Толковая Библия Лопухина.Евангелие от Матфея - Лопухин

20. Увидев это, ученики удивились и говорили: как это тотчас засохла смоковница?

(Мк. 11:20, 21). Событие это относят к третьему дню еврейской недели (по нашему вторнику) и, по-видимому, не без достаточных оснований. Евангелист Марк, рассказав об изгнании торгующих из храма и о том, что книжники и первосвященники искали, как бы погубить Христа (11:15-18), прибавляет: “когда же стало поздно, Он вышел вон из города.” С рассказом Марка, в сущности, согласен и рассказ Луки (19:45-48). Затем в 11: 20 Марк замечает: “поутру (πρωί, т.е. очень рано), проходя мимо, (ученики) увидели, что смоковница засохла до корня.” Этот и дальнейшие стихи Марка совпадают с разбираемым стихом Матфея и дальнейшими. На этом основании можно с большой вероятностью предполагать, что события, здесь рассказываемые, совершились не в тот день, когда “проклята” была смоковница, а на следующий, и в этом смысле следует толковать выражение Матфея “тотчас” (παραχρήμα). Хотя слово это и указывает на внезапность и быстроту, но ниоткуда не видно, чтобы ученики заметили, что смоковница начала сохнуть или тотчас же после слов Христа, или на возвратном пути из Иерусалима. Они заметили это на другой день рано утром, и слово “тотчас” должно, таким образом, понимать в смысле предшествующего дня и ночи. Иссушение смоковницы не совершилось мгновенно, но так быстро, что уже на другой день можно было заметить ее гибель. Это было чудо, на что указывает слово έθαύμασαν.

21. Иисус же сказал им в ответ: истинно говорю вам, если будете иметь веру и не усомнитесь, не только сделаете то, что сделано со смоковницею, но если и горе сей скажете: поднимись и ввергнись в море, – будет;

(Мк. 11:22, 23). Замечательно, что в Своем ответе ученикам Спаситель ни слова не говорит об иссохшей смоковнице. Но что Он считает действие, совершенное над нею, чудом, видно из того, что, по Его словам, подобные же чудеса могут быть следствием веры. О переставлении гор см. прим. к 17:20.

22. и всё, чего ни попросите в молитве с верою, получите.

(Мк. 11:24). Слова Спасителя имеют здесь приблизительно тот же смысл, как и в Мф. 7:7.

23. Вопрос первосвященников и старейшин о власти Христа и ответ Его им.

23. И когда пришел Он в храм и учил, приступили к Нему первосвященники и старейшины народа и сказали: какой властью Ты это делаешь? и кто Тебе дал такую власть?

(Мк. 11:27, 28; Лк. 20:1, 2). Как мы видели, это событие нужно относить ко вторнику, когда Христос возвратился в Иерусалим. Он ходил в здании храма (περιπατοΰντος αύτοΰ – Марк) и учил (Матфей и Лука). В это время, по Матфею, подошли к Нему первосвященники и старейшины, а по Марку и Луке, еще и книжники. Нужно думать, что это была официальная депутация от Синедриона. Златоуст: “подобный вопрос предложили они и у евангелиста Иоанна, хотя не теми же словами, но в том же смысле” (Ин. 2:18). О знамениях начальники храма теперь не просят, как при первом очищении храма (Ин. 2:18), потому что тогда Христос не был еще известен как Великий Чудотворец. Но теперь Он совершил уже много знамений, которые также подводятся под общее выражение ταύτα.

24. Иисус сказал им в ответ: спрошу и Я вас об одном; если о том скажете Мне, то и Я вам скажу, какою властью это делаю;

(Мк. 11:29; Лк. 20:3). На вопрос начальников Спаситель не дает прямого ответа. Он отвечает контрвопросом, от ответа на который зависело решение и вопроса, предложенного первосвященниками и старейшинами. Вместо того, чтобы отвечать на вопрос начальников Самому, Он предлагает ответить на него им. “Спрошу вас об одном” (λόγον ένα) – дам вам один вопрос, скажу только несколько слов, – не более.

25. крещение Иоанново откуда было: с небес, или от человеков? Они же рассуждали между собою: если скажем: с небес, то Он скажет нам: почему же вы не поверили ему?

