Французский поцелуй - Эрик Ластбадер

Когда она упомянула имя и адрес человека, которому Рид Паркес пытался позвонить за несколько минут до своей смерти, он сказал:

— Значит, это Джейсон Крейг? Тот самый? И он действительно не связан с разведкой?

— И да, и нет. — Ее голос звучал так тихо, что он напрягался, чтобы разобрать, что она говорит сквозь помехи, накапливающиеся с расстоянием. — Учитывая, кто он. Председатель МКСС.

Международный Конгломерат Средств Связи был крупнейшим в мире производителем аппаратуры средств массовой информации, теле и аудио сетей, спутниковых ретрансляционных станций. Не было страны в мире, где бы не пользовались технологиями МКСС. Это было в полном смысле слова глобальная организация. Джейсон Крейг был не только Главным Администратором ее и держателем 75% акций. Он был ее фактическим хозяином, только номинально подотчетным совету директоров, которых он сам и подбирал.

— Может за всем этим стоять один человек? — спросил Сив.

— Ты хочешь сказать, за личным агентством по сбору разведданных? За собственной сетью трубопроводов, по которой перекачиваются с Востока наркотики? Ты хочешь спросить, может ли этот человек иметь достаточно власти, чтобы противодействовать АБН, ЦРУ и самому Президенту? Право, не знаю. — Сив вдруг почувствовал даже на таком расстоянии, как измучена она. — Может, ты знаешь?

— Забудь обо всем этом пока, — сказал Сив, который и сам в этот момент пытался дистанцироваться от этой умопомрачительной ситуации, посмотреть на нее со стороны. — Сосредоточься на поправке своего здоровья. Хорошо?

— Как об этом можно забыть! — услышал он голос Дианы. — Тем более, я даже не представляю, как ты там!

— Со мной все будет в порядке.

— Я скоро тебя увижу?

— Конечно. Совсем скоро, — ответил Сив. — Послушай, Диана. Ты просто молодчина. Добыла чертовски важную информацию.

— Спасибо, босс. — Затем, после паузы. — Я люблю тебя, Сив.

Он сглотнул. — Я тоже люблю тебя. — И он чувствовал, что это не просто слова. Положив трубку, он посмотрел на листок бумаги, на котором Сутан записала адрес, данный Крисом. Затем он начал быстро одеваться.

И вот он внутри Ле Порт-дю-Жад. Но где Крис и Сутан? Сив крутил головой в разные стороны, не зная, куда идти.

Налево от внутреннего дворика была калитка в сад с покрытыми росой весенними цветами, кустами азалии и жасмина. Направо была широкая лестница. Туда он и направился.

Он уже собирался подняться по ней, когда его взгляд упал на дверку, скрытую в украшенном орнаментами основании лестницы. Он подошел к ней и остолбенел.

На струганных досках двери был намалеван символ, который он знал так хорошо: фунг хоанг,вьетнамский феникс. Талисман Транга.

Сив протянул дрожащую руку, потрогал пальцем. Потом поднес палец к носу, понюхал. Кровь. О Господи! Чья она?

Он толкнул дверь и шагнул во тьму.

— Она не желает со мной разговаривать, — пожаловался М. Вогез.

Крис посмотрел на него. — Весьма возможно, — согласился он. — Вы ждете сочувствия?

— Нет, — ответил М. Вогез, — прощения.

— Тогда вы обращаетесь не по адресу.

— Есть в вас хоть капелька христианского милосердия?

— Конечно, — ответил Крис. — Для тех, кто его заслуживает.

— Кто вы такой, чтобы произносить такие категоричные приговоры? Судить человека по делам его — прерогатива Господа Бога.

— Да вы, никак, стали религиозным? — удивился Крис. — Очень вовремя.

— Вас это, возможно, позабавит, если я скажу, что Бог привел меня в Индокитай?

— Вы правы. Весьма.

— И тем не менее, это так.

— Мосье Вогез, вы можете говорить мне что угодно, — сказал Крис, отворачиваясь к окну. — Но это не значит, что я должен вас слушать.

— Господь простит вам недостаток внимания к людям, но не присвоение себе морального права судить их.

Через окно он видел какую-то суету у восточного входа в Люксембургский Сад и несколько автомобилей, стоящих как попало, у Фонтана Медичи. Потом появились голубые сполохи подъезжающих полицейских машин. Наверно, опять какой-нибудь наезд или столкновение. Он перевел взгляд на М. Вогеза.

— Слушать подобные ханжеские заявления от убийцы и представителя наркобизнеса довольно-таки неприятно, — сказал он.

— Да ну? — У мосье Вогеза даже голова затряслась от избытка эмоций. — Вот уж не знал, что вы так осведомлены о моей карьере!

Крис с минуту изучал лицо собеседника, потом сказал:

— Я полагаю, что знаю о вас все, что мне надо знать.

