Коромысло Дьявола - Иван Катавасов

Можно было бы слегка расслабиться и вальяжно-вразвалочку, с чувством безусловного превосходства над беспомощным противником приступить к основному этапу операции, кабы не тяжелая артиллерия резерва главного командования в лице литовского рыцаря-адепта, находящегося где-то рядом. Он очень мощной дивинацией прикрыл от чужеродного магического обнаружения себя и партнеров.

Потому-то Филиппа постоянно преследовало неприятное ощущение, смутный образ, будто над ним нависли весьма неустойчивые многометровые каменные своды или исполинский Дамоклов меч, готовый вот-вот обрушиться на повинную или безвинную голову.

«Ему ведь по барабану, как разрулить ситуацию. Отсечет всех, и чертова бабушка здорова. Порядка ради. Господи, помилуй мя, грешного!»

Упорядочив восприятие инквизитора, Филипп физически ощутил всем телом, всем существом глубочайшее презрительное отчуждение старого адепта от всевозможной мирской и пусть вам харизматической кутерьме, суете, суматохе…

Весь мир — вовсе не театр, а гнусный бардак, тщетное столпотворение и лживое столоверчение, мои любезные дамы и господа.

«Любопытно: знает ли старый господин из Литвы, что прикрывает не самого захудалого инквизитора? Уж больно кичлив, с гонором старичок, коль скоро без малого четвертое столетие в профессиональных палачах обретается… И тут тебе политика, будь она не ладна!»

— Не суетясь, будешь работать строго и согласно моему плану, неофит! — в который уж раз повторила основное приказание Вероника. Она на ходу сбросила камуфляж, освободилась от груза аппаратуры и решительно двинулась по лестнице на второй этаж, попутно отдав распоряжение:

— Барахлишко мое подбери. Оно наверху нам тоже пригодиться.

В поместительной спальне, где в центре высилась антикварная кровать под белым муаровым балдахином, Вероника первым делом от двери звучно саданула в женские ягодицы парализующим коктейлем из блестящего никелированного револьвера-инъектора. Грубо рванула спящую за распущенные черные волосы, поднесла лазерный фонарик к глазнице.

— Полный порядок. Бабушка здорова.

С мужским телом арматор Вероника обошлась помягче. Спящему мужчине она дала пару раз вдохнуть из респиратора с баллончиком. Перевернула тело на правый бок, прикрыла его снежно-белой шелковой простыней, мимоходом бросив Филиппу:

— Чтоб не храпел, не сопел и не мешал нам работать. Давай готовить место действия, братец Фил. И пошевеливайся!

Последняя команда тоже была явно излишней. Но Филипп опять не стал огрызаться арматору под руку.

«Все ж таки Ника нервничает. Как ни крути, ловко обротать потенциального суккуба — не хухры-мухры».

Пока Вероника распоряжалась, по ее выражению, первичной иммобилизацией тел, Филипп успел поставить аудиовизуальную защиту на окна и двери; не преминул проверить, есть ли за ними какая-никакая живая ли, мертвая плоть.

«Чисто уместно сработали наши спецы челы и сквайры. Никого и ничего».

Очищать от мебели оперативное пространство в практически пустой комнате Филиппу не пришлось. Прямо сквозь короткошерстный восточный палас в паркетный пол у дверей в ванную он принялся ручной дрелью четко вворачивать длинные шурупы, намертво фиксируя круглые медные пластины на точно отмеренном расстоянии. Достал из большого армейского рюкзака-контейнера четыре стальных стержня с толстыми резиновыми браслетами и до упора ввинтил их в пластины.

«Это у нас будет тетрагональная классика для размещения объекта экзорцизма. Нике тоже сгодится».

Особо любоваться операционным полем рыцарь Филипп и думать не думал. Он поспешил разместить, укрепить по углам спальни и на потолке, направленные на оранжево-красный палас вертикальные бестеневые лампы ртутного света. По возможности закрепил, убрал долой провода, чтобы не путались под ногами в критические моменты. Если таковые наступят, включая бой врукопашную с изгоняемыми материализованными бесами.

Тем временем, — инквизитор Филипп не забывал страховать напарницу, — арматор Вероника озаботилась медицинским оборудованием и подготовкой тела черной вдовы к теургической операции. Избавив ее от полупрозрачного розового пеньюара и дымчато-газовых трусиков «сиреневый туман», она налепила на тело спящей пациентки полтора десятка беспроводных кожно-гуморальных датчиков, а в локтевые вены вонзила и хорошо зафиксировала две небольшие портативные капельницы.

После вставила ей в рот сложной конструкции пластиковую капу-загубник и заклеила, обездвижила челюстные мышцы дырчатой повязкой, приговаривая:

— Дышать, моя миленькая сможешь, а вот вопить, визжать не моги. Зубки мы тебе тоже сбережем, не сломаешь.

Вероника поправила серо-зеленый берет на голове, подернула мешковатый, той же маскировочной расцветки хирургический комбинезон и уселась за туалетный столик с двумя компьютерами. Один ноутбук у нее был планшетником с сенсорным экраном, другой побольше, с 19-дюймовым дисплеем.

Компы Вероника тащила сама, самостоятельно их устанавливала и подключала периферийные анализаторы, небрежно смахнув на пол косметику и парфюмерию.

«Аккуратнее не могла, дурища, намусорила тут».

Критическое и придирчивое восприятие инквизитора не препятствовало Филиппу с готовностью подчиняться Веронике. Он вовсе не протестовал еще в «Триконе», когда она заставила его одеться в серо-зеленый хирургический комбез с дурацким беретом-ермолкой. А также обязательно натянуть две пары перчаток: защитные латексные поверх папиллярных.

— Так надо, милок. Смиренно учись, глупый неофит, авось, умным адептом станешь. Если выживешь…

Для своего серебристого «глока» рыцарь Филипп сам подобрал кобуру и сейчас держал ее открытой на кожаной портупее. А вот арматор Вероника просто заткнула стилет Матарон и, похоже, ее личный револьверный инъектор за пояс.

В то время как Вероника снимала с тела черной вдовы медицинские параметры, внимательно изучала их, Филипп на минутку вышел из роли и функциональных обязанностей инквизитора. Он таки решился глянуть на объект невооруженным теургией человеческим взором. «Эдак по-мужски, мужественно и генитально. Не прельстит же она меня, покуда дрыхнет в нарколепсии?»

На его взгляд мужчины, шикарное тело черной вдовы одновременно ему показалось гнусно привлекательным и отвратно обаятельным. Тем более, в разительный контраст с изображениями на мониторе, ее промежность ему предстала гладко депилированной во всем блеске интимной колдовской женственности. Да и грудь идеальных форм в четвертом размере могла кого угодно воодушевить на любовные подвиги. «Вот это да!!!»