Мир вашему дому! - Олег Верещагин

Он успел выстрелить восемь раз, ни разу не промахнувшись — тяжелые дымящиеся тела, подпрыгивая на неровностях, хрустко катились через кусты, похожие в маскировочных плащах на невиданных подбитых птиц. Потом Рютти получил два удара — прикладом по запястью, почти парализовавший руку, и сапогом в грудь, опрокинувший его на спину. Над ним встал иррузаец — очень рослым он казался снизу, в руках, занесенных над головой, был ятаган — и Рютти, сжавшись в комок, не глядя выхватил финку, вогнал ее в пах. Иррузаец взревел, падая куда-то в сторону — Рютти уже не видел — куда, потому что второй удар сшиб его вновь — уже ничком, и какая-то тяжесть навалилась на спину. Что-то тонко свистнуло. За этим свистом он услышал, совсем близкое:

— Держись, мы здесь!

Он не ощутил никакой боли, не услышал ни хруста, ни стука — ничего. Просто во рту стало горячо и солоно — и непреодолимо, мучительно захотелось сглотнуть. Мальчишка сглотнул и удивился, поняв, что видит со стороны свое собственно обезглавленное, подергивающееся тело.

Это и было последним, что он испытал в жизни…

…Быстро вытерев ятаган полой плаща, офицер-пограничник подхватил за рыжие волосы отрубленную голову белолицего мальчишки и поднял ее, капающую тягучими струйками крови, на уровень лица. Серые глаза в пушистых ресницах смотрели удивленно и чисто, но быстро стекленели.

Иррузаец — с ненавистью, смачно! — плюнул в бледные глаза и, бросив голову, вскочил в седло подведенного гухха. Всадники наметом помчались прочь…

…Женька выскочил из кустов первым — и сразу повернулся, схватив еще ничего не понимающего Тойво не давая ему смотреть… но Пейви проскочил мимо — и истошно закричал, падая на колени; оружие упало рядом, младший из Ориккайнненов уперся ладонями прямо в окровавленную траву и продолжал кричать и кричать.

Один за другим появлялись ребята на месте происшествия. Они тяжело дышали от бега и непонимающе смотрели на кричащего Пейви, на труп в окровавленной траве.

— Что это? — в дышащей тишине спросил кто-то.

Последними появились Игорь и Пааво. Как раз: в этот момент Пейви поднял голову и сказал, словно делал открытие:

— Они его убили.

Тойво, все это время боровшийся с Женькой, вырвался из его рук, оттолкнул и не подбежал, а подошел к телу. Поднял Пейви, обнял, прижал к себе, пачкаясь кровью с его ладоней. К ним тяжело подошел Пааво, поставил ГАП на землю и обнял обоих братьев.

— Давайте все уйдем, — негромко, но отчетливо сказал Игорь. В его голосе было столько силы, что все подчинились, даже не успев понять, почему.

Сам Игорь уходил последним. И обернулся, прежде чем раздвинуть кусты

Пааво и Тойво с почерневшими лицами все еще стояли, положив руки друг другу на плечи. Пейви опять опустился на колени и держал в руках голову Рютти, глядя ей в глаза.

Уже уйдя за кусты, Игорь услышал, как за его спиной грубоватый мальчишеский голос, срываясь, заговорил по-фински, нараспев, печально и торжественно…

…Странно, но Игорь узнал вабиска, дожидавшегося рядом с мальчишками у оврага — это был один из рыбаков, когда-то помогших им у крепости. Вабиска поспешил навстречу Игорю, сделав почтительный жест, потом спросил тихо:

— Мальчика убили?

— Убили, — равнодушно ответил Игорь. Ему не хотелось говорить с этим туземцем. Не потому, что тот не нравился или еще что, а просто — не хотелось. Но вабиска с робкой настойчивостью удержал его за рукав:

— Подожди, господин… Мы хотим поселиться здесь. Нас задержали. Нас хотели убить за то, что мы бежали. Этот мальчик отвлек убийц… Я, может быть, прошу невозможного… но я хотел бы, чтобы вы оказали нам милость. Позвольте нам похоронить мальчика на этой земле. Мы поселимся здесь и будем ухаживать за его могилой, как за священным местом. И наши дети будут. И внуки… А нашей земле будет счастье. Не гневайтесь и позвольте нам сделать это…

Игорь резко повернулся к вабиска, и тот отшатнулся, думая, что разгневал белолицего… но продолжал смотреть прямо и настойчиво.

— Пусть так, — сказал Игорь. — Пусть будет так, как вы просите.

Последние шесть часов никто не отдыхал и не останавливался — гребли все, три удара справа, три удара слева, и каноэ летели протоками, словно птицы. Больше всего боялись увидеть дымы пожаров — но, похоже, медленно ползущее иррузайское войско осталось позади.

Игорь знал, что ему легче остальных, ладони которых оказались стерты в кровь — не до мозолей, а именно в кровавые лепешки. Три удара справа, три удара слева — вперед!

