Григорий Распутин. Тайны «великого старца» - Владимир Хрусталев

Великая княжна Ольга Николаевна записала в дневнике:

«Царская Ставка. Вторник 23-го (в дневнике ошибочно 22. – В.Х.) авг[уста]. Лавров. Игорь [Константинович].

В 10 ч. молебен по случаю годовщины Папы … (отточие в дневнике. – В.Х.). Сидели наверху, пока он был в Штабе. Был большой завтрак в гост[иной], притом со всем штабом. В 2 1/2 ч. пошли в скором моторе вверх по реке. Высадили Маму на правый берег, а сами с Папой, Н.П. [Саблиным], Граббе и Мордвинов[ым] бегали по старым кустам. Потом за ними вернулись. С Морд-в[иновым] чуть не выкупались в реке. После чая в 6 ч. в кинематограф. 8 ч. везем Папу и Игоря [Константиновича] к обеду. 10 т[епла], а днем солнце, тепло. Графу была вчера операция, и положение очень сложное. Весь вечер мучили Мордвинова. До 11 1/2 ч. Папа оставался». (ГА РФ. Ф. 673. Оп. 1. Д. 7. Л. 94–95.)

Цесаревич Алексей Николаевич 23 августа записал в своем дневнике: «Утром в церкви был молебен по случаю годовщины командования Папою войсками и флотом. Завтрак был в гостинице “Бристоль”. После завтрака прогулка по Днепру. Вечером был кинематограф. Очень было интересно продолжение “Тайны Нью-Йорка”. Был в поезде. Вернулся и лег вовремя». (ГА РФ. Ф. 682. Оп. 1. Д. 189. Л. 240.)

По воспоминаниям жандармского генерал-майора А.И. Спиридовича: «23 августа (правильно 22 августа. – В.Х.) в Могилев приехала царица с детьми и с Вырубовой. Все остались жить в поезде. Приезду великих княжон после Государя больше всех был доволен князь Игорь Константинович, дежурный флигель-адъютант. Отлично воспитанный молодой князь, оставаясь родственником, не успел еще научиться правильной манере почтительного обращения к Государю при посторонних, что безукоризненно делали старшие великие князья. У Игоря Константиновича это выходило как-то угловато. Великий князь Дмитрий Павлович выделялся своею элегантностью и красивой развязностью. Тогда он еще не был настроен против Их Величеств и был любим всей Царской семьей, много забавлял всех тем летом. Позже я спрашивал себя, не в тот ли приезд царицы с Вырубовой встречавшийся с ними ежедневно в поезде Дмитрий Павлович стал понимать пагубное влияние Вырубовой и Старца, что впоследствии натолкнуло его на участие в заговоре против Распутина». (Спиридович А.И. Великая война и Февральская революция. Воспоминания. Минск, 2004. С. 339–340.)

По воспоминаниям дворцового коменданта генерал-майора В.Н. Воейкова: «22 августа на Царской Ставке накануне годовщины принятия Государем непосредственного командования армией и флотом Его Величество осчастливил генерала М.В. Алексеева следующим рескриптом:

“Благодарю вас, дорогой Михаил Васильевич, от глубины души за неутомимо усердные и много полезные труды ваши. Высоко ценя службу вашу, молю Бога даровать вам впредь силы и здоровья до конца выдержать тяготу возложенной на вас ответственной работы.

Сердечно вас любящий и уважающий

Николай”.

Начальник штаба Верховного главнокомандующего генерал М.В. Алексеев объявил Высочайший рескрипт в приказе по штабу, добавив: “Бесконечно счастлив объявить высоко милостивые слова Государя Императора, в глубоком сознании, что они одинаково относятся ко всем моим сотрудникам. Проникнемся этими словами и с горячей верой в Бога, с прежней энергией будем работать и впредь на пользу Государю, Родине и нашей доблестной армии, выполняя честно и по мере нашего разумения предначертания нашего Великого Государя”.

Так писал ближайший сотрудник Государя по делам защиты Родины от наступавшего внешнего врага; а в то же время находил допустимым высказывать свое нерасположение к императрице демонстративными отказами от приглашений к Высочайшему столу в дни пребывания Государыни в Могилеве.

Поведение начальника штаба в тоне общественной оппозиции весьма нравились его подчиненным, в то время уже находившимся в постоянном контакте с главарями Земского городского союза. Один из офицеров штаба даже не постеснялся открыто высказать, что не раскаивается в том, что его образ мыслей не подходит к носимому им мундиру. По-видимому, такое направление офицеров штаба не только не осуждалось окружающими, но многим даже импонировало: мне был дан добрый совет одним из лиц свиты не показывать чинам штаба моих истинных чувств к ним, так как, добавил он, “еще неизвестно, что нас ожидает впереди”. Вдохновителем по внедрению революционного духа в штабах и руководящих военных сферах был А.И. Гучков, который в бытность свою председателем Государственной Думы 2-го созыва при каждом удобном случае старался дискредитировать царя и даже принимал участие в подпольной работе. <…>

Личность А.И. Гучкова внушала настолько мало доверия департаменту полиции, что за ним было установлено наблюдение, от которого он освободился благодаря товарищу министра внутренних дел В.Ф. Джунковскому. Генерал Джунковский отдал распоряжение о прекращении наблюдений не только за Гучковым и ему подобными лицами, но также и за пропагандой в войсках; последнее мотивировал он нежеланием оскорбить военное начальство недоверием к его умению охранять внутренний порядок в частях.

Одним из обстоятельств, содействовавших подрыву престижа Их Величеств в среде штабных офицеров Ставки, послужило, между прочим, и следующее: за время длительного пребывания Государя на Ставке некоторые из особ свиты, считавшие необходимым позаботиться о своей общественной карьере, стали в присутствии чинов штаба, с которыми ближе познакомились, критиковать императрицу, рассказывать всякие небылицы про Распутина.

Ввиду того что люди, при которых это все говорилось, были совсем другого круга и не знали подноготной придворной жизни, они не могли в этих россказнях разбираться и принимали все за чистую монету, вероятно и не подозревая, что нелепая молва часто исходила из уст царедворцев, которые не могли не знать правды, а позволяли себе такие вещи единственно из боязни прослыть реакционерами. В это сумасбродное время считалось совершенно недопустимым заявлять, что лживые слухи касательно правящих сфер распространяются умышленно и что они ничего общего с действительностью не имеют». (Воейков В.Н. С царем и без царя. Воспоминания последнего дворцового коменданта Государя Императора Николая II. М., 1995. С. 130–132.)

Императрица Александра Федоровна переписала в свою записную книжку телеграмму Г.Е. Распутина от 24 августа 1916 г. из Покровского, адресованную на ее имя: «Годовщина всего спасения (имеется в виду принятие императором на себя Верховного главнокомандования. – В.Х.), всякое решение от начала века и до сего времени есть подвиг, более назвать, чем подвиг. Кто решается, тот Христу брат. Христос – всему победа». (ГА РФ. Ф. 640. Оп. 1. Д. 323. Л. 39.)