Джузеппе Гарибальди. Мемуары - Джузеппе Гарибальди

Одновременно с битвами в Бедзекка и Кондино произошел бой на нашем левом фланге, в горах, где майор Эрба, кажется, с отрядом первого полка удерживал позиции от наступающего с превосходящими силами противника. Это доказывает, что количество австрийских полков, противостоявших нам, было очень велико.

После того как враг очистил долину Джудикариа, соединение с Кадолини стало делом нетрудным, и, зная каковы форты Лардаро, я решил предпринять наступление в правом направлении на Рива и Арко; уже начали принимать меры для усиления войск под командованием генерала Хауга, на которого было возложено командование этим флангом и проведение этой операции. Но приказ от 25 августа[375] — приостановить военные действия — застал нас в момент, когда мы начинали это наступление.

Поход 1866 г. так изобилует всякими злополучными событиями, что не знаешь — проклинать ли судьбу, или злонамеренность тех, кто руководил им. Дело в том, что после того, как было преодолено столько трудностей и пролито столько драгоценной крови, чтобы овладеть долинами Тироля, как раз в момент, когда мы начали пожинать плоды своих трудов, наше победоносное наступление было приостановлено. Такое утверждение не будут считать преувеличенным, когда узнают, что 25 августа[376] — в день, когда нам было приказано прекратить военные действия вплоть до Тренто, — нельзя было обнаружить ни одного неприятельского солдата, что, уходя из Рива, бросили в озеро крепостные пушки; что в течение двух дней нельзя было найти австрийского генерала, чтобы сообщить ему о прекращении военных действий; что наш девятый полк уже спускался с гор в тылу фортов Лардаро, не встречая, конечно, никакого сопротивления, поскольку весь гарнизон этих фортов состоял из одной только роты, и, наконец, что генерал Кюн, главнокомандующий всеми австрийскими силами в Тироле, объявил в своем приказе, что, не будучи в силах удержать итальянский Тироль, он решил отступить в немецкую часть Тироля и защищать ее.

В этот день генерал Медичи, после блестящих побед в долине Сугана, находился на расстоянии всего нескольких километров от Тренто. Генерал Козенц со своей дивизией следовал за ним, и нет сомнения, что в два дня мы могли соединиться и вступить в столицу Тироля с 50 000 войском.

Возгордившись нашими успехами, численно возросшими, благодаря образованию многочисленных отрядов в Кадоре, Фриули и других местах, мы могли дерзнуть на все. Вместо этого я сижу здесь и пачкаю бумагу для того, чтобы будущие поколения узнали о наших бедах. Приказ верховного командования требовал нашего отступления и очистки Тироля. Я ответил: «Повинуюсь» — это слово дало потом повод мадзинистам обрушиться на меня; они, как всегда, желали, чтобы я провозгласил республику и двинулся на Вену или Флоренцию.

Во время всего похода 1866 г. большой помощью мне были мои высшие офицеры, поскольку я не мог в должной мере наблюдать за передвижением войск, следить за ходом боевых действий, так как был прикован к карете. Кьясси, Ломбарди, Кастеллини и столько других храбрецов, павших в этом походе, своей благородной кровью освободили наших братьев-рабов. Отныне Италия никогда больше не отдаст их в неволю чужеземцам, даже если этого захочет сам дьявол!

И на сей раз мы получили, уже после окончания военных действий, небольшое количество отличных карабинов. Ну, хватит об этом! Из Тироля мы отступили к Брешии, где волонтеров распустили, и таким образом я вернулся на Капреру.

P. S. Здесь я должен напомнить о признательности моих сограждан полковнику Чемберсу, англичанину, который на протяжении всего похода 1866 г. был моим полевым адъютантом.

При сражении у Бедзекка он был рядом со мной в течение всего боя, проявляя исключительное бесстрашие; он, конечно, принес бы еще больше пользы, знай итальянский язык, ибо все мои адъютанты находились все время в разъездах, выполняя различные поручения.

Его супруга также оказала нам неоценимые услуги, лично заботясь о наших раненых и делая постоянные великодушные пожертвования. Перемежающаяся ужасающая лихорадка лишила меня на некоторое время дорогого мне общества полковника Чемберса.

Глава 5

В окрестностях Рима

Короткий поход 1867 г. в Агро Романо был подготовлен мною во время поездки на итальянский материк и в Швейцарию, где я присутствовал на конгрессе «Лиги мира и свободы»[377]. Поэтому я принимаю на себя большую долю ответственности за этот поход.

Я, генерал Римской республики, облеченный чрезвычайными полномочиями ее правительством[378], наиболее законным из всех когда-либо существовавших в Италии, проводил время в ничегонеделаньи, что всегда считал преступлением, в тот момент, когда еще так много предстояло сделать для нашей родины, я пришел к разумному выводу, что настала пора покончить с шатким папским владычеством и завоевать для Италии ее блистательную столицу.

Ждать инициативы тех, «кому это положено», значило лелеять надежду вроде той, которая была написана на вратах ада[379]. В Риме не было больше солдат Бонапарта[380]. Неужели же несколько тысяч наймитов — отбросы всех европейских клоак — будут держать под угрозой великую нацию и помешают ей воспользоваться своими самыми священными правами?

Итак, я приготовился к крестовому походу: вначале в Венето, а затем в другие наши провинции, расположенные близ Рима. Как и следовало ожидать, ищейки обоих правительств Парижа и Флоренции[381] ходили за мной по пятам. Много людей оказало мне поддержку в этом походе, но было и немало таких, которые противодействовали мне, особенно из числа мадзинистов; они незаслуженно называют себя «Партией действия»[382] и не терпят, когда кто-нибудь проявляет инициативу в деле освобождения страны.

Итак, после того, как я исколесил всю Италию и вернулся из Швейцарии, я пришел к выводу, что нельзя более медлить, и принял решение приступить к действиям, примерно в сентябре. В то время как шла подготовка к восстанию на севере, необходима была поддержка со стороны друзей в Южной Италии для того, чтобы одновременно начать действия против Рима. Однако я делал свои расчеты без хозяина и, прибыв в одну прекрасную ночь в Синалунга, где меня любезно встретили и приютили, я был арестован по предписанию итальянского правительства и доставлен в Александрийскую цитадель[383]. Из Александрии через несколько дней меня препроводили в Геную, а оттуда уже на Капреру, окружив остров военными судами. Итак, я оказался пленником в собственном доме; за мной наблюдали издали и вблизи — фрегаты, броненосцы, небольшие пароходы, торговые суда, все они были зафрахтованы правительством для этой цели.