— Невежество, — изрек М. Вогез, — есть путеводная звезда глупцов. — Он стоял посреди комнаты, скрестив руки на груди. — Но вас глупцом не назовешь. Поэтому в целях вашего просвещения скажу, что Будда и Вишну медленно умирали в Индокитае, когда я туда прибыл. Мои соотечественники позаботились об этом с их обычной доскональностью. А потом коммунисты взялись за Бога и его сына, Иисуса Христа. В результате в стране воцарился хаос. И я хотел... я считал необходимым что-то предпринять в сложившихся обстоятельствах.

— С такой благородной целью в душе, — заметил Крис, — вам следовало бы податься в иезуиты.

— Возможно, в прошлые века я бы так и сделал. Но в наши дни, и даже два десятка лет назад, отцы-иезуиты утратили власть. Да и вся церковь. В Южной Америке она пытается отстоять свое влияние, но, по-видимому, обе стороны проигрывают в этой схватке.

— Южная Америка далековато от Индокитая.

— Конечно, — согласился М. Вогез уже более спокойным тоном, будто, вовлекши Криса в дискуссию, он заставил его проявить христианское милосердие и доволен уже этим. — На трубопровод я наткнулся случайно. Судьба свела меня с бандой головорезов и воров. Они зарабатывали себе на жизнь, торгуя наркотиками. Я просто поразился суммами, которыми они ворочали, когда они мне рассказали о барышах, получаемых с этого бизнеса. И как же они распоряжались своими деньгами? Все уходило на интриги и грызню между собой за более жирный кусок пирога... И тогда мне пришла в голову мысль, как отделаться от них и в то же время забрать у них то, чем я сам был не прочь завладеть. Я начал настраивать одну группировку против другой, а третью — против и первой, и второй. Я пользовался этой методикой снова и снова, и никто не догадывался о моей роли в этом деле. Жадность — прекрасный энергоноситель, и, главное, ничего не стоит. Очень скоро наиболее сильные сожрали слабых, но при этом так сами ослабели, что я без особого труда отправил победителей в те же могилы, в которые они закопали своих недавних сотоварищей... И знаете, что я стал делать с доходами, получаемыми от трубопровода?

— Вы накупили оружия для Салот Сара и его Красных Кхмеров.

— О, конечно, часть денег пошла на революционные нужды. Но задолго до того, как я познакомился с Салот Саром, я строил школы, платил учителям жалование, приобретал для них продукты и оборудование. Содержал на свои деньги церкви. Даже после того, как я начал подкармливать банду головорезов, прячущихся в горах, которые называли себя Красными Кхмерами, я не сокращал своих субсидий на нужды образования. И, конечно, мои учителя не внушали ученикам, как это делали другие французские преподаватели, что Франция — это пуп земли, а вьетнамцы и кхмеры должны не щадить живота, работая во благо ей.

— Чего вы от меня хотите? — не выдержал Крис. — Я не могу отпустить вам грехи. Я не священник.

— Мне нужно прощение не священническое, а человеческое, — сказал М. Вогез.

Крис немного подумал, потом категорически заявил:

— Мне очень жаль, но я не могу вам его дать.

Какое-то мгновение М. Вогез выглядел совершенно подавленным. Потом он улыбнулся грустной улыбкой и сказал:

— Ну, ничего. Не можете, значит, не надо.

Крис опять выглянул в окно, увидел подъехавшее такси и выходящую из него знакомую фигуру.

— Господи Иисусе! — воскликнул он. — Сив все-таки приехал.

— Кто? Сив Гуарда? Американский полицейский? — Мосье Вогез тоже выглянул в окно, но Сив уже прошел во внутренний дворик. — Вы уверены? Сейчас довольно темно.

— Абсолютно уверен.

Лицо М. Вогеза побледнело. — Значит, все-таки узнал, кто я и пришел по мою душу! Я всегда опасался Гуарды больше, чем вашего брата. У него хватка поистине железная. Я это понял сразу, когда он появился в Бирме, работая на АБН.

— Он сказал Сутан, что останется в отеле, а потом вдруг передумал и приехал сюда. Вы действительно думаете, что за вами?

— Какие еще причины могли привести его сюда? — ответил М. Вогез вопросом на вопрос. Он явно перепугался.

— Вот это я и хочу выяснить как можно скорее, — сказал Крис, выходя в коридор. Мосье Вогез поспешил за ним следом.

Сив спустился по крутой лестнице, ступеньки которой совсем источило время и подошвы многих поколений людей, подымающихся и спускающихся по ним. Мгновение он стоял совершенно неподвижно. Его ноздри раздувались, в горле першило. Он стремительно возвращался по времени на двадцать лет назад. В воздухе стоял целый букет запахов: лимонник, чили, кари, кардамон, кровь, моча, фекалии, — запахи, ассоциирующиеся с войной.