Броненосцы Петра Великого -ч.3 Петербург (СИ) - Алекс Кун

— Ну-ка, излагай подробно.

Изложил. Куда деваться. Подробно, с цифрами, и почему именно столько. Петр только кивал, видимо, про оснащение корпуса ему кто-то подробно и систематически докладывает. Учту.

Правда, про то, что нацелю отвлекающие полки под командой Вейде на Нарву, говорить не стал — мало ли, как выйдет. Их задача — отвлекать, и с ней они наверняка справятся. Все равно никто не поверит, что Нарву можно взять силами двух-трех полков. И про планы пробивать флотом «туннель» навстречу Петру говорить не стал по той же причине. Всяко может быть. Задача флота блокировать поставки? Сделаем. А коли перевыполним план слегка, так исключительно от рвения.

Петру расклад понравился, судя по его коронному «так тому и быть». Эххх. Опять меня ждет дорога дальняя и все положенные к ней причиндалы. А вечерами еще эпистолярный жанр, так как мои планы надо подробно изложить Вейде, да еще расписать, как действовать — а то он мне половину полков под Нарвой угробит. Нам на стены лезть некспеху. Пусть поработает артиллерия, а капральства, не торопясь, наступают в шахматном порядке — одно стоит в защите и поливает минами из-за щитов обороняющихся, второе несколько шагов вперед делает. Потом роли капральств меняются. Главное, чтоб защитники, а особенно пушкари, нос высунуть не могли. А ворота вынесем артиллерией.

Еще на заводы большую депешу надо — «Все бросить, и обеспечить полки тройным боекомплектом». Даже снаряды для Черноморского флота полкам отдать. Хотя … ладно, вечером еще подумаю, со штабом флота посовещаюсь. Будем кроить очередным «сестрам по серьге».

Объем проблем постепенно проявлялся перед мысленным взором. Сколько надо всякой всячины 9 тысячам человек на год войны? Одного только мяса около 500 тонн уйдет. Это стадо в тысячу говяжьих голов минимум. По три тонны овса на лошадь, а их в полку, с учетом тягловых и боевых у драгун — пять сотен. Итого на три полка 450 тонн. И то при условии, что лошади частично на подножном корму будут. Жуть. И так везде, где не копни.

Петр обсуждал с окружением, что у нас на обед, и аналогичную мелочь. Можно подумать, только у меня голова должна болеть о массе нюансов. Надо срочно вводить на военной кафедре Академии специальную, и одну из важнейших в армии дисциплин — снабжение. Может хоть тогда, будущие военачальники, подумают — во что им и стране обойдется лезть во всяческие героические квесты.

Выбил так и прогоревшую зря трубку и зашел в пустующий зал. Пока свежи мысли — лихорадочно набрасывал их на бумагу, сколько и чего надо прислать к Новгороду, сколько к Архангельску, ориентировочные графики и стоимости поставок по ценам Архангельска. Попугаю государя, пока у него хорошее настроение.

Возвращались уже поздно вечером. Голова гудела. Правда, не только от мыслей. Чем-то эти заседания штаба мне напоминают посиделки у костра моего времени. Поговорили, жахнули, обсудили еще всякую-разную ерунду, еще жахнули. И только под конец, будто опомнившись, скоренько обсудили, куда наша эскадра плывет на следующий день. Вот и с Петром так. Да на кой демон мне знать про похождения «…этого повесы…»? А про новые веянья кулинарии? Хотя, в тот момент удачно вставил про картошку — обещал осенью всех удивить массой блюд. Но это мелочь. Прямо не штаб, а клуб по интересам какой-то.

Видимо взвинченным состоянием только и могу объяснить, что отпустил возок, который тезка любезно выдал мне как средство доставки до дому, и пошел на подворье пешком, сопровождаемый только парой своих морпехов.

Дурость конечно. Ноги вязли в раскисшей дороге, так и не примороженной вечерним похолоданием, свежий воздух маскировался за запахом множества печей и следами проехавших по дороге лошадей. А район был торговый, караванов много, как и напоминаний о лошадях. Брехали собаки. Редкие светящиеся окна только добавляли темени над дорогой. Да еще и на группу несознательных горожан напоролись.

Причем, даже не сразу понял, занятый мыслями, что эти биндюжники по мою душу. Они сами о себе напомнили. Обидно, банальное «кошелек или жизнь» спросить забыли. Вот всегда знал, что в Москве народ неприветливый. А поговорить? Нельзя же так сразу «в морду».

Выручили морпехи. Честное слово, когда из-за спины, вроде не с того ни с сего ударили два Дара — даже подскочил. Яркие сполохи выстрелов выхватывали вспышками толпу людей, несущуюся к нам. А потом дорогу заволокли клубы дыма, заставляя отступать от хищно пахнущего облака, задерживая дыхание и опасаясь, что сейчас из облака выскочит куча народу. Даже испугаться, как следует, не успел. Пока лихорадочно лапал кобуру — все уже закончилось. Совсем форму потерял.

