Проект «Виртуальность» - Савелий Свиридов

Разумеется, все произошло не за один месяц, и даже не за один год. Используя механизм телепортации, лучшие умы нашего народа побывали в месте, которому предстояло стать новым домом. Оно представляло собой довольно симпатичную звездную систему, светило которой, более яркое, чем Солнце, имело своими спутниками двенадцать планет, четыре из которых пригодны для жизни. На одной располагалась перевалочная база, куда регулярно прибывали представители инопланетных цивилизаций — с целью заключения торговых контрактов, обмена знаниями, или просто, чтобы следовать дальше; к их услугам к моменту нашего появления там отстроили целый гостиничный комплекс. Каких только чудес не привозили с собой гости с далеких миров — слушая их истории, мы осознали, как ужасно обитать в захолустье, далеко на обочине от настоящей жизни, даже не представляя себе, какой она может быть. После нескольких разведочных посещений будущего местообитания вовсю разгорелась дискуссия на извечный вопрос — быть или не быть. Наконец, диковинные вещи и невиданные технологии, привозимые оттуда, вкупе с рассказами о безграничных возможностях и богатствах Иноземелья склонили чашу весов в пользу сторонников перехода — тем более что к тому времени ресурсы нашей собственной планеты, не всегда рационально используемые в прошлом, порядком подыстощились и уже с трудом удовлетворяли потребности граждан.

Такое грандиозное событие, как переселение целой цивилизации, заняло немало времени. Вблизи наиболее крупных городов развернули порталы. Первыми ушли разведчики, за ними — строители, затем фермеры и драйверы. После того, как были построены жилища и проведены магистрали, начался переход основной части населения. Постепенно ушли все — даже те, кто поначалу яростно сопротивлялся наступлению новых времен, не желая оставаться в одиночестве на опустевшей планете.

А теперь я расскажу, как и почему мы здесь. Когда минуло несколько десятков лет жизни на новом месте, и под обилием впечатлений мы потихоньку начали забывать о прежнем доме, наш верховный лидер неожиданно сделал заявление. Рано или поздно, сказал он, на Марсе вновь может возникнуть жизнь, или она придет с планеты Даарн (так на марсианском называется Земля), или с одной из соседних звезд. Увидев развалины, они поймут, что когда-то Марс был обитаем, но ничего не смогут узнать о его обитателях, поскольку вещи недолговечны. Поэтому, призвал он, нам понадобятся Хранители — те, кто вернется на покинутую родину, неся с собой память целого народа, и будет ждать достойных ее принять. Тех, кто вызовется добровольно, добавил правитель, объявят национальными героями, а их семьи получат гарантии безбедного существования. Желающих оказалось столь много, что пришлось даже делать отбор. Прошедшие его получили в свое распоряжение астральные тела, технологию конструкции которых нам подарили инопланетяне. Тела практически неразрушимы и способны существовать вечно, обладая к тому же рядом таких ценных свойств, как способность путешествовать через космическую пустоту и плотную материю вроде камня или металла, концентрировать энергию для телекинеза и телепортации, воспринимать мыслепередачи высших существ и т. п.

Так мы вернулись сюда и с высоты фактически бессмертного существования могли наблюдать за происходящим на родной планете. Менялся климат, исчезали одни виды животных и растений, вместо них появлялись другие, однако новая разумная жизнь больше не зародилась, подтверждая гипотезы ученых об уникальности самого шанса ее возникновения на отдельно взятой планете. Миллионолетия сменяли друг друга, но ничего по сути не менялось — как, впрочем, и на Даарне, куда мы изредка совершали путешествия. Равновесие нарушила вторгшаяся в Солнечную систему комета размером с небольшой спутник. Всей нашей телекинетической силы, увы, не хватило, чтобы отбросить ее в сторону — удалось лишь немного отклонить, что уберегло Марс от судьбы Фаэтона, «всего лишь» превратив его в холодную безжизненную пустыню.

— Незадолго до тех событий, — вторая тень подплыла к первой, — на берегу тогда еще существовавшего океана приземлился инопланетный корабль. Его пассажиры основали колонию, судя по всему, решив сделать Марс своим новым домом. К сожалению, нам не удалось войти с ними в контакт — их разум оказался закрыт для нас, и мы с трудом могли улавливать обрывки мыслей. Поэтому мы не смогли предупредить о грядущей катастрофе и предотвратить их гибель.

