Костры амбиций - Том Вулф

Голос в селекторе: «Питер Фэллоу из „Сити лайт“ по три ноль».

— Запишите его телефон. Скажите, я перезвоню. — Шерману:

— Кстати о яде. Вот и главная гадюка.

Сердце у Шермана затрепетало, запрыгало, потом успокоилось.

— Продолжайте. Вы что-то хотели сказать…

— Я не сомневаюсь в ваших юридических познаниях, однако вы дали некие заверения, на которые я наивно поддался и… — Он смолк, подыскивая нужное слово.

Тут же вклинился Киллиан:

— Вас обманули, Шерман. И меня тоже обманули. И Берни Фицгиббона обманули. То, что сделал Вейсс, непростительно. Так… не… делают. Так никто не делает.

— Тем не менее он так сделал после того, как вы сказали мне, что…

— Я понимаю, что вам пришлось вытерпеть. Это все равно как если тебя берут и швыряют в помойную яму. Но кое-что Берни все-таки удалось. Вейсс хотел устроить вообще мрак. Этот сукин сын собирался арестовать вас прямо дома! Ему нужен был арест на Парк авеню! Он спятил, спятил, спятил! Знаете, что он устроил бы, дай ему волю? Велел бы надеть на вас наручники прямо в квартире, потом отвезти в участок, чтобы вы там нюхнули как следует тюряги, потом вас сунули бы в фургон с сеткой на окнах, вместе со всеми этими скотами, и только после этого вы попали бы в Центральный распределитель, где прошли бы через то, через что прошли. Вот чего он добивался.

— И тем не менее…

— Мистер Киллиан, Ирв Стоун из Первого канала по три два. Звонит уже третий раз.

— Запишите номер и скажите, что я перезвоню. — Шерману:

— Сегодня я должен поговорить с этими людьми, пусть даже мне нечего им сказать. Просто чтобы не отпугнуть их. Завтра начинаем поворачивать все в свою пользу.

— Поворачивать в свою пользу… — проговорил Шерман тоном, который должен был выражать горькую иронию.

Хлыщ не заметил. Упоение дружным интересом со стороны прессы было у него прямо на лбу написано. Мой позор — для него источник дешевой славы.

— Поворачивать в свою пользу, легко сказать, — недовольно повторил Шерман.

— Мистер Мак-Кой, — улыбнулся Киллиан, — я вижу, вы мне не верите. Ну вот, а у меня для вас новость. Вообще-то у меня для вас целая куча новостей. — Он нажал кнопку селектора. — Эй, Нина! Попросите сюда Куигли. Скажите, что мистер Мак-Кой здесь. — И Шерману:

— Эд Куигли наш детектив, я про него вам рассказывал, он работал раньше следователем по особо важным делам.

В дверях появился высокий лысый мужчина. Тот самый, которого Шерман видел в слепящей приемной, когда впервые пришел сюда. На левом бедре, высоко, у самого пояса, — револьвер в кобуре. Белая рубашка, правда без галстука. Закатанные рукава, огромные ручищи. В левой руке серый конверт. Мужчины такого типа — высокие, костистые и крепко сбитые — в пятьдесят выглядят сильнее и опаснее, чем в двадцать пять. Широкие плечи слегка ссутулены. Глаза сидят глубоко под надбровными дугами.

— Эд, — сказал Киллиан, — это мистер Мак-Кой.

Шерман угрюмо кивнул.

— Рад познакомиться, — проговорил мужчина. И улыбнулся такой же мертвой улыбкой, как и в первый раз.

Киллиан спросил:

— Фотография при вас?

Куигли вынул из конверта листок бумаги и подал его Киллиану, а Киллиан передал Шерману.

— Это ксерокс, но чтобы добыть его… я даже не стану вам говорить, с каким трудом я его добывал. Узнаете?

Фотография негра в профиль и анфас, под ней цифры. Крупные черты лица, мощная шея.

— Похоже, это он, — вздохнул Шерман. — Тот, другой, поздоровее, который кричал: «Э! Помощь не нужна?»

— Блатной тип по имени Роланд Обэрн. Живет в микрорайоне имени Эдгара По. Сейчас сидит в Райкерс-Айленде, ждет решения суда по своему четвертому делу о распространении наркотиков. Совершенно ясно, что он договорился с прокуратурой о скидке в обмен на свидетельство против вас.

— Лжесвидетельство.

— Это никоим образом не противоречит принципам, которым до сей поры подчинялась жизнь Роланда Обэрна, — прокомментировал Киллиан.

— А как вы это все узнали?

Киллиан с улыбкой кивнул в сторону Куигли.

— У Эда среди людей в синей форме немало друзей, и кое-кто из лучших их представителей многим ему обязан.

Куигли лишь слегка поджал губы.

— А за грабеж он не привлекался? — спросил Шерман. — Ну, то есть за то, что он пытался сделать со мной?

— Вы хотите сказать — за нападение с целью грабежа? — уточнил Киллиан и хмыкнул. — Надо же, а я и не подумал. Это ведь как раз оно и есть — нападение с целью грабежа. Правильно, Эд?