В Высоком Берегу, похоже, их никто не ждал, хотя поселок был похож на растревоженный муравейник. Возле причалов стоял серый катер под флагом ополчения, и, прежде чем кто-то успел опомниться, по каноэ, наискось пересекавших Дальнюю, врезали с кормы из ротора, а с берега взлетели две «вертушки» — одна какая-то частная, вторая — германская. Испугаться мальчишки не успели — только Борька, продолжая грести, обернулся к Игорю и крикнул:

— Они что, спятили?!

Вместо ответа Игорь рыкнул зло и, сорвав куртку, начал размахивать ею над головой. Вертолеты разошлись в стороны — Игорь даже увидел, как в германской машине нилот что-то кричит по связи.

Каноэ влетали на песок одно за другим. Игорь отпихнул бросившегося наперерез незнакомого офицера-ополченца — так, что тот упал — и бросился на берег, к домам, краем глаза заметив, что остальные бегут следом. Не родных искать, не по домам, а — за ним…

В поселке было полно вооруженных людей, но Игорь чутьем лидера ощутил — они не совсем понимают, что делать.

— Где у вас пункт связи? — на бегу спросил Игорь у Женьки Рубана. Тот кивнул:

— За мной!

Они ворвались в помещение — пристройку к жилому дому. Рослый мужчина в форме гражданских связистов вскочил из-за стола, от работающей аппаратуры:

— Вы живы?!

— Связь с генерал-губернатором! — крикнул Игорь, опираясь ладонями о пульт.

— Да вот же она, он вас постоянно вызывает! — связист указал на экран, с которого — и как Игорь не заметил сразу! — смотрело лицо Довженко-Змая, потерявшее все свое обычное хладнокровие. — Ваша Светлость, он жив, вот…

— Вон, — приказал Игорь, — все вон, я сам.

— Простите, — связист нахмурился, — я не могу покинуть…

— Женя, убери его, — приказал Игорь, садясь в кресло. Рубан секунду помедлил, потом коснулся плеча связиста:

— Пап, выйдем.

— Женька! — вырвалось у того. Рубан-младший вскинул голову:

— Выйдем!

"Его отец?" — подумал Игорь, перестав замечать произошедшее, вместо этого он, кивнул генерал-губернатору, осведомился:

— Что происходит? В лесах иррузайцев больше, чем деревьев!

— Посмотри, — Довженко-Змай наклонил голову, и в нижней части экрана возникли кадры аэросъемки. Бесконечные колонны ползли через леса — пешие и верховые солдаты, лесовики, стада орангов, обозы…

— О!!! — вырвалось у Игоря. — Сколько же их?!

— Минимум две трети только регулярной армии Иррузая, — пояснил генерал-губернатор. — Тебе повезло, что вы успели вернуться… Отряд Генриха Крузе они прихлопнули, как букашку. Это нашествие, Игорь.

— Как на Фелькишер Ланд прошлым летом, — пробормотал Игорь тихо, но Довженко-Змай услышал:

— В сто раз хуже… У тебя есть потери?

— Двое ребят погибли… — рассеянно отозвался Игорь. — Надо атаковать с терминала истребителями…

— Не могу, — ответил генерал-губернатор.

— А?.. — Игорь даже не понял, о чем идет речь. Посмотрел на цифры внизу экрана. — Но… но они же завтра утром будут у Дальней!

— И все-таки я ничем не могу помочь, — генерал-губернатор не отводил глаз, и это почему-то взбесило Игоря — может быть, сказалось напряжение последних недель. Вскочив, он закричал:

— Да ты что?! Ты что, с ума сошел?! Ты что, хочешь, чтобы взяли мосты через Дальнюю?! Чтобы горло нам всем перерезали?! Тут же четыре тысячи человек, тут женщины, дети, ты что?!

— Не кричи, не кричи… — генерал-губернатор морщился. — Я отстранен от должности на время расследования. Чистая формальность, но еще двое суток всем будет заправлять инспектор Его Величества.

— А?.. — снова вырвалось у Игоря, он осекся и обмяк, упал в кресло, не сводя глаз с экрана. — Сергей… Сер… но что же?!. Тут же никакой власти еще толком… тут… Так что — бежать?!

— Там есть ты, — сказал генерал-губернатор.

Несколько очень долгих секунд Игорь не сводил глаз с лица Довженко-Змая. Несколько очень долгих секунд.

Вот как оно бывает — не в книжках, а в жизни. Когда не сам выбираешь, чтобы потягаться с трудностями и опасностями в почти веселом спарринге — а ну, кто сильней?!

А когда просто нет выбора. Когда вся прошлая жизнь ложится на чашу весов, и отказаться — немыслимо…

— Я не спрашиваю, что будет, если я не справлюсь, — тихо оказал Игорь. — Но Серега, если я… они все погибнут.