Собрание сочинений. Том 3 - де Вега Лопе Феликс Карпио

Марин

(в сторону)

Да и тебя мы, дурня, околпачим!

Марин, Рисело, Херардо и Лусиндо уходят.

ЯВЛЕНИЕ ДЕСЯТОЕ

Фульхенсья, Гарсеран.

Гарсеран

Но как же ты, меня любя, Могла ей выдать нашу тайну?

Фульхенсья

Да, выдала — и не случайно: Я ненавидела тебя, Я думала — с тобой другая…

Гарсеран

О как могла подумать ты…

Фульхенсья

Ты обманул мои мечты, Ты не писал…

Гарсеран

Ах, дорогая!

Фульхенсья

Недели шли, и, наконец, Я отомстить была готова: Хотела полюбить другого, Пойти с Хуаном под венец. Мне дон Хуан остался верен, И, эту преданность храня, Как прежде, любит он меня И до конца любить намерен. Но ты вернулся, милый друг, И все, что было здесь, померкло, Хуана я опять отвергла, Ты — мой возлюбленный супруг.

Гарсеран

Фульхенсия! И ты жила бы С тем, с нелюбимым?

Фульхенсья

Может быть, Пришлось бы мужа полюбить. Ведь женщины, ты знаешь, слабы. К тому ж Октавио, мой брат, Дал обещание Хуану, Что я ему женою стану, Но он теперь и сам не рад: Мой неудачный покоритель Совсем разгневался, видать, И завтра Селию отдать Грозится в женскую обитель, Коль брат нарушит свой обет. Недаром страх мне душу гложет! Ведь брат меня заставить может За дон Хуана выйти.

Гарсеран

Нет! Ужель приехал я к невесте, Чтоб отобрал ее Хуан? Чтоб унизительный обман Лишил меня, идальго, чести? Чтоб я до старости шутом Остался в университете? О, вспомни о другом обете, Ненарушимом и святом! Коварный город Саламанка! В Валенсии такого нет Лукавства. Там казалось мне, Что ты в душе валенсианка. Как! Выйти замуж за глупца, Тупому подчинись насилью? Мне говорили про Кастилью, Что здесь холодные сердца. Я, простодушный человек, Не верил этим разговорам. Проклятый снежный край, в котором Ты стала холодна, как снег! Что ж, в этом шутовском кафтане Я здесь останусь навсегда. Пусть он краснеет от стыда На благородном Гарсеране. Я стал и впрямь шутом для всех, Посмешищем для деревенщин. Так, унижаясь ради женщин, Шуты имеют здесь успех. Какие принял я мученья, Тебя, неверная, любя! Ведь я, Фульхенсия, тебя Любил до умопомраченья! Я верил, что и я любим, А по ночам, тоской томимый, Я голос вспоминал любимый И страстно наслаждался им. Был для студентов скоморохом, Ослов, мужланов развлекал И бессловесно потакал Их глупым шуткам и подвохам. Два месяца я день за днем Сносил насмешки и побои. Но я был здесь, я был с тобою, И мне казалось: мы — вдвоем. Теперь спокойно и сурово Ты говоришь мне, что родня Тебя отнимет у меня И выдаст замуж за другого. Фульхенсия, поверь мне: впредь Тебе я докучать не стану. Валенсианцу Гарсерану Одно осталось — умереть. Нет, я тебя не потревожу, Пусть будет рад твой старший брат. Тебе ж оставлю мой наряд,— Так змеи сбрасывают кожу. Я скоморох поддельный, мнимый! Эй, люди, Селия, Хуан, Октавио! Я — Гарсеран! Эй, слушайте…

Фульхенсья

Ты одержимый!

Гарсеран

Я — Гарсеран!

Фульхенсья

Ты — Паблос.

Гарсеран

Нет! Довольно глупых представлений!

Фульхенсья

Молчи! Я стану на колени!

Гарсеран

Нет! Нет!

Фульхенсья

Идут, а ты раздет! Оденься! Я тебя хотела Лишь испытать. Молчи, молю! Ведь я же… я тебя люблю!

Гарсеран

Я снова счастлив без предела И вновь одет.

ЯВЛЕНИЕ ОДИННАДЦАТОЕ

Те же и Октавьо.

Октавьо

Шумят, кричат! Кто здесь вопил про Гарсерана?

Фульхенсья

Как бдительна моя охрана! Тобой я недовольна, брат, И говорю об этом прямо.

Октавьо

Ты?