Роль морских сил в мировой истории - Альфред Мэхэн

Вышедший из строя корабль проделал небольшой путь к Бас-Теру, когда слабый свет утренней зари возвестил о наступлении 12 апреля, дня дважды знаменательного в анналах морской истории. Еще не взошло солнце над измотанными эскадрами Сюффрена и Хьюджеса, становившимися на якорь после ожесточенной битвы у Цейлона, когда его первые лучи осветили начало сражения между Роднеем и де Грассом[190]. Это сражение было в то время величайшей по своим результатам морской битвой, когда-либо имевшей место в данном столетии. Ее влияние на дальнейший ход событий было чрезвычайно велико, хотя и далеко не таким решающим, как могло быть. Ей сопутствовали обстоятельства необычного, хотя отчасти неестественного блеска. В частности, она была ознаменована маневром, на который тогда смотрели как на исключительно смелый и решительный «прорыв линии неприятеля». Следует добавить, что битва дала толчок бурным дебатам. Масса же подробностей, приведенных очевидцами, которые, видимо, достоверны, столь запутанна и противоречива, главным образом из-за переменчивости ветра, что сейчас невозможно сделать что– либо большее, кроме как попытаться согласовать эти противоречия в общем описании. Тем не менее главные особенности битвы могут быть представлены с достаточной точностью, и это будет сделано кратко и эскизно. Ее контуры, представленные таким образом, могут быть впоследствии наполнены деталями, которые придадут цвет, жизненность и интерес этому большому событию.

На рассвете[191], около 5.30, английская эскадра, которая примерно в 2 часа ночи сделала поворот оверштаг, двигалась, лежа на правом галсе, при юго-восточном ветре[192], более южном, чем обыкновенно бывает в это время (план 21, фаза 1).

Она находилась тогда примерно в 15 милях от островов Ле-Сент, пеленгуя его по румбу северо-северо-восток, и в 10 милях от французской эскадры, шедшей на северо-восток. Французы из-за ночных событий заметно рассеялись. Не менее 8—10 миль разделяли корабли на ветре, державшиеся восточнее, от кораблей под ветром среди которых находился флагман Ville de Paris. Тревога за Zele удерживала французского адмирала у этой группы кораблей, шедших под малыми парусами, курсом на юг, лежа на левом галсе (фаза 1).

Англичане шли правым галсом, пользуясь полосой ветра[193], курсом на востоко-северо-восток. Таким образом, как только рассвело, они увидели французов «на подветренном носу. И один из кораблей господина де Грасса (Zele) тащился на буксире у фрегата прямо у нас под ветром (а) с лежавшими на баке бушпритом и фок-мачтой»[194].

