История русской армии. Том третий - Андрей Зайончковский

21 сентября турки атаковали наше левое крыло со стороны Суботана и были отброшены в полном беспорядке; 22-го они наступали на войска Геймана (очистившие Большие Ягны вследствие недостатка воды), но были остановлены огнем.

Бои 20–22 сентября хотя и не достигли цели, но послужили в значительной мере прологом последующей блестящей победы нашей 3 октября. Они ослабили силы турок, поколебали их дух, привели к еще большей растяжке их позиции — ибо меньшим количеством войск приходилось занимать тот же фронт; нам же они позволили вызнать неприятельское расположение и ввести весьма целесообразные поправки в сам план атаки.

Показателем деморализации турок послужило, с одной стороны, значительное дезертирство, а с другой — отвод турецких войск с захваченных ими передовых пунктов (у Суботана, Кизил-Тапы и Больших Ягн) на главные позиции, занимавшиеся ими до 13 августа. Это как бы подтверждало слухи о намерении Мухтар-паши, ввиду приближения зимы и бездействия Измаила, отступить к Карсу, что откладывалось лишь до тех пор, пока все запасы не будут перевезены в крепость. Опасение возможности такого исхода вызвало с нашей стороны решение безотлагательно вновь атаковать неприятеля, не допустив его безнаказанно укрыться в крепость.

По новому плану атаки, разработанному генералом Обручевым, главный удар решено было обрушить на центр турецкого расположения, направив его при том не только с фронта, но и с тыла. Такое решение, приводящее при удаче к такому же перехвату путей отступления на Эрзурум, как и при атаке левого фланга, более отвечало растянутому теперь расположению турок; сверх того, мы не подвергались более фланговому удару со стороны крепости Карс. В обход Аладжи направлена была сильная колонна генерал-лейтенанта Лазарева (23,5 батальона, 29,25 эскадрона и сотен, 76 орудий — около трети всех сил), которая должна была, перейдя Арпачай, обойти турок, но не в тыл правого фланга их позиции, как сделал Шелковников, напоровшийся на труднодоступные кручи, а гораздо глубже, направляясь на Визинкев и Базарджик. Так как одновременно с этим наше левое крыло должно было сдерживать турок на фронте, а правое наносить удар на центр (Авлиар), то выходило, что одновременно с прорывом турецкой позиции правый ее фланг (наиболее сильный по природным свойствам) в случае успеха сжимался в железные тиски и обрекался на самую печальную участь, будучи совершенно лишен путей отступления.

Войска, оставшиеся на фронте, были разделены на две группы: правое крыло осталось под общим начальством генерала Геймана; левое было вверено генералу Роопу. Общий резерв придвинут ближе к центру. Генерал Лазарев должен был совершить 80-верстное обходное движение по крайне труднодоступной местности, причем река Арпачай, с крутыми, обрывистыми берегами, отделяла его от своих. Для связи обходной колонны с остальными силами была проложена телеграфная линия.

2 октября конница, шедшая в голове обходной колонны, наткнулась на шесть турецких батальонов; дважды пробившись сквозь их ряды, она подтвердила сведения о противнике, полученные от лазутчиков, заплатив за это, однако, дорогой ценой. Турки, распознав обходное движение, поспешили преградить обходной колонне дорогу. Они были остановлены нашей спешенной конницей, которая, подкрепленная стрелками, оттеснила неприятеля к Визинкевским высотам, где наша авангардная пехота и утвердилась к вечеру на передовой позиции противника. Тем временем главные силы генерала Лазарева подтянулись к Базарджику. Таким образом, обходная колонна прочно утвердилась в тылу противника к ночи на 3 октября, о чем было доложено главнокомандующему Кавказской армии, великому князю Михаилу Николаевичу, по телеграфу.

Утром 3 октября генерал Гейман повел атаку на Авлиар. 44 тяжелые 9-фунтовые пушки с рассвета начали громить его куполообразную вершину, которая вскоре от падающих на нее снарядов стала дымиться, подобно вулкану. Попытки турок приостановить атаку нашей пехоты ударами в ее фланги окончились неудачно. В 12 часов 30 минут дня Авлиар пал, а вслед за ним и Визинкевские высоты, атакованные Лазаревым. Турецкая позиция, как и было задумано, оказалась разрезанной; войска ее левого фланга в полном беспорядке бежали в Карс (в том числе и сам Мушир вместе с находившимся при нем в качестве советника английским генералом); наша конница их преследовала и забрала множество пленных и трофеев; остальные продолжали держаться на гребне Аладжи, которая постепенно сжималась железным кольцом наших доблестных героев: с севера и востока — левым крылом генерала Роопа, с северо-запада — Гейманом, а с запада и юго-запада — Лазаревым. В третьем часу часть войск противника, видя безвыходность своего положения и не имея мужества пробиться, сдалась; другая еще держалась до вечера на высоте Чифт-Тепеси, но, окруженная там со всех сторон, также вынуждена была сложить оружие.

