Залечишь мои раны? - Мария Акулова

Из кафе они вышли вместе, но практически сразу разошлись. Особо не прощаясь и не церемонясь. Они сделали большое дело, которое теперь каждому нужно было переварить. И делать это лучше не в кафе и даже не на его крыльце.

Усадив Самарскую младшую на заднее сиденье, Яр захлопнул дверь, развернулся.

Саша стояла в нескольких шагах, подставив лицо солнцу, щурилась, улыбалась… Почувствовала, как он подошел, обнял.

— Гордишься мной? — девушка открыла глаза, закидывая руки на шею любимого.

— Да. — Яр ответил сразу же, не раздумывая и не сомневаясь.

— Любишь?

— Да. — И во второй раз так же.

— Больше гордишься или любишь?

— Люблю тобой гордиться.

Саша улыбнулась, притягивая его к себе.

Сейчас, она была счастлива. Просто счастлива. За Катю, за Марка, за Снежану. За себя, за Ярослава, за своих детей.

Она мечтала об этом дне. Жила им, представляла, каким он станет. А он получился еще лучше, чем можно было надеяться.

Нет, она не спасет весь мир. Не прекратит все войны и болезни все тоже не заберет. Но она может помочь хоть в чем‑то, хоть кому‑то. Помочь так, как не смогли помочь когда‑то ее матери.

— Если родится девочка, давай назовем ее Настей.

— Не боишься, что говорят, о повторении судьбы?

— Нет, Ярослав, — Саша уверенно мотнула головой. — Наша Настя будет самой счастливой.

— Тогда Настя.

Открыв перед женой дверь, Яр дождался, пока она устроится на сиденье, снова улыбнулся, а потом отошел на пару шагов, бросая взгляд куда‑то наверх.

— Спасибо… Настя, — опустив взгляд, Ярослав покачал головой. Совсем сбрендил, общается с воздухом. Саша совершенно права — чистой воды идиот.

Их машина уехала с парковки первой. Яр хотел вернуться на работу, а Саше с Лизой сегодня предстояло еще одно очень важное дело — выбрать свадебное платье для Лисы — это все равно, что пробежать марафон. Бедный Артем, делая наконец‑то "правильное" предложение даже не подозревал, скольких людей обрекает на муки…

— Домой? — Катя выхватила из рук отца ключи, помчала к машине. Она быстро запрыгнула на заднее сиденье, достала из кармана телефон, тут же начала что‑то клацать…

— Я заберу у нее эту штуку. Клянусь, — Марк посмотрел сурово, но исполнять угрозу в тот же мир не рванул.

Они со Снежей медленно подошли к машине, одинаково щурясь от солнца. Он так долго ждал этого момента. Так долго ждал, думал, что будет летать от счастья, а сейчас ему было просто спокойно. Хорошо и спокойно.

— Ты счастлив? — Снежка чуть потянула его за рукав, привлекая внимание.

— Я больше, чем счастлив, Снежка.

— Что ты чувствуешь? — она как‑то незаметно снова оказалась в крепких объятьях, почувствовала поцелуй в макушку, улыбнулась.

— Не знаю, как это описать. Я чувствую, что сегодня нам хорошо, завтра тоже будет хорошо, а потом будет послезавтра… и тоже будет хорошо. Понимаешь?

— Кажется, да. Понимаю. Только, знаешь… — Снежа отклонилась, заглядывая в лицо Самойлова. Он ведь говорит, что они с Котенком похожи, так почему не воспользоваться приемом Кати? Девушка сделала встревоженный взгляд, задумчиво закусила губу: — Завтра нам может быть не хорошо… И послезавтра…

Марк нахмурился, видимо, готовясь выслушать что‑то не слишком приятное…

— Если мы не позвоним Марине, завтра нас не ждет ничего хорошего, Маркуша…

Марк хмыкнул, потом блеснул глазами:

— Ты думаешь, стоит позвонить?

— Если хочешь жить долго, то лучше позвонить.

— Как скажешь, — выпустив девушку из объятий, Марк обошел машину, сел, взял в руки телефон.

А Снежана почему‑то посмотрела наверх. На облака. Вот оно — счастье. На этой парковке, в этот день и в эту секунду. Счастье и все тут. Счастье, родившееся из сомнений, страхов, отступов и ошибок. Счастье, родившееся вопреки всему этому. Ее счастье выглядит так. В этот самый миг Марк закатил глаза, явно выражая отношение к очередной колкости, отпущенной Мариной.

Из собственных мыслей, Снежану выдернуло жалобное:

— Снееееж, — с заднего сиденья. Маленькой егозе не сиделось никогда и нигде. А заставлять ее ждать — себе дороже. Потому, не дожидаясь повторного приглашения, девушка забралась в автомобиль, Марк вырулил с парковки.

— Тут тебя… — на ходу оторвал телефон от уха, протягивая ей.

— В смысле? — Снежана непонимающе уставилась на телефон.

— Марина что‑то хочет сказать. Так срочно, что до выходных, когда мы приедем на дачу, это не подождет. — Эту аргументацию он Марине уже явно приводил, и она явно не подошла.

С опаской, но телефон Снежана взяла, приложила к уху.

— Алло.

— Видишь человека, который сейчас за рулем? — Марина обратилась к ней без предисловий, без приветствий, впрочем, это уже казалось вполне нормальным…

— Да.

— А того, который сидит сейчас сзади, уткнувшись то ли в телефон, то ли в планшет?

— Да.

— Береги их, Снежана. Иначе… Тебе лучше не знать, что будет иначе… — Снежа услышала покашливание в трубке. Вряд ли Маринино. — В смысле, я хотела тебя поблагодарить. — Слова дались женщине не просто. — Мы с Леней хотели тебя поблагодарить.

— За что?

— Понятия не имею, мне сказали поблагодарить, я и благ… — в следствии каких‑то изменений на той стороне, трубка явно перекочевала в другие руки. Теперь в ней звучал уже очень спокойный голос Леонида.

— За то, что не испугалась, не оттолкнула, не пропала. За то, что уже сделала и еще сделаешь для них.

— И вам спасибо, за них, — Марк посмотрел на нее подозрительно, а Снежана только еще шире улыбнулась.

— Ты там с кем?

— Та с дедушкой, что не понятно? — Катя, которая, казалось, всецело поглощена смартфоном, ответила вместо Снежаны.

— И за что спасибо? — понимая, что ответ легче будет получить от Котенка, второй вопрос Марк адресовал уже непосредственно ей.

— За нас, за что же еще? Не за кабачки же, которые Марина передала… — Марк усмехнулся, подмигивая Снежке, продолжающей внимательно слушать Леонида. — Хотя я б на месте Снежаны благодарить не спешила. Тут скорее плакать надо. Такое… счастье… и так сразу.

— Думаешь, ей многовато?

— Если через неделю не сбежит, значит — нормально.

— Не сбегу, — скинув, девушка посмотрела сначала на Катю, а потом на Марка.

— А сбежишь — вернем.

— А она опять сбежит.

— Опять вернем… — Марк улыбался, но что‑то подсказывало Снежане, что так и будет. Не про сбежит, про вернем.

— Ты страшный человек, пап.

— А когда люди любят, Котенок, они вообще страшными становятся. Неужели не знала?