История рыжего демона (трилогия) - Роджер Желязны

– Для меня сейчас важнее всего то, что вы можете говорить со мной, – улыбнулась принцесса, – а я – с вами. Проходите сюда, присаживайтесь, отведайте вот эти сласти и вино и расскажите о себе. Я хочу знать, какими судьбами вы очутились здесь, в Пекине.

Опустившись на низкий диван с грудой разноцветных подушек, Мак принял из рук принцессы бокал вина. Принцесса села рядом с ним. Это была высокая, хрупкая белокожая блондинка; ее обнаженные плечи были далеко не безупречной формы и не вызывали восхищения у Мака. Глаза, прикрытые пушистыми ресницами, ежеминутно меняли свой цвет, как морские волны. По суетливым, нервным движениям рук и высокому, резкому голосу в ней можно было определить тот истерический женский тип, к которому принадлежали многие царственные особы женского пола. Принцесса еле сдерживала свои эмоции, и драгоценные браслеты на ее запястьях звенели всякий раз, когда она делала тот или иной жест.

– Они привезли меня сюда из Страны Высоких Знамен, – говорила она, – и в конце концов решили выдать замуж за этого персидского шаха. Судите сами, разве это справедливо? Папочка обещал мне, что я выйду замуж, за кого захочу. А потом… все так изменилось с тех пор, как Великому Хану понадобилась принцесса из нашей семьи. Я хотела выйти за Вигура, но его отравили.

– Такова судьба женщин, в чьих жилах течет царственная кровь, – сказал Мак. – Их браки скрепляют договоры меж могущественными державами. Но, с позволения вашего высочества, я не вижу ничего плохого в браке с персидским шахом. На мой взгляд, это прекрасная партия…

– Я видела его портрет! – перебила Мака Ирена. – Если б вы сами его увидали, вы бы так не говорили. Он толстый, жирный, противный. Старый. У него редкие волосы. И рот какой-то кривой. У него вид полного импотента. И дурака. Он говорит только по-персидски.

– Ну, это последнее еще не такая большая беда, – сказал Мак. – Вряд ли ваше высочество может причислить знание персидского языка к его недостаткам.

– Я вообще не хочу иметь с ним ничего общего, не хочу думать о нем! – сказала принцесса, дрожа всем телом. – Если даже на портрете он выглядит таким уродом, то представьте себе, каков он на самом деле. Что ж, если меня все-таки выдадут за него замуж, ему же будет хуже. Я никогда не рожу ему детей, и его род угаснет!

Мак сочувственно покивал головою, размышляя, к чему может привести такой поворот событий. Если у принцессы не будет детей, это не сможет не отразиться на будущих поколениях. Любое, даже самое незначительное событие может внести огромные изменения в неразрывную цепь причин и следствий, которую люди называют историей. Но насколько глубокими будут эти изменения, Маку не дано было знать. Он не мог даже приблизительно оценить их масштабы. Размышляя об этом, Мак отвлекся от разговора с принцессой, пока ее голосок не прозвенел возле самого его уха:

– Отведайте инжира. У него нежный вкус, но ему, конечно, далеко до вкуса ваших губ.

– Принцесса!.. – воскликнул Мак. Откровенный призыв, прозвучавший в ее словах, удивил и озадачил его. Хотя он всегда был о себе высокого мнения и успел кое-что повидать на своем веку, сейчас он растерялся, как школьник – настолько странным было поведение его собеседницы. Он боялся поднять глаза, чтобы не встретиться с нею взглядом, и начал сосредоточенно разглядывать загнутые кверху носки своих мягких кожаных башмаков.

– Я буду откровенна, – продолжала Ирена. – Другого случая может не представиться, – она придвинулась совсем близко и прижалась к нему всем телом, обвив тонкими руками его шею. – Как ты сказал тебя зовут, золотко?

