Миронов - Лосев Федорович

Политбюро ЦК РКП (б) одобрило обращение Миронова к казакам, отпечатало и разослало – на фронт борьбы с Деникиным и Врангелем и на Дон: «Донские казаки! Я хочу напомнить вам, братья мои, о прошлом. Не стремился ли я удержать вас от того, чтобы генералы, помещики, капиталисты, вообще буржуазия втянула вас в гражданскую войну за их интересы? Я говорил вам на митингах и в воззваниях: братья-станичники, давайте сами покончим с контрреволюцией, помещиками и генералами, давайте прогоним их с родного Дона, где они свили себе гнездо – на горе казачества. Не допускайте до того, чтобы для борьбы с контрреволюцией Российская Советская Республика послала свои войска из Саратовской, Воронежской, Пензенской и других губерний – тогда пропали ваши хозяйства, ваши хаты, ваши жизни, так как Дон станет ареной жестокой гражданской войны. И кто меня слышал в 1918 году, тот вспоминал не раз в 1919-м, когда мое предчувствие оправдалось. Вспоминал и охал, жалел, что не послушал.

Я обращаюсь к вам, донские казаки, как бы пришедший с того света. ОСТАНОВИТЕСЬ! ОПОМНИТЕСЬ, ЗАДУМАЙТЕСЬ, ПОКА НЕ ПОЗДНО, ПОКА НЕ ВСЕ ПОТЕРЯНО. ПОКА МОЖНО ЕЩЕ НАЙТИ ПУТЬ К МИРУ С ТРУДЯЩИМИСЯ РУССКОГО НАРОДА. Не для нынешнего дня, не для себя вы должны найти мир, а для будущих далеких дней, для своего потомства, для своих детей и внуков. Не готовьте им таких ужасов, какие пережили сами. То, за что борется трудящийся народ, – неизбежно. Этого не остановить никакому генералу, ни помещику, ни капиталисту.

Эти враги трудящихся масс, а следовательно, и ваши враги отлично это сознают, но стараются хоть на десять лет оттянуть свой конец, конец своей праздной буржуазной жизни, хоть на десять лет вернуть свои участки земли и громадные имения, свои капиталы, свои дворцы, свое господство. Напрасно. Им не удастся это! Они будут жестоко разбиты. А вместе с ними и вы, казаки, если будете их поддерживать, за них сражаться. Так не обрекайте же, донские казаки, себя, своего имущества, своих детей на это истребление. Это сейчас в вашей воле.

ОСТАНОВИТЕСЬ! СОВЕТСКАЯ РОССИЯ ГОТОВА ПРИНЯТЬ ВАС, КАК СВОИХ БРАТЬЕВ, ПРОСТИТЬ ВАС, ЧТОБЫ ВЫ В ЕЕ РЯДАХ СКОРЕЕ ПОМОГЛИ ПОКОНЧИТЬ С ПРОКЛЯТЫМ СТАРЫМ МИРОМ РАБСТВА И УГНЕТЕНИЯ ТРУДЯЩИХСЯ МАСС, ЧТОБЫ НАЧАТЬ СТРОИТЬ НОВУЮ СВЕТЛУЮ ЖИЗНЬ, В КОТОРУЮ ВОЙДУТ И ВАШИ ДЕТИ, НЕ БОЯСЬ ЗА СВОЮ СУДЬБУ. ПОГИБШИХ ВАМ НЕ ВЕРНУТЬ, НО ОСТАНОВИТЬ ДАЛЬНЕЙШУЮ ГИБЕЛЬ В НАШИХ И ВАШИХ РУКАХ.

Бросайте ваших генералов и идите к трудовому народу, чтобы с ним рука об руку закончить борьбу труда окончательно.

Я торжественно заявляю, что те ужасы, которые были на Дону, больше не повторятся.

Я не могу умолчать и перед офицерским составом деникинской армии, особенно перед теми из них, которые вышли из рядов того же трудового казачества. Опомнитесь, остановитесь и вы! Вами уже достаточно пролито крови, чтобы с ужасом отвернуться от ее луж. Вы виноваты в этой крови и всех ужасах, пережитых Доном... Граждане офицеры, кровавое дело начинали вы. Вам же, если у вас еще есть остатки чести и совести, может принадлежать более великий почин – почин мира с Советской Россией. Искренне раскаявшихся офицеров, пришедших со своими взводами, полусотнями, сотнями и полками, Советская Россия примет как братьев и предаст забвению их прошлое против нее.

