Дороги и сны - Оксана Панкеева

— В таком случае мы сначала расспросим их самих, а потом уж, если потребуется, полезем в болото, — отозвался мэтр, аккуратно возвращая ученику обратно его вранье.

Мафей надулся и умолк, а Кантор стряхнул с себя наваждение и едва удержался от желания надрать паршивцу уши здесь же и немедленно. Мальчишка точно что-то знал, и ему позарез нужна была эта пирамида, просто жизненно необходима, но он бы скорее сам себе уши оторвал, чем назвал истинную причину.

Почему Мафею понадобилось что-то скрывать, Кантор так и не понял, но одна вещь была для него ясна, как весеннее небо: сегодня ночью юный авантюрист попытается тайком сбежать и добраться до предмета своих стремлений.

Весь остаток пути кабальеро безуспешно ломал себе голову: как бы так извернуться, чтобы и Мафея из виду не выпустить, и успеть повидаться во сне с Шелларом. Уж этот-то быстро сообразит, что к чему и как скрытного мальчишку расколоть.

Как оказалось, его умственные подвиги были совершенно напрасны. Если почтенный мэтр и уступал своему венценосному воспитаннику в некоторых узкоспециальных вопросах, то уж в нехитрых замыслах любимого ученика разбирался ничуть не хуже. Едва Мафей забрался под одеяло и закрыл глаза, коварный наставник одарил упрямца усыпляющим заклинанием и как ни в чем не бывало сообщил Кантору, что сегодня они дежурят вдвоем.

— Господин наместник? — Похоже, Шеллар был удивлен поздним визитом настолько, что это даже можно было заметить по его обычно непроницаемому лицу. — Вы еще работаете? Я полагал, что вы давно удалились к Ольге.

— Я там был, — признался Харган. — Мы поужинали и поговорили. А потом… я посмотрел — она совсем сонная — и отпустил ее спать. А мне пока не хочется, вот я и зашел к тебе.

— И это все?

Харган никогда не мог понять, как его советник ухитряется видеть между строк и слышать несказанное, но давно отказался от попыток умалчивать уже замеченное.

— Она меня поцеловала, — понизив голос, поделился он.

— Я же вам говорил, — пожал плечами Шеллар. — С ней нетрудно столковаться. А нравитесь вы ей уже давно, достаточно вспомнить, как она спасала вас от заговорщиков. Кстати, если бы не этот досадный случай, нанесший вред ее здоровью, вы бы уже давно перешли от поцелуев к делу. А теперь, к сожалению, даже не знаю, что из всего этого выйдет.

— Я тоже. — Харган по привычке оседлал стул. — А насчет перехода она мне сама сказала. Дескать, очень я ей симпатичен, и хотелось бы ей продолжить то, что мы тогда в воздухе начали, но за ребенка боится. Я даже не знаю…

— Не знаете, сможете ли быть достаточно осторожны? — беспощадно уточнил всезнающий советник. — В таком случае лучше не рисковать. Только испортите все.

— Да не только в этом дело… Я теперь не знаю сам, нужно ли мне это… вернее, то ли это, что мне нужно… то есть она ли мне вообще нужна, или меня, как и всех, притягивает аура ребенка… сам запутался.

Шеллар заинтересованно отложил перо.

— А можно подробнее насчет ауры? Вы обнаружили что-то новое или просто не рассказали мне чего-то?

— Да я подумал, тебе все эти магические тонкости неинтересны и не особенно понятны, вот и не говорил, — неохотно признался Харган, понимая, что ляпнул лишнего. Не то чтобы он стремился скрывать от советника свои открытия, но, зная о чрезвычайной любознательности Шеллара, не торопился в очередной раз становиться ее жертвой.

— Напротив, магия, хотя бы теоретическая, интересовала меня с детства, — заверил советник. — Так что там случилось с ребенком и его аурой?

— Да ничего не случилось, все так и было с самого начала, это я лишь неделю назад обнаружил. Помнишь, ты как-то говорил, что Ольгиного мужа всегда обожали женщины и это его свойство имело магический характер?