Авлиарская победа стоила нам 56 офицеров и около 1385 нижних чинов убитыми и ранеными. Турки потеряли: пленными — семь пашей, 250 офицеров и около 7000 нижних чинов при 35 орудиях, а убитыми и ранеными — до 15 тысяч человек. Это был полный разгром их армии.

Авлиарский бой в тактическом отношении является крайне поучительным примером атаки укрепленной позиции. Бой этот, безусловно, является одной из наиболее блестящих страниц нашей истории, одним из наиболее рельефных образцов проявления русского военного искусства.

В крепости Карс господствовала полная паника, как выяснилось впоследствии. Если бы у нас рискнули преследовать турок немедленно всеми силами, то весьма вероятно, что и твердыня неприятеля могла достаться нам с налета почти без всяких жертв. Но и без того результаты победы были грандиозны. Сразу покончено было с пресловутым аладжинским сидением; полевые войска противника более чем наполовину уничтожены; у нас развязаны руки для операций против Карса или Эрзурума; Измаил-паша, естественно, вынужден был отступить за наши пределы; наконец, у местного населения Кавказа престиж русской власти и русского оружия сразу окреп и возрос; восстание в тылу успокоилось, и нам открыт был широкий путь к целому ряду блистательных побед.

Мухтару-паше оставалось теперь одно: прикрывать доступ к Эрзуруму — главной своей базе и средоточию турецких сил и средств в Армении. Наиболее важной частью этих сил, почти нетронутой, являлись теперь войска Измаила-паши, которому и приказано было безотлагательно спешить на соединение с остатками разбитых на Аладже войск, отступавших от Карса.

Для нас было чрезвычайно важно не допустить соединения этих двух неприятельских групп, к чему имелась полная возможность при условии безотвязности в преследовании. К сожалению, это было упущено; для преследования Мухтара войска высланы были только 4 октября вечером, и притом, сбившись с направления, они дошли только до Карс-чая. Распоряжения для дальнейших действий были даны только вечером 5 октября, причем войска наши были разделены на два отряда. На генерала Лазарева (34 батальона, 34 эскадрона и сотни, 126 орудий) возложены были действия против крепости Карс; генералу Гейману (28 батальонов, 25,5 эскадрона и сотен и 98 орудий) поручено было наступать за Саганлугом, действуя совместно с Тергукасовым против Измаила-паши и вообще остатков турецких войск. Что же касается Тергукасова, то ему приказано неотступно преследовать Измаила.

Саганлугский отряд Геймана должен был выступить 6-го, но промедлил до 10-го, вследствие неустройства продовольственной части. 12 октября Гейман уже достиг Зевинской позиции, занятой слабым отрядом. Тем не менее Гейман задержался перед этой позицией, вместо того чтобы поспешить занять Хорасань и Керпикей, то есть те пункты, где только и могло произойти на пути к Эрзуруму соединение обоих неприятельских отрядов. Лишь 14-го он передвинулся в Чермук.

Тем временем Измаил-паша, еще с 5 октября начавший отходить от своих позиций на Агри-Даг, искусно скрыл от Тергукасова свой отход и направление своего отступления, удачно прошел опасные ущелья и, выиграв у противника целые сутки, кинулся наутек усиленными 35-верстными переходами, бросая тяжести, обозы и уничтожая запасы. К 12 октября расстояние между ним и главными силами Эриванского отряда возросло до 60 верст, и только наши передовые конные части следовали за ним. Дойдя 14-го к вечеру до Юз-Верана и узнав здесь о близости войск Геймана, Измаил продолжил марш ночью, перешел Аракс и в Керпикейе соединился с остатками войск Мухтара. Таким образом, последнему удалось достигнуть очень важного результата: собрать все силы, что у него оставались, и прикрыть Эрзурум.

Движение русских войск в направлении к Эрзуруму

Медлительность Геймана, который к тому же не воспользовался должным образом своей конницей, чтобы точно быть осведомленным о движениях и действиях неприятеля, лишила нас весьма существенных выгод. Неприятельские силы, которые, под влиянием только что пережитого разгрома, были деморализованы и разобщены, так что легко могли быть разбиты по частям, теперь соединились. Уже одно это придавало остаткам турецких войск бодрость и надежду на лучшее будущее. Эти 36 батальонов, 27 эскадронов и 40 орудий были уже теперь такой силой, с которой Гейману пришлось серьезно считаться.