Приключения Ричарда Шарпа. т1. - Бернард Корнуэлл

– Спасибо, сэр, – сказал Шарп, догоняя Севаджи.

– Вам следует обучиться этому искусству.

– Я уж лучше останусь пехотинцем, сэр. Так спокойнее. Не то что сидеть на этих зубастых тварях. Каждая только и мечтает, как бы лягнуть тебя копытом или цапнуть за руку.

Индиец рассмеялся. Уэлсли уже остановился и теперь поглаживал своего жеребца по влажной шее. Вопреки ожиданиям, короткая погоня только добавила ему энтузиазма. Повернувшись в седле, он посмотрел вслед удирающей маратхской кавалерии.

– Добрый знак! – весело воскликнул генерал.

– Знак чего, сэр? – спросил Севаджи.

Уэлсли уловил в голосе индийца скептическую нотку.

– По-вашему, от сражения лучше воздержаться?

Севаджи пожал плечами, очевидно, не зная, как бы потактичнее выразить несогласие с решением генерала.

– Сражение, сэр, не всегда выигрывает сильнейший.

– Вы имеете в виду, не всегда, но чаще всего, не так ли? И полагаете, что я чересчур импульсивен? – Индиец, не пожелав вступать в обсуждение спорной темы, отделался тем, что снова пожал плечами. – Что ж, посмотрим. Посмотрим. Согласен, выглядит их армия внушительно, но, как только мы разобьем их регулярные части, остальные просто побегут.

– Надеюсь, что вы правы, сэр.

– Все зависит от этого. – Генерал отвернулся и продолжил путь к лагерю.

Шарп вопросительно посмотрел на Севаджи.

– Что, сэр? Считаете, драться глупо?

– Это безумие, Шарп. Совершенное безумие. Но возможно, у нас нет выбора.

– Нет выбора?

– Мы допустили ошибку. Зашли слишком далеко и оказались слишком близко к противнику. Теперь остается либо атаковать его, либо убегать, и в обоих случаях драться. Беря инициативу на себя, мы просто делаем драку короче. – Индиец повернулся и протянул руку в сторону скрытой холмами Кайтны. – Знаете, что там, за рекой?

– Нет, сэр.

– Еще одна река. – Он указал на восток. – В двух милях отсюда обе эти реки сливаются. Если мы переправимся на том участке, то окажемся на косе, и тогда путь только один – вперед, через стотысячную армию маратхов. Смерть слева и вода справа. – Севаджи рассмеялся. – Такова цена спешки, сержант!

Впрочем, если Уэлсли и ошибся, на его боевом духе это никак не сказалось. Вернувшись в Наулнию, он первым делом распорядился расседлать и протереть Диомеда, после чего принялся раздавать приказания. Армейский обоз останется в Наулнии. Повозки втащить на улицы, а улицы перекрыть, дабы обоз не разграбили маратхские кавалеристы. Для охраны его выделить батальон сипаев. Мера необходимая, но Маккандлесс, услышав, что и без того малочисленная армия лишается еще пятисот пехотинцев, застонал от отчаяния.

Оставшейся в Наулнии кавалерии было приказано седлать коней и отправляться к Кайтне, чтобы выставить заслон на южном берегу. Уставших после утреннего марша пехотинцев выгоняли из палаток и строили в шеренги.

– Ранцы не брать! – орали сержанты. – Только мушкеты и патронные сумки! Никаких ранцев! Вперед, ребята, на воскресную битву! Кончай молиться, становись в строй! Шевелись, парень, ноги в сапоги! Кому-то же надо убивать нехристей! Живей, живей! Проснись! Давай!

Первыми выступили дозорные отряды, сформированные из семи полурот – по одной от каждого батальона. На другой стороне протекавшей к северу от Наулнии мелкой речушки их ждал один из генеральских адъютантов, который направлял войска на дорогу к Пипулгаону. За дозором выступил 74-й королевский батальон, сопровождаемый своей артиллерией. За ним проследовали второй батальон 12-го Мадрасского полка, первый батальон 4-го Мадрасского полка, первый батальон 8-го Мадрасского полка и первый же батальон 10-го Мадрасского полка. Замыкали колонну горцы 78-го королевского батальона. Шесть подразделений перешли реку и двинулись дальше по протоптанной дорожке между засеянными просом полями под жгучим индийским солнцем. Врага видно не было, но слухи о близости неисчислимой маратхской армии уже гуляли по колонне.

Около часа дня где-то ударили две пушки. Звук получился сухой и резкий, эхо всколыхнуло дрожащее над землей марево, но никто ничего не увидел. Стреляли слева, и офицеры сказали, что где-то там должна быть кавалерия, и это означало, что либо кавалеристы открыли огонь по неприятелю, либо неприятель встретил кавалерию своим огнем. В любом случае ничего страшного не случилось, поскольку за двумя этими выстрелами наступила тишина. Маккандлесс, нервы которого были напряжены до предела ожиданием неминуемой катастрофы, повернул было на запад, чтобы выяснить, что там происходит, но, подумав, отказался от напрасной затеи и вернулся на дорогу.

