Рабыня страсти - Бертрис Смолл

— Родственники твоей хозяйки на удивление щедры, — шепнул он Надже, который с серьезным видом надзирал за последними приготовлениями.

— О да, мой господин! — Наджа широко улыбнулся.

Зейнаб проследовала из своих апартаментов во двор, где села в крытые носилки. Она вновь с ног до головы была укутана в роскошные ткани и шитые вуали, а голова ее была низко опущена. Аллаэддин-бен-Омар не смог разглядеть не только цвета ее глаз, но даже не уразумел, сколько лет этой женщине и какого она сложения… Его все сильнее разбирало любопытство: какова же из себя молодая княгиня? Ну что же, недолго ждать: когда они достигнут Алькасабы Малики, Ома первым делом наведается к молодой, а дома все ему подробнейшим образом расскажет…

За время путешествия ничего примечательного не произошло. Вечером перед заключительным переходом визирь явился в палатку Зейнаб и объявил Надже, что желает переговорить с княгиней. Наджа почтительно проводил его к госпоже. Она села на стул, одетая в простой кафтан — но на голову было накинуто покрывало, а другое надежно скрывало лицо.

Аллаэддин-бен-Омар вежливо поклонился:

— Господин мой поручил мне объявить тебе, что, когда ты въедешь в город, ты будешь уже супругой Карима, ибн-Хабиба, высокородная госпожа. Брачная церемония совершен. несколько дней тому назад нашим верховным имамом. Брачные договоры составлены как надобно. Мой господин выражает надежду, что ты вполне этим довольна.

Зейнаб сделала знак Надже, тот склонился к самому ее лицу, прислушиваясь. Выпрямившись, евнух сказал:

— Моя госпожа весьма и весьма довольна, господин визирь. Она только желает знать, встретит ли князь собственной персоной ее свадебный поезд у ворот города.

Аллаэддин-бен-Омар чувствовал себя крайне неловко:

— Мой господин решил поохотиться на оленей и фазанов в горах, госпожа. Я, честно говоря, не уверен, что он поспеет к завтрашнему дню… Он страстный и азартный охотник — а ведь скоро начнется сезон зимних дождей. Он надеется, что ты поймешь его. Мне же поручено проследить, чтобы ты была устроена в княжеском гареме так, как подобает женщине твоего положения. Моя супруга Ома счастлива будет скрасить твое одиночество до возвращения твоего царственного мужа. Уверен, что у тебя возникнет масса вопросов, касающихся нового твоего жилища. Она даст любой интересующий тебя ответ.

— Моя хозяйка крайне признательна тебе, господин визирь..

Она с радостью примет у себя госпожу Ому, — объявил Наджа.

Когда же визирь удалился, евнух возмущенно воскликнул:

— Что же за манеры у этого князя, госпожа моя, если он даже не считает нужным встретить собственную невесту? Что это за человек?

— Гордец и упрямец, Наджа, — со смешком сказала Зейнаб. — Понимаешь, он объявил Нази, что никогда вновь не женится, ибо любит женщину, с которой разлучен навек, так вот: эта женщина — я. И его настроение резко переменится, как только он узнает всю правду. А в настоящее время он и вправду охотится в горах и весь пышет злобой, стремясь показать этой своей неведомой «невесте», кто тут господин!

На следующий день они въехали в город. К удивлению Зейнаб, все улицы запружены были народом: жители Алькасабы Малики приветствовали свою молодую княгиню.

— О, госпожа, какой радушный прием! — воскликнула Раби, на которую зрелище произвело особенно сильное впечатление.

Зейнаб также была тронута, но еще и глубоко взволнована: вот-вот она увидится с дорогой своей Омой! И Ома будет единственной, кому она откроет свое инкогнито до приезда Карима. О, уж кто-кто, а подруга ее умеет хранить секреты! Памятуя о преданности визиря своему князю, можно было ни секунды не сомневаться, что бедняга Аллаэддин, если бы жена ему проболталась, понесся бы стремглав в горы, дабы обрадовать друга. А Зейнаб до ужаса хотелось знать, когда терпение ее супруга истощится само собою…

Ее супруг! Теперь Карим ее супруг!