— По-видимому.

— Нам пока об этом неизвестно, — сказал Киллиан, — но мы еще должны многое про этого сукина сына выяснить. Известное дело: заключенные — они что угодно засвидетельствуют, а на этом у Вейсса зиждется все дело, будь оно неладно! Только на этом основании вас и взяли под стражу!

Киллиан укоризненно закачал головой и долго не переставал. Шерман почувствовал благодарность. В первый раз ему намекнули, что искренне его оправдывают.

— Ладно, это была первая новость, — сказал Киллиан. И, обращаясь к Эду, продолжил:

— Скажите ему теперь насчет миссис Раскин.

Шерман поднял глаза на Куигли, и тот доложил:

— Она уехала в Италию. Я проследил ее путь вплоть до дома, который она сняла на озере Комо. Это такой курорт в Ломбардии.

— Все верно, — отозвался Шерман. — В тот вечер, когда это случилось, она как раз оттуда возвращалась.

— Н-да, так вот, пару дней назад, — продолжал Куигли, — она уехала оттуда на машине с каким-то парнем по имени Филиппе. Мне про него известно только, что он «Филиппе». Вы не знаете, кто бы это мог быть? Лет двадцати — двадцати пяти, стройный, среднего роста. Копна волос. Одет панком. На вид симпатичный — во всяком случае, так про него сказал мой агент.

Шерман вздохнул.

— Это какой-то ее знакомый художник Филиппе Карацца или Карицци.

— Вы какое-нибудь еще место в Италии знаете, куда она могла поехать?

Шерман покачал головой.

— Как же вы все это выяснили?

Куигли поглядел на Киллиана, и тот сделал разрешающий жест:

— Расскажите ему.

— Ничего особенного, — сказал Куигли. Оказавшись в центре внимания, он не удержался от горделивой улыбки. — По большей части у таких людей имеется «Глоб экспресс». Ну, знаете, такая кредитная карточка. В центральной конторе на Дуэйн-стрит есть одна женщина, вроде как мой человек. К ним по компьютерным каналам стекается информация со всего мира. Я ей плачу сто долларов за справку. Не так уж плохо — ведь работы-то всего минут на пять. Ну, и ясное дело, эта Мария Раскин дважды отоварилась в магазинах того городка, в смысле Комо. Покупала одежду. В общем, я звоню нашему парню в Рим, он идет в один из этих магазинов, представляется служащим компании «Глоб экспресс», называет номер ее счета и говорит, что должен послать ей телеграмму для «уточнения кое-каких нюансов». Тем плевать с высокого дерева. Тут же дают адрес, по которому доставляли покупки, он туда едет и все проверяет. — Куигли пожал плечами, как бы говоря: «Для таких, как я, это проще простого».

Удостоверившись, что впечатление на Шермана произведено, Киллиан заговорил вновь:

— В результате у нас теперь есть выход на обоих действующих лиц. Мы знаем, кто их свидетель, и мы найдем вашу приятельницу миссис Раскин. Доставим ее сюда, даже если придется везти в ящике с дырочками для воздуха. И не смотрите так возмущенно. Я понимаю, вы свои сомнения толкуете в ее пользу, но по всем объективным показателям ее вряд ли можно считать вашим другом. Это самая серьезная передряга в вашей жизни, а ваша подружка — ключ к вашему спасению — берет и смывается в Италию с каким-то симпатягой по имени Филиппе. Это что же такое, а?

Шерман не удержался от улыбки. Однако в неизбывном своем самодовольстве немедленно решил, что поведению Марии должно быть какое-то безобидное объяснение.

После ухода сотрудника Киллиан сказал:

— Эд Куигли просто чудо. Такого замечательного частного сыщика нет ни у кого. Он… может… он может все. Типичный ирландец из манхэттенских трущоб, из той самой знаменитой когда-то Адовой Кухни. Пацаны, с которыми Эд по двору бегал, все стали либо головорезами, либо полицейскими. Полицейскими стали те, кого поймала на свой крючок церковь, те, в которых немножко прорезалось чувство вины. Но всем им нравится одно и то же. Всем им нравится бить морды и крошить зубы. Единственная разница в том, что, когда ты полицейский, ты делаешь это легально, и священник что-то одобряет, а на что-то смотрит сквозь пальцы. Эд был потрясающим полицейским. Страх наводил тот еще.

— Но как же он добыл фотографию? — Шерман глядел на листок с ксерокопией. — Это что — тоже какой-то из ваших «контрактов»?

— Это? Нуууууу. И думать забудьте. Такая информация, как тюремный снимок? Это настолько выше крыши — я в том смысле, что это уже за рамками «Банка Взаимных Услуг». Лишних вопросов я не задаю, но если я правильно понимаю ситуацию, это «Банк Взаимных Услуг» плюс обычный банк — типичная операция купли-продажи. Об этом забудьте. Да-да. И не благодарите. Выкиньте из головы.