Вайдекр - Филиппа Грегори

— Что с ними со всеми случилось? — спросила я.

— Всех очень расстроила смерть старого Жиля, — тихо пояснила она мне. — Разве вы не слышали, мисс Беатрис?

Жиль. Моя память услужливо подсказала мне тот давнишний день, целую жизнь назад, когда он стоял, опершись на лопату и беседуя с моим отцом. Жиль, который тогда уже казался старым и хилым, пережил моего молодого и сильного отца и продолжал работать до того самого дня, когда я, отказавшись от помощи своих арендаторов, наняла бригаду из работного дома. Теперь этот старик умер, но это еще не причина портить детский праздник.

— Почему они так расстроены? — спросила я. — Он был старым человеком и должен был умереть со дня на день.

— Но он умер не от старости, мисс Беатрис, — острые глаза миссис Мерри изучали мое лицо. — Он покончил с собой, и теперь его нельзя похоронить по всем правилам.

Я охнула. «Покончил с собой». Мой голос прозвучал слишком громко, и несколько человек оглянулись на нас, догадавшись, о чем рассказывает мне миссис Мерри.

— Здесь, должно быть, какая-то ошибка, — еле выговорила я. — Что на свете могло заставить его это сделать?

— Он заранее сказал, что так поступит, — решительно ответила миссис Мерри. — Когда вы перестали поручать ему работу, у него не стало денег. Своих сбережений ему хватило на две недели, и он занял денег у соседей. Но он знал, что ему придется идти в работный дом. И всегда клялся, что лучше убьет себя. Сегодня утром его нашли мертвым. Он принял стрихнин, который занял у мельника, сказав, что у него завелись крысы. Это была ужасная смерть, мисс Беатрис. Его лицо было совершенно черным, а тело скрючилось от судорог. Его как раз укладывали в гроб, когда вы подъехали к церкви. Вы не заметили похорон, мисс Беатрис?

— Нет, — пробормотала я. Мое сердце разрывалось, разрывалось оттого, что то хорошее и чистое, что было в нашей жизни, оказалось лишним и теперь погибало. Оно было отравлено так же жестоко и беспощадно, как старый Жиль. И так же легко.

— Что тут со всеми случилось? — как всегда не кстати ввязался Гарри. — В жизни своей не видел таких похоронных лиц! Веселитесь, друзья, сегодня — Рождество! Счастливого Рождества!

Нахмуренные замкнутые лица повернулись к нему, и затем люди, мои люди, опустив головы, отвернулись и зашаркали к выходу. Тут, как назло, отворились двери, и слуги стали выносить блюда с едой для детей.

— Жиль умер, — тихо сказала я Гарри. — Кажется, он покончил с собой, когда его сбережения кончились. Его нашли сегодня утром. Как ты видишь, все винят нас. Я думаю, что нам лучше поскорее отправляться домой.

Красные от мороза щеки Гарри побледнели.

— Бог мой, это ужасно, Беатрис, — сказал он. — Жиль не должен был этого делать. Мы бы не допустили, чтоб он голодал.

— Видимо, он этого не знал, — жестко ответила я. — К тому же он хотел работы, а не подачек. Во всяком случае, сейчас он мертв. Давай заканчивать обед и собираться домой, пока сплетни не коснулись ушей Селии. Не нужно, чтобы она расстраивалась.

— Конечно, нет, — и Гарри взглядом отыскал Селию. Она стояла, держа на руках новорожденного ребенка, и улыбалась ему. Его мать была рядом и смотрела на них обоих. Ее взгляд был теплым, а не таким отчужденным, какие встречала я.

— К сожалению, мы не можем оставаться здесь долго, — громко объявил Гарри своим чистым тенорком. — Мы пришли только, чтобы пожелать вам счастья в этом году и хорошо повеселиться на том празднике, который, устраиваем для вас мы и доктор Пирс.

Он взял Селию под руку, и они пошли к карете. Я шла на шаг позади и чувствовала, как нас провожают враждебные взгляды. На минуту мне пришла в голову мысль: если сейчас Каллер или кто-нибудь другой нападет на нас, то я не могу быть уверена в своей безопасности. Но я тут же поспешила успокоить себя. Стояла середина зимы — самое тяжелое время, и те, кто работает на земле, устали от холода и темных дней. К тому же всех расстроила смерть Жиля — каждый бедный человек страшится попасть в приют или, того хуже, в богадельню. Придет весна, и жизнь станет легче. О Жиле все позабудут.

Оказавшись в карете, я наклонилась к окну, чтобы удостовериться, что праздник начинается и он будет таким же оживленным, как обычно. Дети, наевшись, станут играть, танцевать и веселиться, как бывает каждый год. Люди в Вайдекре не могут измениться так быстро и так непоправимо.

Когда мы подъехали к хорошенькому садику викария, там происходила настоящая свалка. Все дети ползали по столам, хватая пишу и запихивая ее в рот, их родители протискивались между ними, чтобы тоже схватить кусок и сунуть его в карман. Это был маленький бедлам, а не праздник. Из дверей мисс Грин и слуги с ужасом наблюдали эту сцену. В окне я увидела бледное лицо доктора Пирса, следящего за тем, как его прихожане толкаются, вырывая друг у друга куски булки и ветчины, и давятся ими. Те маленькие сладости, которые я прислала из дома, были сброшены на землю, на них никто и не смотрел, кроме самых маленьких детишек, ползающих под ногами и отыскивающих в земле конфеты. Наверху, над их головами, их отцы и матери, отчаянно отталкивая друг друга, хватали все подряд, будто они голодали.

— Поезжай! — резко велела я и ткнула кнутом в спину возницы. Он с изумлением следил за этой потасовкой в самом сердце Вайдекра, но при моем сигнале опомнился, и тут же лошади вынесли нас на дорогу.

— Что случилось? — спросила Селия, она почти ничего не разглядела из-за того, что Гарри своим полным телом заслонил окно. Я быстро наклонилась вперед, чтобы скрыть от нее эту ужасную картину.

— Грубые деревенские забавы, — быстро ответила я, пытаясь подавить дрожь в голосе. — Дети немного расшалились, — увидав мой яростный взгляд, Гарри пришел мне на помощь.

— О, небо, что за шум они подняли, — он попытался говорить спокойно.

Я откинулась на подушки и попробовала привести мысли в порядок. Мне даже не могло прийти в голову, что потеря этих случайных заработков скажется на жизни бедняков так тяжело и так быстро. Мало того что мы лишили людей заработков, но к тому же мы подали пример нашим соседям. Когда Вайдекр Холл нанимает низко оплачиваемых поденных рабочих, такая практика легко может распространиться на сотни миль вокруг. Хаверинг Холл уже давно использовал исключительно поденщиков и по самым низким расценкам, а теперь, когда Вайдекр стал практиковать то же самое, исчезал последний надежный источник заработков в Суссексе.

Ужасная смерть Жиля означала, что безумный старик не сумел приспособиться к этому миру. И он совершенно правильно понял, что, потеряв работу в Вайдекре, для него не останется ничего, кроме богадельни. Разумеется, его смерть не означала, что наши попытки вести рациональное и доходное хозяйство бессердечны. И уж угрызениями совести я не терзалась из-за этого старого дурака. Если бы это было так, меня саму следовало бы назвать сумасшедшей.