Процессия торжественно въезжала в ворота дворца, когда Зейнаб тихонько вскрикнула:

— Аллах! Я совсем позабыла о Мустафе! Стоит ему хоть раз меня увидеть, как игре конец! Он же свободно ходит по всему гарему! Аида, попроси Наджу прийти ко мне сразу же, как мы войдем в гарем!

Мустафа и вправду уже поджидал свою новую госпожу. Он выступил вперед, протягивая руку, дабы помочь ей сойти с носилок. Зейнаб грациозно ступила на землю, закутанная с ног до головы, с потупленными очами.

— Добро пожаловать в Малику, княгиня! — торжественно произнес главный евнух.

— Моя госпожа тебя благодарит, — тотчас же ответил Наджа и с превеликой вежливостью объяснил, почему княгиня не отвечает ему сама. Он вовсе не имел намерения с самого начала портить отношения с Мустафою, который был почти что домоправителем и весьма важной персоной.

Им ведь предстояло служить господам вместе.

Мустафа кивнул молодому человеку и в точности повторил слова главного визиря:

— Как это очаровательно…

Их проводили вовсе не в гарем, а совсем в другое крыло дворца. Зейнаб шепнула словечко Надже, и тот обратился к Мустафе:

— Уж не то ли это место, где была убита вся семья князя? Моя госпожа боится призраков… Мустафа повернулся к Зейнаб:

— О нет, княгиня! Старый гарем теперь заперт, и вся та часть здания вскоре будет разрушена. Твои же покои рядом с княжескими — жена должна почивать рядом со своим мужем. Мой господин считает, что тебе будет там удобно, а вскоре будет выстроена новая женская половина…

Та-а-ак, думала Зейнаб, значит, Карим все-таки отнесся с заботой к своей невесте! Она вновь пошепталась с Наджой, и тот сказал Мустафе:

— Госпожа моя вовсе не имеет намерения оскорбить тебя, но просит не входить в эти покои до ее встречи с князем. Когда он должен возвратиться? Она жаждет повстречаться с ним, наконец…

— Князь еще ничего не сообщал о своем возвращении, — вежливо отвечал Мустафа, думая про себя с раздражением, что Карим предоставил другим нянчиться с его молодой женой, а сам… Мустафа отвесил княгине почтительный поклон и удалился.

— Не думаешь ли ты, что его озадачила твоя просьба не появляться здесь? — спросил Наджа. — Он производит впечатление умного и проницательного человека…

— Не думаю, что мы успели пробудить его любопытство, — отвечала Зейнаб. — Мустафа здесь самый умный и осмотрительный. Думаю, он решил, что просьба моя продиктована стеснительностью.

Они обосновались в отведенных им просторных покоях. Тут была и очаровательная маленькая баня, отделанная зеленой и белой фарфоровой плиткой, а в центре красовался роскошный бассейн из зеленого оникса. Дневная комната была светлой и просторной и выходила прямо в сад, как и опочивальня Зейнаб. Потолок был восьмиугольный и сводчатый, поддерживаемый деревянными колоннами, замысловато расписанными руками искусного художника. Пол выложен был бирюзовыми и беломраморными плитками. Стояла тут также и основа постели на великолепном возвышении из душистого сандалового дерева — и похоже было, что окончательная отделка спальни оставлялась всецело на усмотрение новобрачной. Раби и Аида тотчас же принялись распаковывать вещи госпожи и развешивать прозрачные шелковые занавески, а Зейнаб тем временем в сопровождении Наджи изучала остальные комнаты. Они обнаружили еще две небольшие спальни — там, правда, вовсе не было мебели.