Полное собрание сочинений. Том 16. Июнь 1907 — март 1908 - Владимир Ленин (Ульянов)

В речи представителя социал-демократии Покровского 2-го – мы с радостью должны признать это – явно сказывается иной дух, дается иная принципиальная постановка вопроса. Социал-демократ сказал прямо и ясно, что народное представительство в III Думе он признает фальсифицированным (мы цитируем по «Столичной Почте» от 18 января, ибо не имеем еще в своем распоряжении стенографических отчетов этого заседания). Он подчеркивал не мелочи, не канцелярскую историю закона, а разоренное и угнетенное состояние народных масс, миллионов и десятков миллионов. Он заявил правильно, что «о бюджетных правах Гос. думы нельзя говорить без иронии», что мы требуем не только права перекраивать весь бюджет (чиновник с доходным местом, Коковцов, всего больше спорил в Думе против чиновников без доходного места, Шингарева и Аджемова, по вопросу о допустимости и пределах «перекраивания»), но и «перестраивать всю финансовую систему», «вотировать отказ в бюджете правительству». Он закончил не менее правильным и обязательным для члена рабочей партии требованием «полноты народовластия». Во всех этих отношениях Покровский отстаивал добросовестно и правильно с.-д. точку зрения.

Но он сделал при этом печальную ошибку, – судя по газетным известиям, сделала ее вся социал-демократическая фракция, – дав такую директиву своему оратору. Покровский заявил: «Мы поддерживаем предложение 40, как клонящееся к расширению бюджетных прав народного представительства».

К чему было это заявление о поддержке предложения, заведомо невыдержанного принципиально, заведомо неполного, заведомо подписанного непринципиальными и неспособными проявить хоть каплю твердости людьми, – предложения, заведомо практически никчемного? Это была не поддержка борющейся буржуазии (формула, которою многие любят оправдывать свою политическую бесхарактерность), а поддержка шаткости либерально-октябристской буржуазии. И что это так, – это сейчас же доказали факты. Сами кадеты доказали это, сняв с голосования свое предложение и присоединившись к октябристскому: «передать в комиссию, не касаясь объема изменений закона» (!). В сотый и тысячный раз «поддержка» кадетов привела к обману поддерживающих. В сотый и в тысячный раз факты вскрыли все убожество, всю недопустимость тактики поддержки либеральных, кадетских предложений, идущих по линии и т. д.[145]

Если бы кадеты вместо присоединения к октябристам внесли на голосование заявление, в котором ясно и точно говорилось бы о бессилии Думы в финансовых вопросах, о фальсифицированности народного представительства, о разорении страны самодержавием и неминуемом финансовом крахе, об отказе представителей демократии ручаться за займы при таких условиях, – это был бы честный шаг буржуазных демократов, – акт борьбы, а не акт тупоумного лакейства. Такой акт мы обязаны были бы поддержать, не забывая оговорить особо и самостоятельно свои социал-демократические цели. И такой акт принес бы пользу делу просвещения народа и разоблачения самодержавия.

Провал Думой такого заявления, бешеный скандал черной сотни против такого предложения был бы исторической заслугой демократии и вероятным этапом новой борьбы за свободу. А теперь кадеты паки и паки провалили себя. Товарищи социал-демократы в Думе! Берегите честь социалистической рабочей партии, не давайте проваливать себя поддержкой подобного либерализма!

Один необузданный правый отступил в Думе от тактики октябристов – замазывать разногласия, подманивать кадетов на соглашения. Коваленко, черносотенец, прямо высказался в Государственной думе 12 января за то, чтобы и в комиссию не вносить проекта кадетов (стр. 1192 стен, протоколов). Но голосовал этот герой, видимо, с октябристами: храбр он был только на словах. В своей речи он превосходно иллюстрировал действительное положение дел, сославшись в доказательство необходимости особых полномочий на такой пример: «Назовем, положим, восстание в Москве, посылку карательных отрядов. Разве было тогда время у правительства соблюдать обычный ход…» (стр. 1193). Жаль, что социал-демократы не ловят этих искорок правды у черной сотни. Вы правы, коллега депутат, – надо было сказать ему. Тут не до обычного хода. Бросим же лицемерие и признаем, что мы переживаем не «обычный ход», а гражданскую войну; что правительство не управляет, а воюет, что состояние России есть состояние с трудом сдерживаемого восстания. Это будет правда, а правду полезно почаще напоминать народу!{133}

«Социал-Демократ» № 1, февраль 1908 г. Подпись: Н. Ленин

Печатается по тексту газеты «Социал-Демократ»

Постскриптум к статье «К дебатам о расширении бюджетных прав Думы»

В настоящее время Дума приступила к обсуждению самой росписи. Блок реакционеров с лжеоппозиционными предателями народной свободы успел показать себя в первый день прений. В легальной прессе та же картина: нововременцы приветствуют объединение всех, кроме «левых фанатиков», читай с.-д. и трудовиков… «Наша Газета»{134} безголовой кампании захлебывается от восторга. «Деловой» день, который «примиряет» с «недостатком рассмотрения бюджета по отдельным сметам»…

«Оппозиция» тянется в обозе откровенной реакции. Здесь как раз на депутатов рабочего класса и демократии падает ответственная и почетная роль подлинных представителей ограбляемого народа. К несчастью, первые бюджетные выступления наших думских товарищей крайне неудачны, глубоко ошибочны. В ближайшем № «Пролетария» мы подробно рассмотрим эти ошибки и наметим необходимую с нашей точки зрения линию поведения соц.-дем. в бюджетных прениях и голосованиях{135}.

«Пролетарий» № 27, (8 апреля) 26 марта 1908 г.

Печатается, по тексту газеты «Пролетарий»

Уроки коммуны{136}

После государственного переворота, завершившего революцию 1848 года, Франция на 18 лет подпала под иго наполеоновского режима. Этот режим довел страну не только до разорения экономического, но также до унижения национального. Восставший против старого режима пролетариат взял на себя две задачи – общенациональную и классовую: освобождение Франции от нашествия Германии и социалистическое освобождение рабочих от капитализма. В таком соединении двух задач – оригинальнейшая черта Коммуны.