(Мк. 11:30, 31; Лк. 20:4, 5). Когда Иоанн проповедовал и крестил, то власти послали священников и левитов допросить, кто он (Ин. 1:19 и сл.). Это, в сущности, равнялось вопросу: какою властью Он это делает и кто дал Ему эту власть. Ответ Иоанна был, конечно, известен иудеям. Он дан был не столько словом, сколько делом. Святая жизнь Иоанна и вся, вообще, его деятельность свидетельствовали о том, что он был послан от Бога. Но этот посланник Божий свидетельствовал об Иисусе Христе, как об агнце Божием, который берет на Себя грехи мира (Ин. 1:29) и проч. Отсюда было видно, какою властью Христос “это” делает и кто дал Ему эту власть: она получена была не от людей, не от первосвященников, книжников, старейшин, а от Самого Бога. Поэтому вопрос Христа, предложенный в таком виде, привел начальников храма в затруднение. Обстоятельство, что они διελογίζοντο παρ' έαυτοΐς – рассуждали между собою, показывает, что они дали ответ на вопрос Христа не сразу. Они подошли к Нему в то время, когда Он учил, и предложили Ему вопрос о власти публично. Он, со Своей стороны, предложил им вопрос также публично. После этого они отошли от Него и начали совещаться, подобно тому, как совещаются между собою разные политические партии. Ничего этого не было бы нужно, если бы Спаситель не был окружен народом. Во время их совещания Спаситель, как нужно предполагать, продолжал говорить с народом. Предметом совещания начальников был вопрос: с небес ли крещение Иоанна? Под крещением здесь разумеется вся вообще его деятельность и посольство. Они называются здесь по главному характеристическому признаку его деятельности и проповеди – крещению.

26. а если сказать: от человеков, – боимся народа, ибо все почитают Иоанна за пророка.

(Мк. 11:32; Лк. 20:6). После слов “от человеков” здесь предполагают так называемый “апосиопезис” – неполную речь, или умолчание, употреблявшееся ради краткости. Полная речь была бы такова: если скажем: крещение Иоанна было от человеков, то “весь народ побьет нас камнями” (Лука), и мы боимся народ. Страх этот отчасти был напрасен, потому что народ едва ли осмелился бы поднять руку на людей, находившихся под защитой римлян. Но, с другой стороны, и иной оборот, при восточной вспыльчивости и быстрой раздражительности, был возможен. Если не теперь, то в другое время можно было опасаться народного раздражения, а последнего, особенно ввиду сильного врага, начальникам не хотелось возбуждать. Таким образом, в словах врагов Христа обнаружилась смесь, как говорят, субъективного страха с объективным. Если бы начальники храма дали прямой ответ и правильный, то и Христос мог бы спросить их: quare ergo non estis baptizati а Joanne (почему же вы не приняли крещения Иоанна, – Иероним)?

27. И сказали в ответ Иисусу: не знаем. Сказал им и Он: и Я вам не скажу, какою властью это делаю.

(Мк. 11:33; Лк. 20:7, 8). Ответ книжников был всенародным. Каким образом они могли сказать “не знаем,” когда всему народу было известно, что Иоанн – пророк? Почему первосвященники и старейшины опасались побиения камнями за другие ответы, а за этот нет? Это можно объяснить тем, во-первых, что они желали, так сказать, и со своей стороны выпытать, что Христос Сам об этом скажет при народе; а во-вторых, тем, что со стороны начальников храма существовало критическое отношение к ученикам и деятельности Иоанна. Народ был убежден, что Иоанн пророк. Но как нужно предполагать, начальники храма долго и осторожно пытались разубедить народ в этом. При помощи различных политических приемов им удалось этого достигнуть, но не вполне. Они достигли только того, что внушили народу сомнения о деятельности и учении Иоанна; может быть, заставили многих из народа колебаться в своих мнениях об Иоанне. “С небес и от человеков” – это были два противоположные полюса в оценке учения и деятельности Иоанна, положительный и отрицательный. При положительном ответе следовало ожидать всенародного обличения со стороны Христа; при отрицательном – побиения камнями. Поэтому начальники очень осторожно избирают средний путь, не желают сказать прямо ни да, ни нет. Может быть, Иоанн пророк, но может быть, и не пророк. Этот средний путь был ложен; они лгали. Если внутренне они были убеждены, что Иоанн был пророк или не пророк, то должны были сказать об этом прямо. В Своем ответе Христос не говорит им, что Он не знает. Ουκ είπεν, ουδέ εγώ ουκ οΐδα άλλα τί; ουδέ λέγω ύμιν (Христос не сказал им: и Я не знаю; но что же? И Я вам не скажу, – Иоанн Златоуст).

28. Притча о двух сыновьях.

28. А как вам кажется? У одного человека было два сына; и он, подойдя к первому, сказал: сын! пойди сегодня работай в винограднике моем.

Первый вопрос при рассмотрении этой притчи – о том, имеет ли она какое-либо отношение, и какое именно, к предшествующим словам Христа? Или это новая речь и новое обличение? Ответ следует дать в том смысле, что имеет, как видно, особенно из 31 и 32 стиха. Но это отношение и эта связь выражены были настолько тонко, что враги Христа не сразу могли понять, к чему это клонилось, к кому относилась притча и какую она имеет связь с предыдущей речью. В речи Христа, сказанной в 27, 28 и сл. стихах, трудно и даже невозможно предполагать какого-нибудь перерыва. Притча, изложенная только у Матфея, находится здесь вполне на своем месте, и ее нельзя искусственно перенести куда-нибудь еще. Был ли сын, к которому первому обратился отец с просьбою, старший или младший, неизвестно.