Заколдованные леса - Амос Тутуола
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
И она обошла его, будто хозяйка, а потом, вышедши на задний двор, нежданно увидела в клетке Рэли. Она торопливо подбежала к клетке, взломала замок и выпустила Рэли. После этого подруги радостно обнялись.
— Ох, как же я рада, что ты освободила меня! — с великой благодарностью воскликнула Рэли. — Ведь Сатир сказал мне, когда уходил из дома, четыре дня назад, что, вернувшись, непременно меня убьет. Но он, к счастью, так до сих пор и не вернулся!
— А какая судьба постигла Кадару, Сэлу, петушью даму Бако и безымянных беженок? — взволнованно, но негромко спросила Симби.
— Все они съедены Сатиром, — с грустью ответила подруге Рэли, — и Бако, петушью даму, он съел последней.
— В самом деле? Что ж, им наверняка была суждена такая судьба. А ведь это, между прочим, значит, что они лишь немного опередили Сатира на пути в небеса. Но и Сатир уже, безусловно, в небесах — сидит, наверно, за трапезой вместе со своими жертвами.
— Сатир сейчас в небесах? Я правильно тебя поняла? — с огромным изумлением воскликнула Рэли.
— Совершенно правильно, — объяснила ей Симби. — Мне помогли убить его три моих бога.
— Кого «его»? — растерялась Рэли.
— Сатира, — мягко сказала Симби. — Хозяина этого жилища.
— И тебе пришлось биться с ним, прежде чем ты его убила? — въедливо спросила Рэли у Симби.
— Я обернулась водяным насекомым Ироми, которого назвала «Иро…», когда ты оборвала меня, чтоб я не открыла Сатиру все свои возможности.
Сатир не понял, что «Иро…» — это сокращение от Ироми, и совсем запутался при воспоминании о моих словах, а я как насекомое влетела ему в ноздрю и кусала его, пока он не умер от боли.
Но до этого он окаменил мне руки-ноги на пыточной скале, и если б меня не спас гном, то зловредные твари во главе с Сатиром замучили бы меня насмерть. — Так закончила Симби рассказ про главного своего врага Сатира.
— А что с тобой приключилось, когда тебя унес орел? — спросила Рэли.
— Я провела около двух недель в дупле, куда он бросил меня, и была спасена дровосеком, который предложил мне после спасения стать его женой, и я согласилась, но ушла от него, когда жители города принесли двух моих сыновей в жертву своим богам, чтоб избавиться от голода.
— А как тебе достались три твоих бога? — с неослабным терпением допытывалась Рэли.
— Я получила их в подарок за верную службу от пожилой женщины, которая ссудила мне немного денег на покупку еды и одежды, когда я заложилась ей в услужение. От нее-то меня и утащил на скалу страданий Сатир.
Поделивши опыт Симби между собой, или когда о нем было поведано, подруги прошлись по жилью Сатира, и Симби запаслась дубиной из кости. А потом они обе отправились в путь, и вскоре вышли к плодовым деревьям, и нарвали как можно больше плодов, и наелись до самого полного удовольствия.
А потом возвратились к жилью Сатира, чтоб переночевать там без всяких тревог, но когда уверились, что в доме им страшно, просто прихватили две кожаные торбы, которые принадлежали Сатиру при жизни и вмещали каждая до двух человек, чтобы провести в этих торбах ночь.
Они устроились на дворе перед домом. Симби с богами и костяной дубиной влезла в одну из кожаных торб, а Рэли, безо всего, залезла в другую, и они втянули верхние закраины у обеих торб к себе, или внутрь, чтобы закупориться в них изнутри для спасения от холода ночи.
Часа через два их уютного сна к торбам подкрались два тигра из джунглей, которые кормились каждую ночь мясными отбросами от Сатировых трапез.
Тигры принюхались к запахам и поняли, что торбы наполнены мясом, причем не отбросами, а в живых существах. И они попытались распотрошить эти торбы, чтобы полакомиться живым мясцом, но только скрутили их, как единый жгут.
А когда убедились, что ничего у них не выходит, и решили убраться обратно в джунгли, не сумели выдрать крюковатые когти из плотной кожи перекрученных торб. Они тормошились над кожаными торбами часов до двенадцати по ночному времени, а потом неуклюже уковыляли в джунгли, таща на лапах две тяжкие торбы. Они ковыляли и ковыляли и ковыляли, пока не приблизились к Многоцветному Городу, около трех часов пополуночи. Тут, от страха столкнуться с людьми, они так неистово принялись тормошиться, что выдрали наконец свои когти из кожи и кинулись без оглядки и во всю прыть.
Так завершилось для Симби и Рэли страшное путешествие через Темные джунгли, но их подруги и безымянные беженки, все как одна, сгинули там навеки.
ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ
СИМБИ И РЭЛИ БЛАГОПОЛУЧНО ВОЗВРАЩАЮТСЯ В СВОЮ ДЕРЕВНЮ
Да и Симби с Рэли угрожала смерть. Они не могли появиться на улицах Многоцветного Города и Города Грешников, потому что жители этих двух городов предали бы их отомстительной казни: грешники — за убийство короля и вождей, которых доблестно обезглавила Симби, когда ее готовили к жертвоприношению, а многоцветные люди — за кражу курицы, которую бессовестно своровала Бако и сделалась, по проклятью, петушьей дамой.
А кроме того, Дорога Смерти была единственной дорогой к их дому, так что им предстояло пробираться домой именно по этой гиблой дороге.
Когда испуганные тигры удрали, Симби прислушалась изнутри своей торбы, не таятся ли они поблизости за деревьями, чтобы наброситься на нее и сожрать, едва она покинет свое убежище.
Как только окрестная тишина показала, что тигры не затаились, а испуганно убежали, Симби вылезла из кожаной торбы. И потом разрешила вылезти Рэли.
А потом они сели на землю, чтобы подумать, как же им пройти через оба города — Многоцветный Город и Город Грешников, — но при этом не оказаться под приговором к смерти.
И Симби вспомнила про своих богов, которые висели у нее, по-обычному, в особой сумке на левом плече. Это воспоминание родилось в ее голове к пяти часам пополуночи, или утром.
И вот она вынула из сумки богов, и она поставила их шеренгой на землю, и она спросила у бога голода, какую помощь он может им предложить, чтобы они не попали под приговор, когда окажутся в Многоцветном Городе.
Едва она задала богу голода свой вопрос — а если бы по часам, то минут через десять, — с неба на улицы Многоцветного Города пала огромная орда