– Иоганн Фауст, ваш покорный слуга. Но, принцесса…

– Ионни, я не могу устоять перед твоими чарами. Ты завоевал меня своим медовым языком… Ах, не противься же, подожди немного – я только сниму вот это…– она теребила липкими от сластей пальцами шнурок корсета, стягивающего ее стройную талию. Мак в это время пытался отодвинуться от нее как можно дальше, но ему мешали мягкие диванные подушки. Они начали бороться; принцессе удалось опрокинуть перепуганного Мака на спину. Он почувствовал, как ее гибкое тело прижимается к его бедрам, сделал еще одну отчаянную попытку освободиться и снова потерпел неудачу. Мак не имел ничего против энергичных женщин, но сейчас он попал в довольно скверную историю: ведь если кто-нибудь узнает о том, чем он занимался в покоях принцессы, для него это маленькое приключение может закончиться весьма печально. Мозг его лихорадочно работал, пытаясь найти достойный выход из положения. Тем временем принцесса начала расстегивать его камзол, одновременно с этим умудряясь делать множество разных вещей – расшнуровывать корсет, снимать туфли и жевать засахаренные фрукты. Барахтаясь в диванных подушках, Мак размышлял о том, занималась ли раньше принцесса Ирена такими вещами с кем-нибудь из мужчин, и если да, то какая участь ждала тех несчастных, если их заставали вместе с нею. Ему показалось, что Марко предупреждал его об этом…

Но не успел он собраться с мыслями, как дверь, ведущая во внутренние покои, распахнулась. Вскочив на ноги и кое-как оправляя одежду дрожащими руками, Мак увидел, что в комнату входит молодая стройная женщина. Она шла очень быстро, и край ее длинного платья из сверкающей ткани неопределенного цвета волочился за нею по полу наподобие шлейфа. Удивление Мака перешло всякие границы: он никак не мог понять, откуда появилась эта женщина и что она здесь делает. У незнакомки были темные волосы и большие темные глаза; одета она была несколько необычно. Приглядевшись внимательно, в ней можно было угадать неземное создание – одну из дочерей Эфира, которые являются смертным поэтам и художникам в минуты божественного озарения.

– Кто вы? – спросил Мак дрогнувшим голосом.

– Я Илит, штатная сотрудница Сил Добра, официально назначенная наблюдателем за событиями, связанными с новой Тысячелетней Войной Сил Света и Тьмы. А вы, доктор Фауст, совершили столь тяжкий проступок, что, боюсь, отныне дорога к Добру будет для вас навсегда закрыта.

Глава 6

Илит проходила школьную практику в одном из так называемых параллельных миров, о которых (если, конечно, читатель помнит) Князь Тьмы Мефистофель недавно рассказывал Маку, причем Мак не понял почти ничего из пространных объяснений Мефистофеля. Этот мир сформировался в результате ответвления от основной линии земной истории и теперь существовал почти самостоятельно. В задачу Илит входило совершать Добрые Дела там, где это возможно, таким образом изучая Добро на конкретных жизненных примерах и повышая свое мастерство в совершении Честных и Благородных Поступков – основном ремесле всех ангелов. Упросив Гермеса Трисмегиста дать ей шанс проверить на деле свои теоретические знания, полученные в Гуманитарном Учебном Ангельском Центре, она получила направление в этот мир в качестве ангела-практиканта. Ей нравилось постигать тонкости Науки Добра, которой в совершенстве владеют все Духи, обитающие в Вышних Сферах; нравилось самой творить Добро; нравились те, с кем ей приходилось работать. Попробовав себя в роли ангела (хотя бы даже еще только-только начинающего и неопытного), она поняла, что эта роль ей как нельзя более подходит. Ее огорчало только одно: ей казалось, что за время своей практики она сделала ничтожно мало и что она может (а следовательно, должна) сделать намного больше. К тому же, хоть этот мир мало в чем отличался от Земли, все же это была не настоящая история, а лишь одна из ее альтернативных «ветвей» (очевидно, возникших в результате совместных экспериментов Сил Света и Тьмы). Поэтому юная практикантка очень обрадовалась, когда сам архангел Михаил позвонил по прямой линии связи, соединяющей ее мир с Небесными Сферами, и попросил срочно позвать ее к телефону.