Дворецкий - Отаку Феликс

резервы маны, это было нереально. Как ни посмотри, но эта девчонка добьется-таки своего, а точнее проводит Альфреда на перерождение. Вот только он не станет ей потакать. — Интересное предложение, но я отказываюсь. — Заявил он, псоле чего создал у себя в руке ледяной кинжал и быстрым движением перерезал себе горло. Крови не было, но синяя жижа концентрированной маны начала бодро вытекать из раненой шеи.

— Тск! — Недовольно скривилась Ева. — Ты же умрешь, если вернешься в свой мир! — Вдруг заявила она.

— С чего это? — Рана в горле не мешала говорить, но остатки маны испарялись буквально на глазах.

— С того, что твой уровень силы соперничает с Суртром, Бездной, Зимой и прочими. Ирмина никогда бы не смогла призвать фамильяра такого уровня! Даже если бы мы вчетвером собрались, это было бы невозможно. Но самой трудной частью призыва фамильяра является отделение его души от тела и сохранение его тела в темпоральном коконе на время служения ведьме. Вырвать душу у кого-то вроде Суртра или Бездны способна разве что Белая Сучка, но что если душа уже находилась вне тела? Тогда просто притянуть ее в наш мир не составит особого труда. Альфред, ты же уже мертв в своем мире, верно?

— И что с того? — Пожал плечами фамильяр, не отрицая но и не признавая правоту ее доводов.

— Если ты сейчас исчезнешь, то попросту умрешь, так почему бы не попытаться остаться в этом мире? Пожить еще немного?

— Ах вот, ты о чем? — Похоже что она не собиралась просто измерять способности Альфреда. Скорее всего та ведьмочка, что "сейчас призывает фамильяра" является ее протеже, или чем-то вроде этого, а сражение с Суртром нужно лишь как предлог. Ну что можно сказать? Неплохо подсуетилась, такой палец в рот не клади. — Видишь ли, Ева, смерть, это как секс. Первый раз страшно, а потом привыкаешь, и тебе даже начинает нравиться. Ты начинаешь гадать, что интересного тебе уготовано в следующей жизни?

— Какая разница? — Недоуменно спросила ведьма. — Попав в реку душ, из нее вымывается вся память и личность. В следующей жизни ты не вспомнишь предыдущую, так что не сможешь сравнить и оценить.

— Верно, ты права. — Снисходительно улыбнулся Альфред, в то время как его тело постепенно становилось прозрачным. — Все именно так и происходит. — Покивал он. — Если ты конечно не гений моего уровня. — Самодовольно закончил он за секунду до того, как последние капли маны покинули его тело, и Альфред полностью развоплотился. Ева простояла на месте развоплощения Альфреда некоторое время, на случай если это какой-то трюк, но нет, он был действительно мертв: ни она, ни Суртр больше его не ощущали. Убедившись, что Альфреда больше нет, Ева кивнула Мусаши и они не спеша направились в противоположную от Ярина сторону.

Эпилог

На следующий день, на развалинах поселка Жемчужины появился странный гость. Власти еще сюда не добрались, а редкие путники предпочитали обходить руины поселка дальней дорогой, так что присутствие вообще кого бы то ни было на этих руинах было неожиданным. И уж тем более никто не ожидал увидеть здесь огромного, с быка размером, волка. Зверюга имела белоснежный цвет шерсти и несла в пасти походный рюкзак. Оказавшись на границе поселка, волк бросил свой рюкзак, и уткнув нос в землю, стал что-то вынюхивать. Некоторое время спустя он оказался рядом с отрубленной головой Иосифа. Несколько секунд волк молча смотрел на трофей, а в следующий миг рядом с головой на одном колене стоял высокий, статный мужчина. Не слишком мощного телосложения, он тем не менее был как будто создан исключительно из мышц, но не надутых как у не знающих меру качков, а как будто созданных из стальных канатов. Лысый, как колено, и с яркими, голубыми глазами, он еще немного посмотрел на голову Иосифа, после чего медленно, осторожно закрыл его глаза.

— Покойся с миром, друг. Я никогда не забуду твои фирменные бани. — Взяв голову обеими руками, мужчина отнес ее глубоко в лес, а спустя пару минут среди руин поселка снова рыскал огромный волк. Следующую отрубленную голову он нашел спустя пять минут.

— Прощай, Влада, твои пирожки с капустой были лучшими на свете.

— Ты сильно выросла с нашей последней встречи, Аня. Дождись меня там.

— Эрик, я никогда не забуду, как ты мне "случайно" врезал лопатой по спине. Я никогда не держал на тебя за это зла. Пригляди там за Иосифом.

Раз за разом огромный волк находил новую отрубленную голову, раз за разом лысый мужчина говорил несколько прощальных слов, после чего уносил свои трофеи глубоко в лес. Когда он находил тела, то просто молча утаскивал их в лес. Работа волка продолжалась до тех пор, пока на ночном небе не взошла полная луна, а глубоко в лесу не появилась братская могила всех жертв поселка Жемчужины. Надгробие было простым валуном, на котором волк выцарапал "Никогда не забудем". Сам волк какое-то время молча сидел рядом, а потом…

— А-У-У-У-у-у-у-у!!!! — Над лесом пронесся громкий, продирающий до костей волчий вой. Но он был наполнен не жаждой убийства или призывом к охоте, он был полон горечи потери, скорби и глубокой, всеобъемлющей грусти.

Лишь когда горизонт на востоке начал светлеть, волк вернулся к своему брошенному рюкзаку, и прихватив его, снова исчез в лесу. Найдя холмик повыше, волк снова превратился в лысого мужчину, который быстро и ловко достал из рюкзака горсть камней, вдоль и поперек исписанных непонятными символами. Разложив камни вокруг себя на вершине холма, мужчина прокусил себе палец и капнул на каждый камень своей крови. Камни тут же засветились, мир за пределами рунного круга сперва померк, как будто весь мир погрузился в тень, а потом эта всеобъемлющая тень сконденсировалась в четыре темных силуэта. Этот артефакт дальней связи хоть и был портативным, за что Гильдейские ведьмы свою душу продали бы, но портативность приносила в жертву детали при связи. Так, например, хоть участники разговора и могли слышать друг друга, но рассмотреть ничего кроме темных силуэтов было невозможно. Впрочем это никого из присутствующих не волновало, ибо они отлично знали как выглядят их собеседники.

— Ты запоздал! Я уже два часа жду этого вызова! — Недовольным, женским голосом заявил силуэт, имеющий девять то ли толстых, то ли пушистых хвоста, и два темных треугольника на голове. Скорее всего крупные треугольные уши.

— Все мертвы. — Хмуро произнес лысый, и тут же повисла тишина.

— Выжившие есть? — Молодой, мужской голос принадлежал второму силуэту, который не имел таких ярких отличительных