Лёха - Николай Берг

— Ты это, язык-то попридержи! — с угрозой в голосе сказал комиссар.

— А то что? Ты здесь человек недавний, а я двадцать лет тому назад тут в составе ЧОНа этих бандитов гонял, так что не морочь мне голову, лекции-бебекции я и сам читать могу, да и грамотный я, потому не дуди мне тут про это. Ты еще песню спой, что они хоть и оступившие, но граждане, а их преступления всего-навсего заблуждения, и вообще они социально близкие, их надо понять и простить. Так наш политбоец вещал. Пока жив был — с намеком заявил нехорошо прищуривший глаза разведчик.

Пышноусый жестом остановил раскипятившегося комиссара, глянул охлаждающе на Киргетова.

— Как политбоец умер? — неожиданно спросил один из комвзводов.

— От заражения крови — буднично сказал разведчик.

— А — разочарованно прозвучало в ответ.

— Именно, что — А. Он заплутал и в такую социально близкую деревеньку заехал. А вышел оттуда, от социально близких — без коня, без носа, без глаз, без ушей, без мужских причандалов и без сапог, гол как сокол. А попутно тамошние шутники у него кожу до колен сняли чулком, да со спины ремней нарезали. Те, кто его в больничку отвозили три дня потом жрать не могли.

— Так переубедили, небось? — кривовато усмехнулся пышноусый.

— Наверное. Он после этих развлечений не в себе был. Да и язык ему попытались отчекрыжить, но мастерства не хватило. Языки в соседнем уезде резать умели — вернул ему усмешку разведчик.

— Вы не преувеличиваете? — усомнился несколько обалдело комиссар.

— Он преуменьшает — отрезал жестко командир партизанского отряда.

— Вы, городские, вечно со всякими побрехушками носитесь. Гуманизма там, все люди — братья и тому подобное. А потом лицом синеете, как только с обычной жизнью сталкиваетесь. Потому, комиссар, для отряда — и тебя тоже — лучше будет, если ты в разумение возьмешь, что не все люди — братья, и гуманизма сейчас тут не будет. Будет резня. Как двадцать лет назад. И как тогда — первыми страдать будут бабы и дети. Потому что у мужиков — винтовки, ножи, на край — кулаки, их обидеть трудно, баб — проще. И желающих баб и детей мучить оказывается внезапно — много. Чем быстрее это поймешь — тем всем лучше будет.

— Товарищ командир! Как должностное лицо я требую, чтобы политику патрии не смели обсуждать в таком ключе — очень нехорошим тоном заявил комиссар.

— Увянь, он не обсуждает политику партии — хмуро пробурчал командир отряда.

— А я, как член партии ВКП(б) считаю, что такие разговоры — антипартийны — уперся комиссар.

— А я, как член той же партии, да еще и с большим стажем, приказываю тебе пойти и информировать бойцов, что в деревне произошло, сделав соответствующие акценты. А вечером разберемся — безапелляционно отрезал пышноусый, и политрук, некоторое время померявшись с ним взглядом, неумело козырнул и отправился выполнять порученное, словно шест проглотил. Все непроизвольно перевели дух. От сказанного Киргетовым дохнуло ледяным, смердящим падалью и загнившей кровью, ветерком. Особенно это было заметно по тем, у кого по возрасту такого знания не было.

— Киргетов, охота тебе с городским интеллихентом собачиться? — устало спросил пышноусый.

— Извиняйте, сорвался. Просто беда в том, что, на мой взгляд, нам сочувствие беречь надо. Чую я, что это сейчас немцы по оплошности по своим лакеям гвозданули. Дело случая, что эти мрази под раздачу первыми попали. Но точно так же немцы и по нашим людям мстить будут. Вы ж сами знаете, они уже себя показали, зверье это европейское. Потому я свою жалость пожалею задарма тратить на кого попало. В селе — то, как Мамай прошел. Так что — будет нам кого жалеть еще, ой, будет.

— Типун тебе на язык — зло сказал в ответ командир отряда и сердито сплюнул.

Киргетов пожал плечами. Взгляд у него был какой-то пустой, и Лёхе показалось, что несгибаемый разведчик, оказавшийся с таким богатым прошлым чуть ли даже не напуган. Ну — как минимум — сильно встревожен.

— Ладно. Факир был пьян, фокус не удался — задумчиво произнес такую странно знакомую фразу пышноусый.

— Можем переключиться на другие цели — предложил азартно один из комвзводов.

— Цели разведаны?

— Н — нет.

— Так, товарищ лейтенант, что скажете, как военспец?

— Считаю, что не стоит соваться не пойми куда, тем более, что почти всем отрядом.

— И? — вопросительно поднял бровь начальник.