Чтобы увести французов дальше под ветер, Родней отрядил 4 корабля (б) преследовать Zele. Как только де Грасс это заметил, он подал своей эскадре сигнал спуститься под ветер (в), чего и добивался Родней, и одновременно построиться в линию баталии, призывая к себе, таким образом, корабли в наветренной позиции. Англичане тоже быстро построились в линию, и посланные в погоню корабли в 7 утра были отозваны. Де Грасс, увидев, что следование прежним курсом угрожает ему полной потерей наветренного положения, снова привел к ветру на левом галсе (в'). И после того как поменялся бриз, задувший сначала с востоко-юго-востока, а затем с востока в пользу французов и к невыгоде англичан, шансы двух эскадр в борьбе на противоположных галсах за преимущество наветренной позиции почти уравнялись. Французы, однако, выиграли борьбу благодаря превосходству в мореходных качествах их кораблей, которое позволило им выбраться так далеко на ветер относительно англичан в предыдущие дни. Если бы не плачевное положение Zele, они могли бы вообще оторваться от англичан (фаза 2). Их головные корабли первыми достигли и пересекли точку, где пересекались быстро сходившиеся курсы, между тем английский головной корабль Marlborough врезался в линию французов между шестым и девятым кораблями (сведения об этом разнятся). К этому времени сражение, несомненно, началось. Девятый корабль французской линии Brave в 7.40 утра открыл огонь по Marlborough. Так как не было предварительного решения о прорыве французской линии, английский головной корабль во исполнение сигнала Роднея спустился и прошел рядом с подветренным бортом противника. За ним в кильватере пошли последовательно другие английские корабли. Сражение, таким образом, вошло в обычную, исключающую решающий результат фазу перестрелки эскадр, следующих мимо друг друга контргалсами. Однако весьма слабый ветер позволил разгореться более жаркому, чем обычно случается в таких обстоятельствах, бою, когда корабли «скользят по поверхности» со скоростью 3–4 узлов. Поскольку враждебные линии кораблей вновь разошлись к югу от места встречи, де Грасс подал сигнал спуститься на четыре румба в направлении юго-юго-запад, введя, таким образом, свой авангард (фаза 2, а) в бой с английским арьергардом и не позволив этому дивизиону англичан безнаказанно подойти к своему арьергарду. Однако французам при следовании их прежнему курсу угрожали две опасности. Курс на юг или юго-юго-запад влек их в полосу штилей, которая пролегала вокруг северной оконечности Доминики. А смена ветра давала возможность неприятелю в случае поворота французов к югу прорваться сквозь их линию и, выйдя на ветер, навязать им решительное сражение, от чего французы при их известной политике всячески воздерживались. Но фактически это и происходило. Поэтому де Грасс в 8.30 подал сигнал сделать поворот всем вместе через фордевинд и лечь на тот же галс, что и тот, которым шли англичане. Однако исполнить сигнал не представлялось возможным. Две эскадры находились слишком близко друг к другу, чтобы стала возможной такая эволюция. Тогда он подал сигнал привести круто к ветру и повернуть последовательно через фордевинд, что также не удалось исполнить. В 9.05 случилось то, чего больше всего опасался французский адмирал. Ветер изменился на южный. Он воспрепятствовал маневрам всех французских кораблей, еще не успевших спуститься. Это были корабли, которые имели англичан у своего подветренного борта (фаза 3). Родней на борту корабля Formidable в это время как раз поравнялся с четвертым из кораблей, шедших позади корабля под флагом де Грасса. Приноравливаясь к новому ветру, Родней прошел через французскую линию в сопровождении 5 следовавших за ним кораблей (фаза 3, а), между тем почти в то же время и по тем же причинам шестой его корабль (фаза 3, б) прошел в разрыв французской линии в сопровождении кораблей всего английского арьергарда. Таким образом, французская линия баталии оказалась прорванной в двух местах колоннами неприятельских кораблей. Они шли так близко друг от друга, что заставили бы французов расступиться, даже если бы последним не мешал ветер. Принципы, на которых держится линия баталии, – взаимная поддержка и свобода действий для орудийного огня каждого корабля – перестали действовать для французов. Они действовали в пользу англичан, осуществивших прорыв французской линии. Строй же французов, сбитых под ветер двумя вражескими колоннами, кроме того, распался. Французским кораблям, вынужденным, таким образом, оставить линию, в которой занимали свои места, необходимо было построиться в другую линию и соединиться в три группы, на которые такая линия делится. Это трудный элемент тактики при любых обстоятельствах, но вдвойне трудный в состоянии морального упадка от поражения и в присутствии неприятеля, превосходящего в силах, который, хотя и сам находился в беспорядочном состоянии, все же сохранял более боеспособный строй и уже ощущал приближение победы.

Нет очевидных указаний на то, что французы предпринимали какие-нибудь существенные попытки построить новую линию. Соединиться в группы – да, но только в отступающие в беспорядке скопления кораблей. После разных перемен ветра и маневрирования отдельных групп кораблей французская эскадра оказалась в полдень в следующей диспозиции (фаза 4): центр (ц) находился в 2 милях к северо-западу и под ветром у авангарда (ав), арьергард (ар) – еще дальше от центра и у него под ветром. Обе эскадры теперь попадали то в полосу штиля, то пользовались короткими порывами ветра. В 13.30 задул легкий восточный бриз, и де Грасс подал сигнал снова построиться в линию на левом галсе. Не преуспев в этом между 15.00 и 16.00, он подал сигнал построиться в линию на правом галсе. Эти два сигнала и общий тон описаний показывают, что французы после расстройства их линии так и не смогли построить ее снова. И все их маневры, даже если они не вызывались необходимостью, вели к тому, чтобы спуститься всей эскадрой в сторону ее наиболее подветренной части (фаза 4). Следствием такого движения стало то, что наиболее поврежденные корабли отставали и один за другим попадали в плен к англичанам, преследовавшим французов без особого порядка, в котором не было необходимости, поскольку взаимная поддержка обеспечивалась и без строя. Вскоре после 18.00 флагманский корабль де Грасса Ville de Paris спустил свой флаг перед Barfleur, несшим флаг Худа. Французские отчеты констатируют, что в это время флагман окружили 9 кораблей противника, и нет сомнений, что он сражался до конца. Имя флагмана в честь великого города, который преподнес корабль в дар королю, необычные размеры корабля и тот факт, что ни одного французского флотоводца прежде не брали в плен в ходе битвы, придали вместе особый блеск победе Роднея. В плен попали 4 других линейных корабля[195]. И надо же было так случиться, что на борту именно этих кораблей оказался весь артиллерийский парк, предназначавшийся для захвата Ямайки.