Вторая мировая война. Хроника тайной войны и дипломатии - Павел Анатольевич Судоплатов

конце апреля 1941 года, после разгрома Югославии. Они очень высоко оценили тот факт, что мы пошли на соглашение с югославским Правительством, хотя нам было известно, что югославы воспользовались не только нашей, но и их поддержкой в организации антигерманского переворота.

Быстрый разгром Югославии для нас не стал полной неожиданностью: слабость сербской позиции была ясна заранее. Возникла необходимость в оформлении отношений с Гавриловичем. Он был проинформирован, что Советский Союз вынужден будет закрыть югославскую миссию, но при этом не шла речь о том, что он должен покинуть Советский Союз.

В этом было принципиальное отличие от других миссий, скажем, Бельгии, Норвегии. Перед Гавриловичем был поставлен вопрос: могут ли югославы оставить у нас для ответственных поручений сотрудника югославской военной разведки Симича. На это был дан положительный ответ.

Мы оказали содействие Югославии в покупке барж по линии Наркомата внешней торговли для вывоза воинского персонала через Румынию по Дунаю.

Затем мы дали твердое заверение Гавриловичу, Симичу и будущему югославскому правительству, что Советский Союз ни при каких условиях не признает правительство Хорватии и других откалывающихся югославских республик, хотя гитлеровцы уже поспешили объявить о Признании независимости Хорватии.

Из последних бесед с югославами стало известно, что среди немцев распространяются карты приграничных районов СССР. Идет активная подготовка к военным действиям.

Надо отметить, что наш Генштаб, его военные аналитики оказались не на должной высоте. Маневренный характер современной войны, наступательные операции немцев одновременно в нескольких направлениях не были учтены, так как они резко контрастировали со схемой Первой мировой войны – нанесением главного удара на одном решающем направлении.

Внешнеполитическая активность англичан в труднейший для них период войны в отношениях с СССР нарастала. Нами же принимались соответствующие меры предосторожности. После югославских событий Сталин избегал лично принимать английского посла Криппса, «спускал» его сразу на уровень заместителя наркома иностранных дел. Для нас, как уже говорилось, было важным не оказаться в глазах немцев втянутыми в какие-либо серьезные внешнеполитические переговоры со злейшим врагом Гитлера Черчиллем. Советское руководство начало склоняться к варианту секретной проработки вопроса о будущих союзниках в неизбежной войне с Гитлером, имея в виду нейтральную тогда державу, но фактически союзника Англии – Соединенные Штаты Америки. Тем более что из кругов, близких к влиятельному соратнику Рузвельта министру финансов Г. Моргентау, мы получали ясные сигналы о желании начать секретный диалог по этому вопросу.

С. Криппс, между тем, не хотел выпускать инициативу в установлении доверительных отношений из своих рук. Однако ему это не удалось. Сталин, зная Криппса как лейбориста, хотя и близкого к Черчиллю, не санкционировал Вышинскому установления с ним доверительных отношений.

Помимо чисто дипломатических переговоров, направленных на то, чтобы оттянуть войну и прощупать будущих союзников, руководством Наркомата обороны и НКВД с санкции Сталина предпринимались и собственные контрмеры. Мы приводили войска в повышенную боевую готовность, однако четкого представления о ее реальном состоянии у нас не было. Началась переброска армий с Дальнего Востока, с Кавказа, Средней Азии – создание так называемого второго эшелона. Был издан ряд директив о тайной мобилизации войск и агентуры по линии НКВД, о приведении в боевую готовность нашей резидентуры в Германии, и одновременно проводилась подготовка к мобилизации чекистских кадров, находившихся в запасе.

Но на переднем крае мобилизационных действий оказалась военная контрразведка. Ее руководство за полгода до начала войны разработало и утвердило инструкции и боевые уставы для действий в «особый» период, то есть в период войны. Мы же в Разведуправлении начали проводить в жизнь эти меры в большой спешке лишь в апреле-мае 1941 года.

«К началу работы со Стаменовым относится также установление моих тесных рабочих отношений с А. Вышинским, в то время заместителем наркома иностранных дел».

Андрей Януарьевич Вышинский (1883–1954) – советский государственный деятель, юрист, дипломат. Прокурор СССР (1935–1939), министр иностранных дел СССР (1949–1953), постоянный представитель СССР при ООН (1953–1954).

«К болгарским делам и взаимодействию со Стаменовым активно подключился руководитель Коминтерна Г. Димитров, причем эти дела он не передоверял своим заместителям».

Георгий Михайлович Димитров (1882–1949) – болгарский революционер, государственный, политический и партийный деятель. Деятель болгарского и международного коммунистического движения. Димитрова называли «болгарским Лениным» и вождём болгарского народа. После смерти ему был построен мавзолей в Софии наподобие ленинского.

Глава 6. Немецкие спецслужбы накануне войны

По установленному порядку разведывательные орган должны докладывать правительству обо всех сигналах слухах, связанных с угрозой большой войны или локального военного конфликта. Это, можно сказать, их святая обязанность. По этой причине иногда случалось, что мы идя на поводу немецкой дезинформации, оказывались ее жертвами. Весной 1941 года немцам не раз удавалось переиграть советские резидентуры в Берлине, Софии, Бухаресте, Братиславе, Анкаре. Нашей главной ошибкой был преувеличение роли немецкого посла в Москве граф Шуленбурга, который при встречах неизменно подчеркивал заинтересованность немцев в развитии экономических отношений с Советским Союзом.

Вместе с тем надо иметь в виду и тот факт, который неправомерно отрицается, что в немецком руководств были серьезные разногласия в отношении войны против СССР и что окончательное решение о нападении было принято 10 июня 1941 года, то есть за 12 дней до начала военных действий.

Мне могут возразить, ведь план «Барбаросса» был представлен на утверждение Гитлера еще в декабре 1940 года. Но разработка военных планов, в том числе наступательных широкомасштабных операций, была обычно практикой всех генеральных штабов крупнейших держав Европы и Азии в 1930-1940-е годы. Для нас никогда не было секретом, что такого рода планы разрабатываются фашистской Германией. Другое дело – политическое решение о развязывании войны и об осуществлении на практике замыслов военного командования.

Для германского руководства вопрос о войне с СС в принципе был решенным. Речь только шла о выбор благоприятного момента для нападения. С военной точки зрения время для начала военных действий было выбрано Гитлером безошибочно. Немцы верно оценили сравнительно низкий уровень боеготовности войск Красной Армии, дислоцированных в приграничных округах. Для Гитлера было выгодно навязать нам войну в то время, когда техническое перевооружение механизированных корпусов и нашей авиации не было завершено.

И все же если оценивать операции немецкой разведки по дезинформированию нас весной 1941 года, то нужно сказать, что вклад абвера и службы безопасности (СД) был не таким уж значительным. Гораздо выигрышнее в этом деле выглядит специальное разведывательное бюро Риббентропа, то есть та часть разведывательного аппарата, которая замыкалась на МИД Германии. Здесь немцы достигли значительно большего