— Ну да, так и есть. И?…

— Ольга упомянула, что с недавних пор к ней начали проявлять повышенное внимание мужчины. Да я и сам заметил, что солдаты, которые ее охраняют, тоже странно себя ведут, а один болван даже додумался в любви объясняться и замуж звать. А раньше, по ее словам, ничего подобного с ней не бывало. Ну я и проверил. И что ты думаешь? Все дело в ребенке. Неклассическая Сила и магическая притягательность для противоположного пола, все как у отца. Только это девочка, вот и воздействует на мужчин. Вот я и задумался — кого же из них я на самом деле хочу? Мать или дочь?

— О, это ведь несложно, — беззаботно махнул рукой Шеллар и полез в карман за трубкой. — Вы имеете два варианта: конкретную женщину во плоти и некое абстрактное неосязаемое влечение. В отличие от ваших магически обделенных солдат, неспособных отличить одно от другого, вы вполне можете сознательно разделить эти варианты и определить, какой именно вас притягивает. Это куда проще, чем предстоящие завтра кадровые вопросы.

— А, Чань тебе уже сказал?

— Да, я встретил его в коридоре, и он мне в двух словах сообщил о вашем решении.

— Ты его не одобряешь?

— Я бы все же предпочел предварительно просканировать, но если у нас с этим такие сложности — ничего не поделаешь, придется работать с тем, что есть. Наверняка половина подозреваемых действительно ни в чем не виноваты, а раз уж определить это невозможно, лучше оставить безнаказанным виновного, чем лишиться верного. К тому же, смею надеяться, судьба брата Джарефа надолго отобьет у наших иерархов желание посягать на ваши привилегии, даже если таковое имелось ранее. Вы уже решили, кто займет место первосвященника?

Харган недовольно сморщил нос. Сейчас советник начнет возражать против выбранной кандидатуры и развезет свои возражения на полтора часа. Обязательно начнет, он почему-то не любит самоотверженного брата Хольса, постоянно обзывает фанатиком и уверяет, что всевозможные перегибы обычно приносят больше вреда, чем пользы.

— Понятно, — пыхнул трубкой Шеллар, прежде чем наместник успел произнести имя спорного кандидата. — Брат Хольс. Потому вы и медлите, знаете, что мне это не понравится.

— Тебе дай волю, ты бы тут всех разогнал! — огрызнулся Харган. — И брат Хольс у тебя фанатик, и брат Вольдемар — напыщенный идиот, и брат Аркадиус — лицемер, и брат Гельби — некомпетентный недоучка, и брат Чи страдает маразмом и склерозом… Ты хоть кого-то в руководстве ордена уважаешь? Это все, между прочим, твои духовные наставники и в каком-то смысле начальство!

— Я очень уважаю и ценю брата Чаня, — с готовностью доложил Шеллар. — Да и брат Гельби за прошедшую луну заметно прогрессировал, еще полгода — и из него получится приличный финансист. Что же касается брата Хольса,. понимаете, в его фанатизме как таковом нет ничего плохого, и я уверен, что именно по этой причине он не участвовал в авантюре Джарефа. Полагаю, вы тоже рассудили именно так, потому и остановились на его кандидатуре. Однако когда наш дорогой брат Хольс начинает что-либо делать, руководствуясь своими… гм… весьма своеобразными представлениями о мироустройстве, вот тут и случается полный конец света. Не в том беда, что он фанатичен в своей вере, а в том, что эта его черта ведет к бескомпромиссной радикальности в любых действиях. Достаточно вспомнить, как он боролся за чистоту веры. Его нельзя допускать до руководства, иначе через луну у нас тут будет бунт, а через две — гражданская война. Приставьте его к чему-нибудь… как можно более духовному и как можно менее материальному. Пусть говорит и вдохновляет — он прекрасно проповедует, с чувством, с искренним рвением, в таком качестве он принесет больше пользы. Но давать ему в руки реальную власть нельзя ни в коем случае, иначе сами вообразите, как он ее употребит. Глава ордена должен быть более гибким и иметь хоть какое-то представление о дипломатии. Если вы не видите среди верховных иерархов подходящей кандидатуры, удобный случай возвысить кого-либо из служителей средней ступени. И обосновать это будет легко — все верховные так и не очищены от подозрений.