь.

Николай Михайлович Пилипец так загорелся идеей Баршая, что сам взялся за подготовку к испытаниям.

41-й батальон, которым командовал теперь капитан Е. П. Гуляницкий, построил на Неве пробный участок настила. На него поставили тягач с грузом в тридцать тонн. Прогиб льда оказался небольшим, конструкция выдержала груз. Теперь надо было опробовать ее при движении танка Т-34. Для этого требовалось разрешение.

Говоров принял меня вечером. Он внимательно, неторопливо рассматривал проект настила, когда в кабинет вошел К. Е. Ворошилов, приехавший в Ленинград в качестве представителя Ставки.

Увидев на столе чертеж, маршал со свойственной ему живостью заинтересовался им.

– Ишь, хитрецы, что надумали! – удивился он. – Когда испытываешь, Бычевский?

Узнав, что намечаем заняться этим на следующий день, предложил:

– Давайте, Леонид Александрович, поедем. Очень интересная конструкция.

Говоров продолжал молча рассматривать чертеж, расчеты и план организации скоростных работ. Затем покачал головой:

– Я думаю, подождем ехать, Климент Ефремович.

Лучше, если понтонеры с Барановым вначале сами проверят.

– Ничего, ничего! Готовь, Бычевский, на завтра испытания. Приедем.

Мои попытки уговорить Ворошилова пока повременить ни к чему не привели. Говоров недовольно пробурчал что-то, но Ворошилов еще раз подтвердил, что обязательно приедет.

И вот на другой день на Неву в район Ново-Саратовской колонии нагрянула большая группа командиров. Помимо К. Е. Ворошилова, Л. А. Говорова и А. А. Кузнецова приехали Г. Ф. Одинцов с несколькими артиллеристами и много танкистов.

Командующий бронетанковыми войсками генерал В. И. Баранов докладывает Л. А. Говорову о готовности к испытаниям. На лед сначала выходят танки Т-60 из