Покорители студеных морей. Ключи от заколдованного замка - Константин Бадигин

Мне весьма приятно будет, если пример сей, усилив общее доверие к сему заведению, ближе ознакомит частных людей с сею новой отраслью отечественной промышленности, соединяющей в себе столь тесно частные выгоды с пользами государства. Пребываю вам благосклонный Александр».

Общее собрание акционеров, обсудив почетное послание императора, уполномочило Баранова быть главным правителем всех компанейских промыслов и поселений в Америке и на островах.

В том же решении Баранову предлагалось исследовать Американский материк в этнографическом, статистическом и географическом отношении и тщательно и по возможности подробно изготовить карты всех разведанных земель.

Николай Петрович Резанов, ссылаясь на записки покойного Григория Шелихова, выступил на собрании акционеров с предложением об обучении туземцев. Особое внимание он предлагал обратить на учрежденную уже школу на Кадьяке.

— Обязать Баранова выслать подробные сведения об успеваемости учеников, охотно ли учатся алеуты, кадьякцы и креолы, — говорил он акционерам. — Пусть немедленно составит каталог книг кадьякской библиотеки из числа доставленных туда Шелиховым. Правление должно дополнить библиотеку недостающими и вновь изданными книгами как на русском, так и на иностранных языках.

Коммерсантам–акционерам приходилось впервые сталкиваться с вопросами просвещения, но спорить они не стали и дружно проголосовали за библиотеку, тем более что расходы на книги вполне умещались в полпроцента на бедных.

Наконец правление получило согласие государя на снаряжение морской экспедиции к берегам Русской Америки. Правительство разрешило выдать на надобности экспедиции из государственного заемного банка по просьбе компании двести пятьдесят тысяч рублей на восемь лет. Разрешено направить на компанейские корабли, кроме Лисянского и Крузенштерна, еще несколько флотских офицеров. Кроме того, на снаряжение экспедиции разрешено продать все необходимые товары из казенных запасов.

Государь император всемилостивейше пожаловал главного правителя Баранова в коллежские советники. Пожалование Баранову звания коллежского советника, сверх справедливого воздания за его заслуги, имело целью возвысить звание главного правителя колонии в глазах его подчиненных, принадлежавших по большей части к числу таких людей, для которых бесчиновность начальствующего лица составляла одно из главных препятствий к исполнению его требований, сколь основательны они ни были бы.

8 сентября 1802 года в России были утверждены министерства. Это был значительный успех в деле управления империей. Появился министр внутренних дел, министры финансов, юстиции, народного просвещения, коммерции, иностранных дел, морской и военный.

С учреждением военно–морского министерства был организован «Комитет образования флота», председателем которого император назначил графа Александра Романовича Воронцова — брата русского посла в Англии.

Состояние флота комитет представил императору в весьма плачевном виде. Заключение произвело на Александра весьма тяжелое впечатление. В наказе комитету император писал: «Мы повелеваем оному комитету непосредственно относиться к нам о всех мерах, каковые токмо нужными почтено будет принять к извлечению флота из настоящего мнимого его существования и приведение оного в подлинное бытие».

За последнюю половину века доблестные моряки русского флота прославились блистательными морскими победами. Однако состояние и постройка кораблей были далеко не на высоте. Числящиеся по спискам корабли часто оказывались «по гнилости своей к службе неспособными». После проверки в Кронштадте и Ревеле оказалось негодных к службе тринадцать кораблей и семь фрегатов. Причиной такого попустительства была небрежность ежегодного освидетельствования, а еще вероятнее, что состояние судов умышленно скрывали от начальства, извлекая из этого выгоды. Министерство вынесло решение пришедшие в негодность суда немедленно разламывать, чтобы они не занимали напрасно место и не требовали расходов на их содержание.

Сведущие в морском деле люди не напрасно обратили внимание императора на деятельность американской компании. Подготовка к кругосветному плаванию могла бы многим открыть глаза на состояние флота.

Среди акционеров вызвал оживление закон от 20 февраля 1803 года, получивший название «закона о свободных хлебопашцах». Закон был принят по записке графа Румянцева, министра коммерции. Министр просил разрешения отпускать крестьян на волю тем помещикам, которые это сочтут выгодным.

Узнав о новом законе, Резанов немедленно созвал директоров. Все собрались на Большой Миллионной, у Михаила Матвеевича Булдакова.

— Вы слышали, господа, теперь крестьяне могут быть отпускаемы на волю. Акции наши возрастут в цене, — улыбаясь, сказал Николай Петрович.

— Почему? — спросил Шелихов.

— Да как же, разве не понятно? — кипятился Булдаков. — Это радостная весть. Может быть, свободные крестьяне захотят переселиться в нашу Америку.

— Михаил Матвеевич прав, — опять вступил в разговор Резанов. — Весть радостная. Однако я предвижу сопротивление помещиков. Я слышал, что некоторые члены государственного совета усмотрели в законе первое потрясение основ помещичьей собственности. И опасение, что крестьяне возмечтают о неограниченной свободе.

— Какая глупость! — сказал Булдаков.

— Глупость, правильно. Помещики боятся мануфактур, а без них России не обойтись. Народ, имеющий только земледельцев и купцов, обречен на бедность. А вот его сиятельство граф Ростопчин, известный самодур, везде говорит, что мануфактуры вредны… Когда мастеровые, не имеющие никакой собственности, вместе, они подвержены мятежам и буйству. А земледельческий народ есть самый работный, а также и самый миролюбивый, крепкий и благонравный. Он вместе с тем и самый покорный царю…

— Покорность ищет граф в рабстве и нищете, — со злостью сказал Иван Шелихов.

— Дурак твой граф и самодур! — взорвался Булдаков.

— Я обдумывал наше положение не раз, — продолжал Николай Петрович. — Народ, политические права которого ограничиваются правом платить подати, правом ставить рекрутов и правом кричать «ура», нам плохой помощник. Уверен, что расцвет колоний в Америке начнется после освобождения крестьян. Если бы на первый случай приехали в Америку тысяч пятьдесят свободных хлебопашцев!

— Хотя бы тысяч двадцать, — поддержал Михаил Матвеевич. — И через десять лет мы не узнали бы край. А здесь, в Петербурге, больше заботятся о пользе самодержавия…