Монологи о наслаждении, апатии и смерти (сборник) - Рю Мураками

об этом? Да и я наелась досыта! Нет, я не говорю, что я не любила проделывать ваши фокусы с вами, но вы будете настоящим глупцом, если поверите в то, что мы получали удовольствие! Думаю, в вашем чалдоне должна была появиться мысль, что мы собираемся убить вас из-за этого. Я не шучу!» Вот что доводило до слез маленькую девочку, прирожденную мазо, Рейко. Кейко была права. Впрочем, она всегда была права. Поэтому я и решил остаться с Рейко. И все-таки даже в такие моменты Рейко никогда не говорила мне откровенно о том, что она испытывала.

Я заставляла его продолжать свою исповедь, обхватив его пенис:

– Расскажи про их оргазмы.

– Рейко кончала легко, причем независимо от того, как я ласкал ее. Клитор, влагалище, анус, пальцем, языком или моим веселым парнишкой – абсолютно безразлично. Она кончала через несколько секунд. Кейко, та была очень чувствительна к ласкам одного только места, расположенного прямо за влагалищем. Достаточно было ухватить ее, приподнять задок и обнажить ягодицы… Это заставляло ее принимать самые унизительные и провокационные позы. Когда я спал с женщиной первый раз, она так и не кончила. Это зависело не от того, что она еще не раскачалась, просто я не сразу понял, какое место у нее наиболее чувствительное.

Я попросила Язаки заставить меня кончить здесь, прямо сейчас.

– Я знаю один способ. Правда, я его пока не опробовал, поэтому не могу сказать, кончишь ты или нет. Здесь, на каменной плите, нельзя, не очень хорошо для ягодиц – ты можешь не испытать оргазма!

Мы вернулись в спальню, захватив с собою халаты. Комната тонула во мраке. Язаки положил меня на спину, обхватил мои лодыжки и широко раздвинул мне ноги, встав между ними. Ягодицами я могла ощущать его колени. Несколько раз я пыталась открыть глаза и посмотреть на нас, но побоялась. Потом я начала мастурбировать, как он меня просил.

– Можешь это делать левой или правой рукой, как понравится. Если ты смущаешься, закрой глаза, – велел он.

Я принялась массировать клитор и место чуть повыше его подушечкой указательного пальца.

– Сначала делай это очень нежно, а потом, как почувствуешь спазмы в ногах, – энергичнее и всеми пальцами сразу. Так ты не сможешь кончить сама по себе, – добавил Язаки.

Из влагалища уже изливался целый поток, и словно электрический удар пронизал его, когда Язаки стал медленно входить в меня. Чувствуя, как горячая жидкость сочится под меня, я наконец поняла, почему она не попадает мне в зад: как только член Язаки оказался во мне, сфинктер инстинктивно сжался, совершенно помимо моей воли. Я ощущала, как он подрагивает. Но Язаки здесь был уже ни при чем, он не успел пока углубиться. Это было невыносимо, свыше моих сил, мою попу сотрясала дрожь, и с ней нельзя было справиться.

– Возьми меня, возьми меня! – кричал чей-то голос, в котором я едва узнала мой собственный. – Обещай мне, что скажешь, когда соберешься кончить, обещай!

Я была в поту, но потела не шея, не грудь, не поясница, а задница. Я и не знала, что она может потеть. «Первый раз со мной происходит подобная вещь», – подумала я, стараясь приподнять голову, чтобы высказать свое мнение Язаки. Я почти лишилась рассудка, так как была уже на грани, я боялась не сдержаться, если Язаки сделает хоть одно резкое движение.

– Я знаю, что ты можешь испытать небольшой оргазм в тот момент, когда я дойду до конца, но ты должна сдерживаться, сдерживаться до тех пор, пока я не начну слегка поворачивать у тебя внутри, – говорил Язаки, входя все глубже.

Когда мозг пустил волну оргазма, я почувствовала, как мой зад и каждый мускул моего тела постепенно исчезают. Казалось, осталось только сознание, мне было страшно… Наверно, я попыталась сказать об этом Язаки, но не могла ничего запомнить. Я забывала обо всем через сотую долю секунды после того, как слова слетали с языка. Но все-таки Язаки догадался, что я испугалась.

– Нет-нет, еще немного… Ты кончаешь?

– Да, да, да! – Я неистово трясла головой, даже не понимая, что это моя голова.

Тревога ушла, и я заставила себя открыть глаза. Между ног я чувствовала спазмы. Я увидела лицо Язаки, перевела взгляд на ноги. Думаю, я никогда не забуду это зрелище. Конечно, это Язаки держал меня за лодыжки, но мне показалось, что я вижу свои отрубленные ноги, словно меня четвертовали и подвесили к потолку, будто окорок на каком-нибудь ближневосточном базаре. Пальцы на ногах то сжимались, то снова разжимались, следуя ритму движений Язаки. Я опять закрыла глаза, но картина моих обрубленных ног отпечаталась у меня на сетчатке. Каждая клеточка вибрировала на грани оргазма, я заново могла их ощущать. Меня сотрясала страшная, невыносимая дрожь, и я уже не могла терпеть. Я закричала. Я кричала так, как не делала никогда, выбирая самые грубые слова, которые знала, содрогаясь всем телом, умоляя Язаки позволить мне кончить.

– Давай, но, когда будешь кончать, сожми меня. Я отпущу твои ноги, и ты окажешься на мне… И сжимай меня так, словно ты хочешь сломать мне кости.

Волна накрыла все мое тело, каждую клеточку, каждое волокно. Она подступала все ближе и ближе, и я кончила.

– Ну да. Я видел все океаны нашей планеты. Это продолжалось три года, мне тогда было чуть больше двадцати. У меня были уже права на управление прогулочным катером и удостоверение ныряльщика. Моя работа заключалась в том, что я должен был приобретать различные вещи и антиквариат в восточноевропейских странах и в Восточной и Западной Африке, а потом продавать все это в Японии. В то время подобный хлам был в диковинку. Приятное время! Правда, я не склонен считать его лучшим периодом своей жизни. Прошлое, как его ни верти, – дерьмо. И те, кто приукрашивает