Через какое-то время пушки заговорили снова, но и в этих выстрелах не было ничего тревожного, и прозвучали они как-то монотонно, скучно и одиноко. В горячке боя орудия бьют иначе, чаще и настойчивее, а эти стреляли как будто от безделья, лениво и вяло, словно бомбардиры выполняли скучную обязанность где-то на Олдершот-Хит.

– Их или наши? – спросил у Маккандлесса Шарп.

– Думаю, наши, – ответил шотландец, сворачивая в сторону, чтобы пропустить отряд из примерно шестидесяти пионеров-сипаев, вооруженных кирками и лопатами.

Их задача состояла в том, чтобы побыстрее достичь Кайтны и убедиться, что ее берега не слишком круты для тащивших орудия быков. Вслед за саперами к голове колонны проскакал Уэлсли, сопровождаемый вереницей адъютантов. Маккандлесс присоединился к кавалькаде, а Шарп пристроился к Дэниелю Флетчеру, восседавшему на крупном чалом скакуне и державшему на длинном поводе расседланного Диомеда.

– Это ему на смену, когда гнедой устанет, а чалый, – ординарец пошлепал коня по крупу, – про запас, на случай, если тех обоих убьют.

– А твои какие обязанности?

– Мое дело быть рядом, чтобы подвести, когда потребуется, коня и не дать генералу умереть от жажды. – И действительно, на ремне у Флетчера болталось не меньше пяти фляжек, под которыми висела тяжелая сабля в металлических ножнах. Оружие у ординарца Шарп увидел впервые. – Страшная штука, – поймав взгляд сержанта, гордо сообщил драгун. – Широкий клинок. Отлично режет.

– Уже испробовал?

– Однажды. Против Дхундии, – ответил Флетчер. Дхундия был вожаком хозяйничавшей в Майсуре разбойничьей шайки, чьи бесчинства в конце концов истощили чашу терпения Уэлсли, бросившего против бандита кавалерию. Дело решилось в короткой схватке, из которой британцы вышли безусловными победителями. – А неделю назад я отрубил им голову козе. Пошла генералу на ужин. – Ординарец вытащил загнутый клинок. – Впрочем, думаю, бедняжка сдохла еще раньше от страха, когда увидела это лезвие. Представляешь, срубил начисто, одним ударом. Посмотри сам. – Он протянул саблю Шарпу. – Видишь, что там написано? Над рукоятью.

Шарп повернул клинок у солнцу.

– Гарантировано – никогда не подведет, – прочитал он вслух и усмехнулся – шутливое хвастовство казалось неуместным на орудии, предназначенном для убийства.

– Сделано в Шеффилде, – продолжал, забирая саблю, Флетчер. – С гарантией. Не подведет! Отличный резак, английское качество. Таким можно разрубить человека пополам, если, конечно, ударить правильно.

Шарп ухмыльнулся.

– Я больше на мушкет полагаюсь.

– Это для пехоты. А всаднику полагается сабля. Верхом из мушкета стрелять не станешь – здесь клинок нужен.

Шарп пожал плечами.

– Не знаю. Никогда таким не пользовался.

– Дело не такое уж и трудное, – снисходительно, как человек, освоивший нелегкое ремесло, заметил Флетчер. – Руку надо держать прямо. Когда дерешься против кавалерии, пускай в ход острие, потому что, если согнешь руку в локте, противник запросто рубанет тебя по запястью. А пешего просто руби – сделать тебе он все равно ничего не может. Особенно при отступлении. Только вот конь тебе нужен другой. – Драгун презрительно взглянул на безымянную лошаденку Шарпа. – Знаешь, она у тебя больше на пса-переростка смахивает. Не лает?

Дорога вышла на пригорок, самое высокое место между двумя реками, и Флетчер в первый раз увидел развернувшуюся на дальнем берегу Кайтны вражескую армию.

– Да их там миллион! – Он негромко присвистнул и вложил саблю в ножны.

– Будем бить по флангу, – сказал сержант, повторяя слова генерала.

Насколько он смог понять, план состоял в том, чтобы перейти реку по не существующей для всех, кроме Уэлсли, переправе, атаковать левый фланг неприятельской пехоты и выйти в тыл основным силам маратхской армии. План представлялся ему вполне разумным, потому что, обойдя с востока развернутого к югу противника, британцы получили бы неоспоримое преимущество перед не ожидавшим такого маневра врагом.

– Вот уж точно орда! – выдохнул в изумлении Флетчер, но тут дорога пошла вниз, и противник скрылся из виду. – И все-таки он в себе уверен.