— Не совсем так, — неожиданно отозвалась Янка. — Некоторым из них удалось спастись, сохранив себя в виде компьютерных файлов. Мы раскопали убежище и разыскали пришельцев внутри сохранившегося компьютера. Как выяснилось, их корабль через межпространственную дыру выкинуло сюда в неисправном состоянии, и ваша планета понравилась настолько, что они приняли решение поселиться здесь — по крайней мере до момента, когда удастся отремонтировать корабль. В знак благодарности за свое спасение предложили возродить жизнь на планете — если, конечно, мы согласимся и предоставим необходимые ресурсы.

— Очень благородно с их стороны, — продолжал второй марсианин. — Разумеется, мы не будем иметь ничего против того, чтобы вновь увидеть цветы на Марсе. И будет очень замечательно, если вы окажете посильную помощь.

Однако продолжу свое повествование. Нам было очень тяжело пережить гибель нашего мира; за миллионы лет, прошедшие с той поры, боль притупилась и ощущалась лишь как неизбывная тоска. Лишь изредка ее разгоняли пролетающие мимо Наблюдатели. Последний их визит, кстати, был совсем недавно. Они рассказали, что на Земле возникла достаточно высокоразвитая цивилизация. Предупредили, чтобы были осторожны: землянам удалось сбить один из их кораблей, и еще два беспричинно обстреляли ракетами. Хотим предупредить, что подобное недружественное поведение может привести к тому, что вашу цивилизацию объявят варварской, и ни одна разумная раса не захочет вступить с вами в контакт. Более того, если болезнь ксенофобии будет прогрессировать, к вашей планете может быть применен режим строгой изоляции.

— И чем это может грозить? Нам объявят войну? — ехидно поинтересовался Родриго.

— Вы опять же мыслите категориями эпохи варварства. Содружество действует иными методами, более тонкими. Ваши корабли будут неожиданно выходить из строя при запуске или в процессе полета; эксперименты в ключевых областях естествознания вроде овладения энергией аннигиляции или пространственного перехода будут раз за разом терпеть неудачу. В конце концов ваша цивилизация либо преодолеет себя, либо выродится, как любое замкнутое общество.

— Тем не менее, мы все же решили познакомиться с землянами поближе, чтобы вынести собственное суждение, — сказала третья фигура явно женской формы. — Кстати, я — Алиа. Не узнали? Шучу. Так вот, первую вашу экспедицию с участием людей мы, откровенно говоря, проморгали. Но они практически и не опускались на поверхность Марса. А вот когда следом прибыла вторая экспедиция, тут уж приложили все усилия, чтобы нас заметили. Однако даже не предполагали, что последствия окажутся столь ужасны. Похоже, конструкторы астральных тел не все предусмотрели, или психоневрологическая система человеческого организма оказалась для них слишком непрочной. Мы не сразу смогли понять, что происходит, продолжая попытки. Но в лучшем случае нас просто не слышали. Единственное, в чем повезло — среди участников той экспедиции оказался человек с достаточно гибким восприятием и устойчивой нервной системой, чтобы вступить в контакт без особого ущерба здоровью. Вместе с ней мы отправились на Землю, чтобы самим посмотреть, какого уровня развития достигло человечество, и достойно ли оно принять наш дар.

— Кстати, — неожиданно для всех в разговор включился Артур. — Салли Бронкс с вами?

Секундное замешательство среди марсиан, и — еще одна радужная тень, меньше других ростом, скользнула в сторону наших героев.

— Я Салли, — произнесла она, — Но как ты догадался?

— Скорее, предполагал такую возможность. Мы нашли твою книгу в заброшенном лагере вашей экспедиции, и я подумал, что неплохо было бы вернуть ее родственникам как память.

— Очень мило. И если действительно хочешь сделать доброе дело, по возвращении на Землю перешли ее моему младшему брату. Когда я уходила в полет, он был еще маленьким. Сейчас, конечно, ему уже под сорок. В том тюремном каземате, именуемым Ивилльским госпиталем, нам практически не давали свиданий, и я очень давно не видела его. Для меня вообще они закончились, когда я имела неосторожность продемонстрировать знания, обладать которыми мне не полагалось. Возможно, правда, что персонал госпиталя регулярно заглядывал в дневник, который я вела, чтобы скрасить одиночество. Потом его конфисковали агенты ФАБ, объясняя интересами национальной безопасности. Вначале мне льстило, что хоть кто-то не счел меня душевнобольной, но, как выяснилось вскоре, ими двигали отнюдь не альтруистические соображения. Их не интересовали детали жизни и быта давно ушедшей цивилизации, а лишь сохранившиеся ценности, и в особенности место, охраняемое марсианами. Я до сих пор ругаю себя за то, что рассказала о нем.