Казак Усть-Медведицкой станицы – Ф. Миронов».

В эти же дни Филипп Козьмич Миронов, доставленный в Москву для решения своей судьбы, начал писать воспоминания.

Пережив все оскорбительные перипетии с формированием Донского корпуса, потом – «изменник, предатель...» «Убить, как бешеную собаку...» И финал. Приказ – расстрел... Приговор трибунала – расстрел... Помилование... От таких потрясений не каждый человек быстро оправится. Но у Филиппа Козьмича откуда-то явились силы обратиться к братьям-казакам с призывом вернуться под крыши родимых куреней и утверждать Советскую власть.

Хотя эта самая Советская власть только что дважды водила его самого на расстрел. Пусть физически она его не убила. Но мысль его уже дважды казнили!.. Но он с подкупающей искренностью и верой в святое дело Советской власти обращается к братьям-казакам последовать его примеру.

Пишет Миронов умно и проникновенно. Талантливо, как высокоодаренный публицист. Несмотря на давность написанного (более семидесяти лет), да и писались эти строки, как говорится, на ходу, на коне в седле, но и сейчас из его приказов и воззваний нельзя и слова выбросить – столько в них страсти, веры, ума. Невольно думаешь, что щедрая и расточительная природа будто бы бескорыстно в одного человека вкладывает уж очень много, но она и требует не меньшей отдачи. Судьба поднимала Миронова на самую высокую вершину славы и тут же опрокидывала до унижающего позора. Но какие-то невероятные, фантастические силы снова поднимали его, и он опять начинал карабкаться по каменисто-горной дороге судьбы. И все из-за сладкого и заманчивого, как мечта, слова «свобода». Но почему он такую дорогую цену платил за нее и так часто ошибался? Говорят же старые люди, что только дураки никогда не ошибаются и все им дешево достается. Утешиться этой присказкой?.. Может быть, все дело в характере? Такой характер – подарок природы или в нем заложен коварный смысл?..

«Итак, 12 дней жизни... – писал Филипп Козьмич Миронов. – 12 дней, как позади осталась уже приготовленная яма, засыпанная потом пустою... Эта яма для меня является символом смерти, перед лицом которой не лгут. Я хочу, постоянно оглядываясь на нее, быть искренним в этих моих записках, в этих воспоминаниях о 47-летней жизни, оставшейся по ту сторону засыпанной ямы. Короче, это исповедь многострадальной жизни, не понятой современниками, но жизни поучительной... Но особенно побудительной причиной, заставляющей меня теперь работать над этими записками, является необходимость рассеять мнение политических моих противников, как революционеров, так и контрреволюционеров.

...Вчера, 18 октября из Казачьего отдела ВЦИК мне доставлены (я ведь еще под стражею – в гостинице «Альгамбра») копия статьи Л. Троцкого «Полковник Миронов» и копия статьи некоего белогвардейца А. Черноморцева «Красные казаки». Обе эти статьи пристрастны по соображениям личного и политического характера. Важно отметить в статье Троцкого ее конец: «В могилу Миронова история вобьет осиновый кол, как заслуженный памятник презренному авантюристу и подлому изменнику».

Слабость человеческая, хоть мне всего «12 дней», уже успела мною овладеть: льстит моему самолюбию, что осиновый кол будет вбиваться не руками человека, всегда пристрастного, а руками истории, а для этой старушки отказать в искренности и чистоте исповеди – преступно...

И вот, как бы воскресший по какому-то чуду для новой жизни, я хочу начать ее опять-таки с исполнения того назначения человека, для которого он посылается на землю, а именно, в наше страшное время – облегчить страдания ближнего. Как я понимал свое назначение среди человечества, скажут эти мои записки, но не статьи Троцкого, Черноморцева и др., приписывающих мне карьеризм, авантюризм и т. п. качества, которых я был чужд всю свою жизнь. Девиз моей жизни – ПРАВДА!