Ричард Блейд, агент Её Величества - Джеффри Лорд

Глава 3

Блейд лежал на жестком топчане, прислушиваясь к храпу трех своих соседей по камере. Он снова превратился в раба, и опять над ним властвовали женщины. Правда, в отличие от Садды Великолепной, принцессы монгов, местные леди не требовали от него услуг в постели, им, как сказала лучница, была нужна его спина — то есть труд и покорность. При выполнении этих двух условий ему гарантировалась сытная пища, безопасность и даже кое-какие развлечения. Меотида, не в пример полудикой орде степняков-монгов, была весьма цивилизованным государством.

В данный момент Блейд являлся одним из шести сотен обитателей эстарда Шод, обширного строения из ракушечника, образующего в плане замкнутый квадрат. Его четыре корпуса окружали большой двор размером сто на сто ярдов; посередине восточного здания имелась арка с воротами — та самая, у которой две недели назад Блейда сдали с рук на руки охранникам Шода. Снаружи эстард напоминал четырехугольный форт с белыми глухими стенами тридцатифутовой высоты, но внутри, со стороны двора, выглядел гораздо приветливей. Корпуса его были трехэтажными, и до самых черепичных кровель их обвивали лианы с огромными листьями и зеленый плющ. На первом ярусе располагались помещения охраны, конюшня, кухня, склады и большая ткацкая мастерская, вдоль второго и третьего шли галереи, на которые можно было подняться со двора по широким деревянным лестницам. Эти верхние этажи разделялись на сотни полторы довольно просторных помещений, в которых и обитали невольники. С галерей в их камеры вели невысокие проемы, задернутые куском ткани; некоторые комнаты, предназначенные для надсмотрщиков, были снабжены дверьми.

Блейд решил, что убежать отсюда несложно. Разорвать занавесь, сплести веревку, подняться на крышу и потом — вниз… Не исключался и иной вариант — продолбить стену из мягкого ракушечника острым обломком камня или украденным ножом. Однако уйти за границы страны было гораздо сложнее. С северозапада обширная равнина — там меоты выращивали боевых коней, а там стоял большой город Праст. Затем — леса и снова горы. Хребет Варваров, самый северный предел Меотиды, полуострова, протянувшегося на двести миль в меридиональном направлении. Воинских лагерей и застав тут хватало, особенно в горах, стерегли каждую тропинку, каждый перевал и ущелье, хотя никто из соседей со всех четырех стран света не рискнул бы приблизиться к царству меотов с мечом в руке или под парусом боевой триремы.

С рабами, если они не испытывали неодолимой склонности к лени, в этой просвещенной деспотии обращались вполне гуманно, однако на все случаи жизни существовали лишь два наказания: рудники — для нерадивых, и быстрая смерть от стрелы или копья для беглецов и бунтарей. Вскоре Блейд понял, что ему сильно повезло; он попал в один из столичных эстардов, где обитали не захваченные в набеге или бою пленники, а потомственные рабы. Жилось им неплохо, и никто тут не собирался бежать.

Он делил камеру с тремя парнями, рыжим Патом и светловолосыми Патролом и Кассом, в жилах которых смешалась кровь дюжины племен, кочевавших за Хребтом Варваров. Они были рабами в четвертом поколении и даже не помышляли о бунте. Работа в поле и каменоломне — тяжелая, однако не выматывающая все силы; сытная пища, иногда — вино; девушки, которых в эстарде Шод вполне хватало, танцы по вечерам… Они казались довольными всем этим и явно не променяли бы своей неволи на ту свободу, которая предоставляла их прадедам возможность голодать или пасть в бою с враждебным кланом. Но у каждого из этой троицы имелась заветная мечта — попасть в услужение в какой-нибудь богатый меотский дом, где работа была бы полегче, еда — послаще, а вино — покрепче. Впрочем, они были слишком тупыми для этого, и на старости лет их, скорее всего, ожидала судьба сторожей, оберегающих посевы от птиц.

Пат, заводила этой компании, выглядел довольно крепким парнем и уже на второй день после вселения Блейда попытался продемонстрировать новичку свою удаль. Схватиться с ним один на один рыжеволосый не рискнул, но поддержка Патрола и Касса все-таки вдохновила его на драку, в которой оба приятеля приняли самое активное участие. Турнир закончился с результатом три-ноль в пользу Блейда. У Пата была вывихнута рука, у Патрола сворочена челюсть, Касс отделался подбитым глазом. После этого в сто двадцатой камере, находившейся на третьем ярусе эстарда Шод, воцарились мир и тишина, а разведчик обрел трех верных и преданных сторонников, искренне восторгавшихся его боевым искусством и тяжелыми кулаками. Охрана в такие дела не вмешивалась, мудро полагая, что выживет сильнейший. Стражи лишь следили, чтобы в руках рабов не оказалось металлических предметов или острых палок, которыми можно было нанести серьезное увечье.

По утрам Блейд, вместе с тремя десятками молодых мужчин, отправлялся в каменоломню и четыре часа рубил мягкий ракушечник. Затем следовал обед, часовой отдых и еще четыре часа работы. Труд не тяготил его, после сытной еды он с удовольствием размахивал кайлом, выламывая целые глыбы, которые бригада камнерезов тут же превращала в ровные блоки. Часам к пяти — по земному счету времени, рабочий день заканчивался, двое стражей сопровождали невольников к реке для омовения, а затем обратно в эстард. Его внутренний двор предназначался для трех занятий: можно было есть и пить — в том углу, где у кухонь находились вкопанные в землю столы и скамьи, можно было поплясать на площадке, посыпанной утрамбованным ракушечником, можно было растянуться на травке под деревьями, предаваясь праздной болтовне — еще в одном углу двора вокруг бассейна зеленела небольшая рощица. Последний, четвертый угол оставался запретным, сюда выходили двери казармы и конюшен.

Кроме еды, питья, плясок и болтовни разрешалось спать, в одиночестве или с девушкой. Этим местная светская жизнь исчерпывалась, и уже к концу первой недели Блейд заскучал. Пища была неплохой, погода — превосходной, а девушки — симпатичными и сговорчивыми, его взгляды, однако, привлекал четвертый угол двора.

Там обитала охрана — пять дюжин молодых женщин, крепких и миловидных, с фантастической ловкостью обращавшихся с оружием. Иногда, по дороге в каменоломню и обратно, он видел, как они мчатся на конях по лугу, совершая сложные маневры, то выстраиваясь длинной цепочкой, то сдваивая ряды, то разворачиваясь в шеренгу. Они с одинаковым умением владели мечом и копьем, дротиком и луком, метательным ножом и приемами джигитовки, их доспехи, изготовленные из прекрасной стали, были легкими и удобными, оружие — смертоносным. Однако эти валькирии не выглядели мужеподобными. Несомненно, они были сильны, но их руки и бедра сохраняли женственную округлость, маленькие груди — девичью твердость, лица некоторых казались прекрасными.