Воин великой Тьмы (Книга Арьяты и Трогвара) - Ник Перумов

— отчеканил Трогвар, сделав даже перерыв в своих атаках ради этой высокопарной тирады.

Наградой ему послужило то безумное выражение смертной тоски, причудливо смешанной с яростью, что появилось во взоре Атора. Нечто подобное Трогвару доводилось видеть на охоте в глазах загнанных и раненых зверей…

Сегодня был его день. День, когда он, Трогвар, должен был вернуть долг Атору, пришло время исполниться старому и древнему пророчеству, невесть откуда взявшемуся в странном фолианте и, несомненно, долго не дававшему покоя Атору.

Меч Атора, выхваченный из ножен вместо исчезнувшей секиры эльфов, и крюки в руках Трогвара продолжали свой безумный танец. Вокруг них уже давно никого не осталось, они сражались вдвоем на пустой равнине, все многочисленное войско Владычицы растаяло без следа. Закат догорал, однако все небо над полем битвы затягивали угрюмые и мрачные тучи) ни луны, ни звезд не было видно; и Трогвару отчего-то легче было сражаться под покровом этих плотных серых тел, словно под крышей родного дома; колючий и жесткий свет звезд отчего-то пробуждал неуверенность и страхи.

Шаг за шагом Атор отступал, теснимый — впервые в жизни! — никому не ведомым мальчишкой. Крюки Трогвара выписывали замысловатые восьмерки и петли, скрещивались и сталкивались, норовя поймать длинный и прямой меч Атора в свой захват. Острия мелькали у самого лица Атора, и ему лишь с величайшим трудом удавалось в последний момент отводить атаки Трогвара.

«Он понимает, что проигрывает!» — мелькнуло в голове у Крылатого Пса, когда после нескольких минут поединка ему удалось перехватить бешеный взор Атора; и, чувствуя поднимающуюся в нем самом усталость, внезапно понял: схватку пора кончать.

С какой-то небрежной легкостью и лихостью, нарочито отставив правую руку, открывшись, Трогвар шагнул навстречу быстро блеснувшему клинку врага. Он знал, что успеет отбить этот выпад. Он не имел права не отбить его…

И в самый последний миг, когда сверкающей, начищенной стали Атора оставались считанные дюймы до неприкрытой головы Трогвара, оба крюка Крылатого Пса взлетели в одном стремительном слитном движении. Их загнутые клювы скрестились, сталь заскрежетала о сталь, пойманный меч Атора рванулся, пытаясь освободиться, однако было уже поздно. Один стремительный выпад и прямые острия крюков вонзились в глаза непобедимому обладателю Знака Белого Единорога.

Атор упал беззвучно, из глазниц его медленно и неспешно, словно не желая покидать еще нестарое и полное сил тело, потекла кровь.

Трогвар замер над, поверженным. Его враг был мертв, и боевой азарт быстро уступал место всегдашней опустошенности, что обычно приходит, когда достигнута какая-то большая, трудная цель…

На пустой равнине, над мертвым телом с выколотыми глазами, стоял одержавший наконец победу Трогвар. Однако он прекрасно чувствовал, что за него — быть может, даже без его воли — вступились столь могущественные силы, по сравнению с которыми псе премудрости, почерпнутые им во «Вратах Холмов», казались лишь невинными детскими хитростями…

Однако, как бы то ни было, Атор был мертв; и едва Трогвар справился со своими мыслями, как голос его учителя зазвучал вновь:

Ты победил, мой мальчик, я не сомневался в этом, и я горжусь тобой. Наш с тобой покровитель весьма доволен тобой, весьма доволен. Теперь, я полагаю, тебе уже самому ясно, что надлежит сделать дальше — тебе предстоит штурмовать Дайре!

Но ведь… но я так и не нашел ключа к заклятиям Владычицы, — запинаясь, признался Трогвар, точно школьник, не выучивший урока. — Мне лишь открылось, что я могу снять эти чары, убив саму Хозяйку…

Халлан — твоя страна, — с неожиданной строгостью откликнулся маг. — Ты ее законный правитель. Тебе решать, как поступить с той, что заколдовала всех до единого твоих подданных… Однако мой совет тебе — не убивай ее. Она ведь наполовину принадлежит к роду Перворожденных, не стоит без нужды ссориться с ними. Тесни слуг Молодых Богов, сокрушай их алтари, но не убивай ту. кого ты именуешь Владычицей, без крайней нужды, кроме как лишь защищая свою жизнь, после того как окажутся бесполезными все иные средства. Отчего-то мне представляется, что ее смерть может повлечь за собой целую лавину грозных событий, совладать с которыми не сможем ни я, ни ты…

Но как же… — начал было Трогвар, однако холодный голос мертвого вновь перебил его:

Возможно, сама Владычица откроет тебе секрет этих чар. — И он неприятно рассмеялся.

Ты говоришь загадками, учитель, — вздохнул Трогвар.

Я с радостью дал бы тебе четкие указания, — ответил маг, — однако я и сам пока ничего толком не знаю. Одни ощущения… неуловимые предчувствия… Их трудно описать словами. А объяснить тебе все это подробнее я уже не успею. Бывший хозяин Красного замка помолчал, словно собираясь с силами. — Не успею, Трогвар, потому что ты стал теперь настоящим чародеем. Тебе уже ненужны мои подсказки. Все потребное ты можешь найти либо в книгохранилище, либо путем собственных разысканий. И, — торжественно закончил маг, — тебе пришла пора покрыть мое отжившее тело землей.

Трогвар оцепенел. Остаться совсем одному… без мудрых советов наставника… без его долгих бесед и рассказов о прошлом мира, о богах и героях… Трогвар и сам не заметил, как привязался к этому голосу, и мысль о том, что теперь он умолкнет навсегда, была тяжела.

Вернись в Замок и похорони меня, — говорил тем временем мертвый маг.

— Похорони меня, а потом собирай своих слуг и выступай в поход на столицу. Собери всех, кого сможешь, хотя успех твой будет зависеть в первую очередь, конечно же, не от многочисленности твоих полков. Над Дайре должно быть поднято знамя нашего покровителя!

Но, учитель, если Владычица родом из эльфов, то не грозит ли нам открытая война с ними? — встревожился Трогвар.

Тебе еще предстоит разрешить загадку того дворцового переворота, что привел ее к власти, — ответил наставник. — Я не верю, что все до единого эльфы Закатного Хьерварда были на ее стороне, — в противном случае их рати давно бы уже оказались у ворот Красного замка. Нет, скорее всего за ней стоит лишь часть Перворожденных. Быть может, нам удастся уговорить их образумиться. Поэтому и не следует стремиться во что бы то ни стало убить ту, в чьих жилах течет часть эльфийской крови… А теперь давай прекратим эту беседу! Мое время на этой земле истекает. Я чувствую, что Великий Ракот вот-вот призовет меня к себе… Торопись, Трогвар. Торопись, мой мальчик. Если ты успеешь выполнить все потребные магические обряды, я смогу — хоть и нечасто — говорить с тобой… и, когда настанет черед, может быть, даже вернусь в этот мир. Я ведь, что не говори, Бессмертен. Ты тоже станешь таким