— Отработан успешно общий выход отряда и марш. Надо вернуться и разобраться с ошибками. Долго возились артиллеристы, к примеру. Первый взвод строй не держал, шли кучками, второй взвод курил и болтал на ходу — в общем есть замечания.

— Мой взвод отлично шел! — возмутился один из комвзводов, Лёха не очень знал, который именно, вроде бы второй комвзвода.

— Разговорчики в строю — обрезал его лейтенант.

— Холостой выход, получается. Порожний рейс — убыток стране — подначивающим тоном заявил пышноусый.

— Не холостой, а тренировочный — поправил сказавшего нелепицу лейтенант. По его виду было ясно, что он твердо уверен в своей правоте и никому не даст ее поколебать.

Командир генеральским жестом расправил свои и так внушающие уважение усищи и величаво махнул рукой в сторону лагеря. Не солоно хлебавши, партизаны сделали «кругом — марш» и двинулись обратно. Некоторые определенно были огорчены, но Лёхе показалось, что были и те, кто наоборот, воспрял духом, двинувшись на базу.

Вернулись уже к вечеру, отмахиваясь от нетерпеливых вопросов тех, кто остался в лагере и тут же принялись за уже приготовленный ужин. Черпая подаренной ложкой пшенную кашу, Лёха с удивлением отметил такой факт, что эта пшенка уже стала надоедать. Сам себе удивился, потому как отлично помнил недавнюю голодуху, а тут горячая, сытная пища — и вдруг такое странное ощущение.

От самосозерцания отвлек мужик из артиллерийского расчета, вежливо присевший рядом на корточки и сказавший:

— Слышь, друг, на пару слов, а?

— А в чем, собственно дело?

— Да неладное что-то с командующим нашей артиллерии, ты ему вроде как дружбан. Понимаешь, ужинать не стал, да и вообще…

— Может живот болит?

— Нет, тут другое, как услышал, что немцы село уработали, так с лица сбледнул и сам не свой стал. Тут что-то не так. Ты ж старшина, поглавнее его будешь, да и в селе вы вместе были — вот я и подумал — сходил бы ты, побалакал с корешом своим. А то он в лес ушел, сидит один, ребята за ним присматривают, но знаешь — ты ему не чужой вроде.

Лёха хмуро кивнул, нехотя пошел за мужиком. Тот вскоре остановился и деликатно показал пальцем. Бравый артиллерист сидел на куске бревна и вроде как выглядел не шибко замороченным. Со спины, во всяком случае.

Менеджер нерешительно подошел, сел рядом.

— Ты не против? — осторожно спросил сержанта.

— Валяй — отозвался Середа.

Помолчали. Лёха судорожно вспоминал все, что слышал о НЛП на нескольких семинарах по работе с потребителями, прикидывая, как бы отвлечь сержанта от тягостных мыслей. Надо полагать, что тот переживал из-за того, что его шуточка так отрыгнулась селянам. Видимо, гнобит себя за проявленное легкомыслие. С семинаров ничерта не вспомнилось, кроме ерунды, что надо быть к клиенту ближе и зеркалить его мимику, жесты и эмоции. Остальное как-то не запомнилось, потому как Лёха гонял на своем айфоне новую игрульку и слушал вполуха. Впаривать товар у него и так получалось, потому особенно напрягаться не было резона.

Да и не шибко занимали раньше Лёху чьи-то беды или там томные душевные порывы. Вот ни насколечко не занимали. Сейчас ситуация была иной — и Середа не чужой, да и его подчиненные за спиной ждут успеха. Им маринованный командир тоже ни к чему. Однако, самочувствие у Лёхи было крайне неприятным, хотя бы и потому, что непонятно было — как поступить. Видно, что приятель не в лучшей форме, но почему-то в голову лезло типовое и нелепое из американских фильмов, когда герой участливо спрашивает своего друга, только что прострелянного тридцатью пулями и упавшего с двадцатого этажа под колеса грузовика: «Ты в порядке?» Большей дури и придумать нельзя! Какой может быть порядок, если все плохо!

— Ты в порядке? — спросил Лёха.

Середа пожал плечами. Опять помолчали.

— Знаешь, а мне вот как-то похер, что этим мудакам село спалили — неожиданно для себя ляпнул менеджер и сам испугался.

— Дворовая собака Дина

Имеет крепкий, сильный дух:

Когда совсем необходимо,

Высказывает мысли вслух — отрешенно продекламировал в ответ артиллерист.

— Если мешаю, так могу уйти — обрадовался потомок. Ему было уже жаль, что он так сказанул про это чертово село. Но ему и впрямь было наплевать.

— Это я про себя — удивил его сосед.

— Что? — удивился Лёха.

— Ты что ли пришел меня утешить? Посчитал, что я тут в ужасе сижу, что немцы село из-за меня сожгли?