Ангелы по совместительству - Ирина Владимировна Сыромятникова

и понял, что проще эвакуировать город. Не известно, до чего они, в конце концов, договорились бы, но тут к градоправителю заглянул ингернийский капитан. Пришел он согласовывать завтрашние наряды на работы, но игнорировать висящий в воздухе запах конфликта не мог:

— Что за шум? Проблемы в шахтах?

— Не беспокойтесь, досточтимый, — обронил Номори. — Просто новички хулиганят.

Слова произвели на ингернийца странное воздействие. Зловеще прищурившись, капитан уцепил пастыря за халат и поволок наружу со словами «пойдем-ка глянем на покойных». Номори поспешил следом.

Капитан вломился в стойбище черных как медведь на пасеку — недовольным оставалось только сердито жужжать. За полчаса ингерниец, ни слова не понимающий по са-ориотски, не просто нашел в таборе вожаков и вычислил оборзевший молодняк, но и вызвал праведный гнев у первых и искренний трепет у вторых. Ни разу не пустив в ход кулаки, между прочим! Внезапно оказалось, что предводители зловещей орды — замотанные бытом мужики, сильно не одобряющие самодеятельность малолеток. И разводить бардак они не намерены! Проштрафившихся отправили в баню, простыни стирать.

Номори приободрился и осторожно поинтересовался, встали ли гости на довольствие, всем ли хватает пайков?

— Списки не готовы, — буркнул седой изгоняющий.

Они что, второй день друг друга посчитать не могут?

— Я пришлю человека с хлебом, — осторожно предложил старейшина. — Он будет выдавать порцию только тому, кто назовет свое имя.

Старик, нехотя, кивнул.

«Нет, они второй день не могут решить, КТО будет всех считать,» — понял Номори. Да, это вам не лич, полгода мирно просидевший в крепости! И даже не ма Фелона со своей шелковицей. Тут надо быть готовым ко всему.

Ингерниец из происшедшего сделал собственные выводы:

— Ничего так, я думал, будет хуже. В первую линию их, конечно, не поставишь, но «чистильщиков» навербовать можно.

— Когось?

— Ну, изгоняющих по-ингернийски, — капитан раздраженно поморщился. — Тангора спроси, он в НЗАМИПС работал! Может, я их еще и натаскать успею.

Сердце Номори пропустило удар.

— А скоро ли вам в путь?

— Ну, месячишко еще повозимся, а там…

Старейшина мысленно добавил еще одну бусину к ожерелью своих проблем.

А ведь были еще новые общинники! Две дюжины волшебников разных возрастов, упорно не желающих отмечаться в Храме. И учитель так не вовремя погрузился в изыскания. Привкус мятного отвара появился на языке у Номори сам собой.

Одно ясно: в состав стражи надо срочно вводить колдунов. Больно уж звероватые лица встречались среди здешних несчастных и обездоленных!

Кунг-Харн бурлил, успевшие обжиться в городе люди яростно бранились с новичками за каждую оброненную тряпку (черным только дай!), на границе чувств настороженно бродили тусуанские белые, а Ли Хан пожинал плоды нарушения обетов — к нему заявился в гости старший пастырь.

Какие проблемы создает такой визит для хозяина дома, Тай’Келли явно не понимал. Начать с того, что этикет запрещал принимать официальных лиц в спальных и хозяйственных помещениях, а других у ма Журе не было. Затем, статус Ли Хана в Кунг-Харне, который до сих пор оставался крайне неопределенным — встречу со старшим пастырем невозможно было списать ни на служебные обязанности, ни на общественное положение. Если воспринимать знаки буквально, получалось, что они — любовники, либо тайно обретшие друг друга отец и сын. Что стоило подобрать для разговора нейтральную территорию? Или, хотя бы, спутника с собой взять.

Чтобы хоть как-то сгладить двусмысленность, Ли Хан усадил гостя за импровизированный столик во дворе. Ма Журе понятливо принесла им зеленого чаю. Обычаи требовали выпить первую чашку под неспешный разговор о возвышенном, но для белого Тай’Келли был невероятно туп эмоционально, а для пастыря — так же невероятно скверно воспитан.

— Я хочу поговорить о странном поведении силы.

Вот так: «Хочу!» А если собеседник не в настроении? Хотя, с такой постановкой вопроса пастырь, скорее всего, не сталкивался.

— Говорите! — поощрительно кивнул Ли Хан.

Тай’Келли запнулся, сцепил руки в замок (зачем же жестикулировать так демонстративно?).

— Я не вижу оснований для прекращения работы Храма в текущей ситуации, когда наша магия нужна людям как никогда.

Ли Хан едва не поперхнулся чаем. Этот человек ведь не предложит подчиненным колотиться головой об стену? Чашку пришлось отставить.

— Магия — довольно опасное ремесло, — осторожно начал он, — которым нельзя заниматься бездумно. Уложение предусматривает возможность ограничения практики Храма. В частности, Семиглавье, в случае магической угрозы, прямо требует остановить ежедневные ритуалы до устранения аномалии.

— Да, я прочитал эти параграфы очень внимательно. Закон требует, чтобы я установил признаки существования угрозы и утвердил мероприятия по ее устранению. Учитывая мою… недееспособность, мне придется полагаться на вас как на эксперта.

Угу. Старший пастырь хотел того же, чего каждый белый — исчерпывающего объяснения, только искать его сам не собирался.

— Я уже изложил свое понимание ситуации, — напомнил Ли Хан.

— Ваши определения слишком нечетки и противоречивы, ими невозможно пользоваться. Неудовольствие тонкого плана? Явный бред! Я достаточно давно практикую и никаких оснований для подобного заключения не вижу.

Слова Тай’Келли звучали рационально, но сам старший пастырь разумным не выглядел. Он заметно раскачивался, подергивал сцепленными пальцами, а остановившийся взгляд обратил куда-то в сторону от собеседника и вверх.

Клинический случай! Встреть Ли Хан такого человека в Ингернике, одной душеспасительной беседой все не ограничилось бы. Тут явно госпитализация нужна, ритуалы, релаксанты, круглосуточный надзор… А придется ограничиться призывами к здравомыслию.

— Наберитесь терпения! — улыбнулся Ли Хан, внимательно наблюдая за пациентом. — Я обещал установить природу возникших ограничений и не остановлюсь на пути познания.

— Ответ требуется мне уже сейчас!

А вот это уже хамство и неуважение, причем, не к Ли Хану, а к проявлению господней воли. Тай’Келли считает, что может требовать от всевышнего откровений?

— Смиритесь! Некоторые вещи нельзя совершить по команде. Решение придет, либо — не придет. Или придет намного позже. И не мне. До тех пор вам придется относиться к возникшему запрету как к данности.

Кажется, до старшего пастыря дошло. А ведь он вовсе не гордыней мается — за этой суровой непримиримостью прячется типичный для белого страх перед будущим и неуверенность в себе. Ли Хан смягчился:

— Чаю, уважаемый?

Следующие полчаса были потрачены на восстановление отношений и утверждение гармонии. Ни слова о деле, ни намека на обстоятельства. Тем не менее, провожая гостя к дверям, Ли Хан почувствовал себя… некромантом, от которого очередной раз потребовали чуда. Как черный с этим справляется? Загадочно!

Тай’Келли он не соврал — мысли о происшедшем не оставляли его ни на минуту. И, прежде всего, требовалось определиться с источником проявившей себя силы.

Проще всего было бы предположить, что пасторской магии неосознанно сопротивляются люди (опять