Теперь стоял ошарашенный посреди дороги, в сотне шагов от нашего подворья. И совершенно по дурацки радовался выучке морпехов. Мало того, что среагировали вовремя, хотя, еще не факт, что адекватно — так теперь перезаряжали по очереди. Один стволом поводит, а второй перезаряжает. Поймал себя еще на одной своевременной мысли — порох у Даров сгорает не полностью, сноп огня длинноват. Днем это не видно, а вот ночью стало весьма очевидно. Мысленно стукнул себя по голове — о чем только думаю!

Только теперь всплыл вопрос — «и что это было?». Хоть бы лозунг, какой, нападающие выкрикнули! А то за минуту нашей скоротечной свалки только и было слышно, что рык, с неразборчивыми криками, да хлесткие удары Даров, будто кожаными ремнями выбивают тяжелые половики.

Теперь звучал только заливистый лай собак по всей округе, просыпающийся людской гам на подворьях, стоны и богохульства с дороги, да удаляющиеся дробные шаги, сопровождаемые чавканьем и неразборчивой бранью. Погуляли вечерком, блин …. И не видно ничего. Темные тени на черной дороге.

Дожидаться пока из подворий народ подойдет? Да мало ли, какой это будет народ! У нас зарядов на всех не хватит.

Засунул в кобуру так и не пригодившийся пистолет.

— Уходим! По дороге подранка подберите, и на подворье его.

Морпехи дружно бросились вперед меня, растворяясь в темноте дороги. Хорошая у нас форма, для ночных вылазок. Поспешил за ними, вновь доставая из кобуры оружие. А то стоило выпустить из рук рукоять, и начали одолевать запоздавшие страхи. Нервишки то шалят…. Все же, с оружием в руках страхи переживаются гораздо легче.

Подходили к нашим воротам почти в то время, когда они распахнулись, и выпустили нам навстречу несколько человек дворни, окруженных световым пятном от фонаря и вооруженных только гомоном. Вот и чего они вылезли? Хотя, гомон и стук засовов на воротах слышался уже по всей улочке. Дорога расцветала пятнами света. Надо будет проверить, как идут дела в нашем московском электротехническом кумпанстве. Хотя, до уличного освещения этих районов дело еще всяко не скоро дойдет. Как же все медленно!

Оставил морпехов разбираться с пленником и дворней, поспешил показаться в доме, а то мало ли, переполох начнется. Да и у Федора надо поинтересоваться, что в таких случаях делают.

Оказалось, ничего не делают. То самое — дело житейское. Год был голодный, шакалов развелось много. Только что плененного татя в Преображенский приказ отвезти можно, да и то не обязательно. Хотя, в моем случае — все же лучше отвезти, как никак, на князя покушались. Ну, еще могут армейские на шум отреагировать. Хотя …

Вечеряли. Федор вновь приказал выставить большой фарфоровый сервиз, нашего производства. Он к нему явно неровно дышит. Сервиз получился действительно неплохой. Красочный, и ажурный. Лишний раз намекающий, что без меня производства прекрасно обходятся. Немножко грустно, но уже без надрыва. Видимо примирился, что моя дорога все дальше уходит от того, чем мне было бы действительно интересно заниматься. Все как в моей прошлой жизни.

Тая переживала молча, закармливая меня пирогами. Запихивал в себя печиво, не столько по потребности, сколько делая ей приятно. А вот Федор надрывался пустыми восклицаниями «…как же так!». Правда, мне самому было интересно. Это просто стечение обстоятельств, или совсем даже не просто? Моя паранойя пожала плечами и с фатализмом добавила, что мало фактов, и еще пара тройка покушений не помешала бы для статистики.

Сходил в теплый дровяной закуток у кухни, где задавали вопросы пленному. Сделал пару ничего не значащих выводов — ничего тать не знает, и, скорее всего, выживет — дробь только руку и плечо посекла. А может и не выживет, кто их, в преображенском приказе, знает.

Искать на дороге атамана — можно конечно. Но толку то? Даже если их и наняли — зуб даю, наниматель не представился и адреса не оставил. А начну искать среди раненных — меня совесть сгрызет, и придется оказывать медицинскую помощь. Пусть дохнут.

Сидел на дровах, размышлял о своем обострившемся цинизме. Вот ведь — проблема контрастов. Не делил раньше так резко людей на своих и чужих. А что теперь? Теперь, для меня, все уже становится круг «своих». И все меньше склонен прощать ошибки. Плохо. Как там пел Макаревич? …